преданностью, что его вполне можно было принять за ее пса.
остальное - как и в других случаях. Стража на воротах положила в карман
взятку, но я думаю, что информация уже доставлена во дворец. Люди
наследника поедут следить за вами; они думают, что вы в карете.
тебя. - В ответ этот шут покраснел и что-то пробормотал. - Вы позаботитесь
о себе, когда я уйду?
думают, что он сможет избежать подозрений в его причастности к отъезду
пустых экипажей, опаиванию стражи и тому подобному. Но я не стал портить
их трогательного прощания.
трех женщин вверх по склону мимо храпящих малиновых гвардейцев и
пробрались в неприглядно темный колодец под мимозами.
как лед, и проворны, как горные козы. А где-то в темноте, когда мы
ожидали, пока Яшлом откроет дверь в колодец, вокруг моей шеи обвилась пара
гладких рук и терпкий рот острыми зубами нежно прикусил мою нижнюю губу.
Один безумный момент мне казалось, что это она, но это была масрийская
девушка, которая шептала мне в ухо обещания на будущее. Я услышал, как
смеется Малмиранет над ее шуточкой и подумал: "Ей надо смеяться вслух,
чтобы доказать мне, как мало я для нее значу".
или тревоги, пока мы не достигли храма в полумиле от больших стен на
нижней террасе. Здесь были привязаны две лошади, их было бы достаточно для
двух мужчин и одной худенькой женщины, но явно не хватало для лишней пары
девиц...
жреца небольшая конюшня, и с ним можно договориться. Если один человек
останется защитить меня, другой сможет проводить моих девушек в Цитадель.
ей делать то, о чем он ее просит.
Насмет может ехать за спиной мужчины на второй лошади, и это доставит
удовольствие обоим наездникам.
половину вашей свиты. Откуда вы знаете, что священник даст вам лошадей?
здесь? Я слышала, что чудотворцу любые трудности нипочем.
хочет. Я посмотрел на Яшлома.
Цитадель. Я догоню вас.
мной.
Помните? Хорошо. Я смогу защитить эту женщину получше, чем иная армия, и
если у нее нет ума на что-нибудь другое, то вполне хватит, чтобы хоть это
признать.
Но Яшлом, оценив смысл моих слов, кивнул, сел на лошадь вместе с
масрийкой, а бронзовая взлетела в седло, как молодой воин, и направила
свою лошадь рысью вниз по дорожке к разноцветным огням Пальмового
квартала.
обманывала жреца. Скажите ему, что мы любовники, и что мой отец выдерет
меня, если я опоздаю домой и он узнает, что я опять выходил, чтобы играть
в собачку и зайчика с вами в Рощах на террасах.
когда при этом к нему поступает кошелек-другой серебра. - И она бросила
мне кошелек, который я кинул ей обратно, прежде чем вошел в дверь.
повернул назад.
хотите, чтобы она умерла, после стольких усилий ее защитить.
пробормотав заклинание; религия прежде всего, даже прежде убийства.
пятнадцати человек, набившихся в ветхий храм... Отблески огня сверкали на
их оружии и желто-черных ливреях Баснурмона.
явился.
были связаны незримо.
все масрийцы с их завитыми волосами и бородами похожи друг на друга. Да и
я, раз я придерживался этой моды, мог слегка напоминать Баснурмона. Не
знаю, чего я ожидал: ведь мы, как дети, воображаем своих врагов, пока не
увидим их, какими-то страшилами. Было занятно встретиться с этим
субъектом, привлекательным, одетым и роскошные щегольские одежды кремового
и золотистого цвета, заурядным, улыбающимся, как рыбак, которому попались
на крючок сразу две рыбины, когда он ожидал только одну. Еще занятнее было
то, что я понимал - он убьет нас обоих, и меня, и ее.
молнии. Но если вы повернете голову, то увидите матушку вашего
возлюбленного. Жизнь Малмиранет, ради сладкого Сорема, несравненно дороже
для вас. Вы не станете ею рисковать.
нож.
него, чтобы он успокоился. Он хотел, чтобы товар был доставлен императору
неиспорченным, а может быть собирался устроить какую-нибудь приватную
забаву. Однако я видел, что любое движение, которое я сделаю, может стоить
жизни мне или ей. Во мне тоже началась борьба. Несмотря на мое хвастовство
своей Силой, Бит-Хесси заставил меня ее бояться.
наверное зная рассказы не только о лучах света. Вместо этого он подошел к
Малмиранет и положил руку ей на грудь.
поймал вас с вашим любовником. Это очень ценно. Это стоит искажения форм;
сначала этих, - и он сжал то, что держал в руке, - а затем - прелестный
носик, который слишком долго совался в те дела, которые его совершенно не
касались.
мерзавцем, родившись от такой мерзкой, глупой суки.
отошел от нее, его лицо приобрело странное раздраженное выражение. Нет
сомнения, она была его первой обидой, но не думаю, что она нападала на
него, когда он был ребенком, если только он сам не начал первый, по
наущению матери.
она, что погибла, или надеется, что я спасу ее? После смерти отца в ее
окружении не было сильных мужчин, это видно, и даже Сорем - больше золото,
чем сталь". И тут мой страх исчез, могильный страх перед старым Хессеком.
Я почувствовал, как во мне, словно масрийская заря, поднимается гордость.
Она стоила драки, а я был готов к ней.
устранили или он спрятался: я его не видел. За храмом людей в осиных
формах ждали лошади. Нашли лошадь и для меня. Баснурмон велел одному из
своих головорезов связать руки Малмиранет и посадить ее позади себя. Я
понял, что надо сделать.
пояс веревку, которой были связаны ее руку. Я крикнул ей:
я выпустил мощный залп энергии, и мои стражи с обеих сторон закричали и
попадали. Баснурмон заверещал, его кукольное лицо перекосилось от ужаса, а
ублюдок, который привязал ее к себе, резко обернулся с ножом в руке. Я
ударил его в грудь белым лучом, который принес мне две трети славы в
Бар-Айбитни, и одновременно пнул в бок свою лошадь. Она налетела на его
коня, когда он уже падал, и я пережег веревку у ее рук энергией из пальцев
- той, что могла зажигать лампы. Я перепрыгнул со своей лошади на его и
подхлестнул животное огнем, чтобы сорвать его с места.
руками.
осторожно, потому что уступы холма то там, то тут круто обрываются вниз, к
Пальмовому кварталу, расположенному в сотне футов внизу. Я направил лошадь