Чтение 29–й страницы книги ~Братья по оружию~

- Курьер, да, - кивнул Майлз. - Это было моим вторым предположением.

Галени приподнял брови:

- А первым?

- Боюсь, что вы.

Улыбка Галени была более чем выразительной.

Майлз смущенно пожал плечами:

- Я решил, что вы взяли да прикарманили мои восемнадцать миллионов
марок. Но если вы действительно это сделали, почему вы не сбежали, думал
я. И тут вы сбежали.

- О! - в свою очередь выдохнул Галени.

- Так все сошлось, - продолжал Майлз, - и я уверился в том, что вы
растратчик, дезертир, вор и вообще комаррский сукин сын.

- И что вам помешало обвинить меня в этом официально?

- К сожалению, ничего. - Майлз откашлялся. - Простите.

Галени позеленел. Он был слишком расстроен, чтобы притворяться
возмущенным.

- Простите, - повторил Майлз. - Но если мы отсюда не выберемся, ваше
имя будет смешано с грязью.

- Значит, все было напрасно...

Галени облокотился о стену, запрокинул голову и закрыл глаза, словно
от сильной боли.

Майлз представил себе политические последствия бесследного
исчезновения Галени. Следователи наверняка сочтут его мошенником, плюс к
тому замешанным в киднеппинге, и убийстве, и побеге, и Бог весть в чем
еще. Можно не сомневаться, что скандал потрясет до основания систему
интеграции Комарры, а может, вообще уничтожит ее. Майлз взглянул на
сидящего напротив человека - его отец, лорд Форкосиган, когда-то решил
положиться на него.

"Некое искупление..."

Одного этого достаточно, чтобы комаррское подполье уничтожило их
обоих. Но существование - Господи, только неклена! - дубль-Майлза
свидетельствовало, что тень, брошенная Майлзом на Галени, была на руку
комаррцам. Интересно, какова будет их благодарность.

- Так вы пошли на встречу с этим человеком, - напомнил Майлз. - Не
захватив с собой ни комм-устройство, ни охранника.

- Да.

- И быстренько были похищены. А еще критиковали мое легкомыслие!

- Да. - Галени открыл глаза. - Вернее, нет. Сначала мы вместе поели.

- Вы сели с этим типом за ленч? Или... Она была хорошенькая?

Тут Майлз вспомнил, какое местоимение Галени употребил, обращаясь к
осветительной панели.

- Ничуть. Но он действительно попытался меня распропагандировать.

- И ему это удалось?

В ответ на испепеляющий взгляд Галени Майлз объяснил:

- Видите ли, наш разговор напоминает мне пьесу... для моего
развлечения.

Галени поморщился, наполовину раздраженно, наполовину соглашаясь.
Подделки и оригиналы, правда и ложь. Как их проверить здесь? Чем?

- Я послал его подальше. - Галени произнес это достаточно громко,
чтобы панель не пропустила мимо ушей. - Мне следовало догадаться, что за
время нашей беседы он сказал слишком много, и меня просто опасно оставлять
на свободе. Но мы обменялись гарантиями. Я повернулся к нему спиной...
позволил чувству взять верх над разумом. И очутился здесь. - Галени
оглядел узкую камеру. - Но это ненадолго. Пока у него не пройдет внезапная
вспышка сентиментальности.

Галени явно бросил это осветительной панели как вызов.

Майлз втянул сквозь зубы холодный воздух.

- Видно, ваше знакомство очень давнее и очень серьезное.

- О да.

Галени снова закрыл глаза, словно хотел уйти от Майлза и всего мира в
благодатный сон.

Замедленные, осторожные движения Галени говорили о пытках...

- Они пытались убедить вас? Или допрашивали старым добрым способом?

Галени чуть прикоснулся к лиловому кровоподтеку под левым глазом.

- Нет, для допросов у них существует суперпентотал. Меня обрабатывали
им уже три-четыре раза. Сейчас они должны знать о службе безопасности
посольства практически все.

- Тогда почему вы в синяках?

- Я пытался вырваться... Кажется, вчера. Могу вас заверить: та
троица, что меня задерживала, выглядит гораздо хуже. Наверное, они еще
надеются, что я передумаю.

- А вы не могли бы прикинуться, что согласны? Ненадолго, только чтобы
выбраться отсюда? - спросил Майлз.

Галени гневно воззрился на него.

- Ни за что! - проскрежетал он. Но припадок ярости миновал почти
мгновенно, и он с усталым вздохом кивнул головой: - Наверное, мне
следовало это сделать. Но теперь уже поздно.

Не повредили ли они капитану мозги своими химическими средствами?
Если холодный логик Галени позволяет чувствам до такой степени владеть им
и его рассудком... Да, это должны быть мощные эмоции.

- Вряд ли они примут мое предложение о сотрудничестве, - уныло
предположил Майлз.

К Галени вернулась его обычная ленивая растяжечка:

- Конечно, нет.

Через несколько минут Майлз заметил:

- Это не может быть клон, знаете ли.

- Почему? - осведомился Галени.

- Любой клон, выращенный из клеток моего тела, должен выглядеть...
ну, как Айвен. Шести футов ростом и не такой искривленный. С хорошими
костями, а не моими палочками. Если только... - (ужасная мысль!) -
...медики не лгали мне всю жизнь относительно моих генов.

- Его должны были искривить в соответствии с вами, - задумчиво
предположил Галени. - Химически или хирургически, или и так, и эдак. С
вашим клоном это сделать не труднее, чем с любым другим хирургическим
конструктом. Может, даже легче.

- Но то, что произошло со мной, - такой странный случай... Даже
лечение было экспериментом. Мои собственные врачи не знали, что у них
получится, пока все не закончилось.

- Наверное, было нелегко заполучить ваш дубликат. Тем не менее его
заполучили. Может... индивидуум, которого мы видели, являет собой
последнюю из таких попыток.

- А как они поступали с неудачными? - в ужасе воскликнул Майлз. Перед
его мысленным взором предстала шеренга клонов, похожих на иллюстрацию
эволюционного процесса, только в обратном порядке: прямоходящий
айвеноподобный кроманьонец, регрессирующий через потерянные звенья до
обезьяноподобного Майлза.

- Полагаю, их устранили.

Голос Галени был мягким и высоким: он не столько отрицал, сколько
бросал вызов ужасу.

Майлза затошнило:

- Какая жестокость!

- О да, - все так же мягко согласился Галени.

Но Майлз пытался рассуждать, несмотря ни на что.

- Значит, он... клон... - "мой брат-близнец", - Майлз заставил себя
додумать эту мысль до конца. - Но тогда он должен быть много моложе меня.

- На несколько лет, - согласился Галени. - По моим подсчетам, на
шесть.

- Почему на шесть?

- Арифметика. Вам было около шести, когда закончилось комаррское
восстание. Примерно тогда эта группа должна была переключить свое внимание
на какой-то другой, менее вызывающий план мести Барраяру. Раньше эта идея
не могла интересовать их. А если бы они занялись ею позже, клон был бы
сейчас слишком молод, чтобы заменить вас. Слишком молод, чтобы успешно
сыграть свою роль. Сдается мне, он должен не только выглядеть, но и
действовать как вы.

- Но зачем вообще нужен клон? И почему именно мой?

- Полагаю, он должен стать детонатором крупной провокации, которая
совпадет с восстанием на Комарре.

- Барраяр никогда не отдаст Комарры. Никогда. Вы - наша дверь в мир.

- Я знаю, - устало сказал Галени. - Но кое-кто готов скорее утопить
наши города в крови, чем учиться у истории. Или вообще чему-то учиться.

И Галени невольно поднял глаза на осветительную панель.

Майлз сглотнул, собрал остатки воли и проговорил в пустоту:

- Когда вы узнали, что ваш отец не подорвался на той мине?

Взгляд Галени метнулся к нему, тело окаменело, но тут же обмякло. И
он сказал:

- Пять дней назад. - Спустя некоторое время добавил: - А как узнали
вы?

- Мы вскрыли ваше личное дело. Он ваш единственный близкий
родственник, чья смерть не подтверждена документально.

- Мы считали, что он погиб. - Голос Галени звучал безжизненно и
ровно, глаза были неживыми - Мой брат определенно погиб. Барраярская
служба безопасности явилась и заставила мать и меня опознать то, что
осталось. А осталось немного. Было так легко поверить, что от отца не
осталось и такой малости: по сообщениям, он находился гораздо ближе к
эпицентру взрыва.

Галени превращался в мертвеца прямо на глазах. И Майлз понял, что
должен предотвратить эту смерть. Бессмысленнейшая с точки зрения империи
гибель офицера. Вроде убийства. Или аборта.

- Мой отец все твердил о свободе Комарры... - тихо продолжал Галени