Чтение 29–й страницы книги ~Арфистка Менолли

а от палящего южного солнца.
Отдышавшись, он почувствовал и другие неудобства: в горле пересохло,
пустой желудок настоятельно требовал пищи, голова раскалывалась от
тупой боли.
Ценой неимоверных усилий Пьемуру удалось еще немного сдвинуть
верхний тюк, после чего пришлось снова отдышаться. Теперь можно
взглянуть на яйцо. Дрожащими руками он извлек его из-за пазухи. Оно
оказалось теплым, почти горячим, и мальчуган встревожился не на шутку:
как бы не перегрелось! Что там Менолли говорила о температуре, при
которой должны храниться твердеющие яйца? Впрочем, песок на берегу
наверняка горячее, чем его тело. Трещин на поверхности Пьемур не
обнаружил, но ему показалось, что он ощущает внутри слабое биение. Да
нет, скорее всего это кровь стучит у него в висках. Щурясь от солнца,
мальчик взглянул на синее небо - значит, он на свободе! - и решил не
класть яйцо обратно за пазуху. Если он поднимет его повыше, то не
раздавит, протискиваясь сквозь мешки и тюки, а упасть ему здесь просто
некуда.
Успокоив дыхание, он собрался с силами и, держа яйцо над головой,
стал карабкаться вверх. Только он подумал, что достиг цели, как задний
мешок поехал и придавил ему ноги. Пришлось положить яйцо, чтобы
освободиться.
Наконец, измученный физически и душевно, Пьемур медленно выполз из
кучи кое-как сваленных тюков и в изнеможении растянулся плашмя,
опасаясь, что его вот-вот заметят. Солнце нещадно пекло, в ушах стучала
кровь. Прислушавшись, он уловил только отдаленный гул голосов и
беззаботный смех. В воздухе остро пахло солью и чем-то сладким, чуть
перезрелым.
В его усталой голове вертелись обрывки сведений, которые он когда-то
слышал о Южном материке. "Кажется, кто-то говорил, что здесь плоды
растут прямо на деревьях", - вспомнил он, и на душе стало как-то
легче. Лицо обдувал свежий ветерок, принесший с собой запах жареного
мяса. Голод давал себя знать. Пьемур облизнул потрескавшиеся губы и
невольно поморщился: от соленого пота трещины защипало.
Паренек осторожно поднял голову и огляделся. Лежал он на самом верху
высокой груды, сваленной у каменной стены какого-то здания. С одной
стороны виднелось открытое пространство, с другой зеленели
придавленные мешками ветки. Ни на миг не забывая о яйце, он медленно
пополз в сторону зелени. И замер: один из тюков обрушился вниз с
оглушительным, как ему показалось, грохотом.
Он выждал, потом пополз дальше. Если бы влезть на дерево... Но,
взглянув на колючую кору, Пьемур был вынужден отказаться от этого
замысла: от предыдущих упражнений руки были ободраны в кровь. Он уже
собирался слезть с кучи мешков, когда взгляд его привлекло что-то
оранжевое. Прямо у него над головой медленно покачивался
соблазнительный круглый плод. Мальчуган облизал сухие губы и
мучительно сглотнул. На вид совсем спелый! Не веря собственной удаче,
он протянул руку, и плод мягко лег ему на ладонь.
Как он сорвал его, Пьемур не запомнил. Зато отлично запомнил
восхитительный влажный и терпкий вкус желтовато-оранжевой мякоти -
дрожащими руками он отрывал сочные дольки и совал в пересохший,
жаждущий рот. Сок слегка щипал потрескавшиеся губы, но мальчик
чувствовал, как постепенно оживает.
Облизывая липкие пальцы, он уловил, что тон разговора и смеха
внезапно переменился. Голоса приближались, и скоро он уже смог
разобрать отдельные фразы.
- Если мы не накроем кое-какие тюки, товар может испортиться, -
проговорил высокий тенор.
- Я чувствую запах вина - его лучше вообще убрать с солнца, а то
прокиснет, - озабоченно сказал другой мужчина.
- Ну, если Мерон и на этот раз забыл про мои ткани... - пригрозил
властный женский голос.
- Не беспокойся, Мардра, я дал за них вперед пять яиц файра.
- Я-то что - пусть Мерон беспокоится!
- Вот, взгляни: на этом мешке печать ткацкого цеха.
- Да он в самом низу! И кто это так бестолково свалил тюки?
Пьемур быстро скатился с задней стороны кучи, которая начала
содрогаться, - кто-то вытягивал мешок снизу. Со всего размаха
ударившись ступнями о землю, он не удержался и тихонько охнул.
И тут же у него над головой повисли трое файров - бронзовый и два
коричневых.
- Меня здесь нет, - беззвучно прошептал он, махая на них руками. -
Вы меня не видели. Меня здесь нет! - и бросился прочь, хотя колени
подгибались от слабости. Скорее бы скрыться от этих голосов! Он мчался
что есть духу по едва заметной тропинке, так напряженно думая о черном
небытие Промежутка, что файры, озадаченно чирикнув, отстали.
- Кого здесь нет? О чем это вы? - послышался удивленный женский
голос, но Пьемур предпочел не оглядываться..
Когда боль в боку стала нестерпимой, он остановился ровно настолько,
чтобы отдышаться. А когда добежал до ручья, задержался только затем,
чтобы прополоскать рот тепловатой водой и облить разгоряченное лицо и
голову.
Послышался какой-то звук, похожий на вопросительный писк файра, и
Пьемур снова бросился бежать, чуть не свалившись в воду. Он через силу
стремился все вперед и вперед. Дважды он падал, но каждый раз на бок,
чтобы не разбить яйцо. Наконец, повалившись в третий раз, мальчик
понял: силы на исходе. Тогда он отполз подальше от тропинки и,
забившись под широкие листья цветущего куста, провалился в черноту сна
еще до того, как дыхание его успокоилось.

Глава 7

Днем, прохаживаясь, а вернее, шатаясь по ярмарке, как того требовала
роль подгулявшего пастуха, Сибел ничуть не беспокоился о Пьемуре. А
когда по рядам пролетел слух, что лорд Мерон будет лично обходить
ярмарку, подмастерью и вовсе стало некогда разыскивать своего ученика.
Он внимательно прислушивался, что болтали в толпе о лорде Мероне и его
непонятной щедрости - раздает направо и налево яйца файров, из которых
рождаются одни зеленые!
Если появление лорда Мерона и опровергло ложные слухи о том, что
правитель Набола умер или вот-вот умрет, от зоркого взгляда Сибела не
укрылось лорда с обеих сторон поддерживают под руки. "Наследнички", -
услышал он вокруг приглушенное шушуканье.
Наконец собравшихся стали оделять кусками жареного мяса, и Сибел
принялся оглядываться в поисках Пьемура. Уж он-то не упустит случая
отведать дарового угощения за счет лорда Мерона! "Правда, нельзя
сказать, чтобы мясо было нежное, - размышлял Сибел, не в силах
прожевать свою порцию, - наверняка выбрали самое старье". Он устроился
за крайним столом, чтобы Пьемур, проходя мимо, смог его увидеть.
Вот уже начались танцы, и Сибел забеспокоился всерьез. Когда
стемнеет, за ними вернется Н'тон, а ему не хотелось обременять
бронзового всадника просьбами - подождать или вернуться еще раз,
попозже.
Может быть, Пьемур влип в какую-нибудь историю, и ему пришлось
убраться с ярмарки? Но если бы мальчуган попал в беду, он поднял бы
шум, позвал Сибела на выручку. Скорее всего, он просто прикорнул
где-нибудь и спит сладким сном. Ведь сегодня ему пришлось подняться
спозаранку, к тому же он еще не вполне оправился после падения с
лестницы.
Сибел послал Кими облететь ярмарку и поискать Пьемура, но она вскоре
вернулась и, виновато чирикая, сообщила о своей неудаче. Тогда
подмастерье позаимствовал на конюшне резвого на вид скакуна и
отправился к месту их первоначальной встречи, на случай, если Пьемур
вернулся туда, чтобы дождаться его и Н'тона.
Сибел обыскал всю долину, но не обнаружил никаких следов своего
юного спутника. Ничего не оставалось, как признать, что с Пьемуром
действительно что-то приключилось. Вот только что - он никак не мог
взять в толк. И почему сам Пьемур или тот, с кем он не поладил, не
послали за хозяином паренька?
Он помчался обратно в холд, вернул взятого напрокат скакуна и
появился на ярмарке как раз в тот миг, когда по толпе прокатился слух
о краже королевского яйца. На эту новость реагировали по-разному: те,
кто получили яйца более мелких файров, злились, а остальные
радовались, что хоть кто-то сумел перехитрить лорда Мерона. К тому
времени, когда Сибел добрался до ворот холда, туда уже никого не
впускали. В пустом дворе ослепительно сияли светильники, все окна были
ярко освещены. Вместе с жадной до зрелищ толпой Сибел наблюдал, как
двор обыскивали вдоль и поперек, вплоть до помойки и зольника. Кое-кто
держал пари, что яйцо украл рудокоп Калджан. Подмастерье видел, как
мастера рудокопов препроводили в холд, тщательно обыскав его вещи.
Вскоре последовал приказ никого не выпускать с ярмарки, и повсюду
выставили дополнительные посты. Сибел расположился у края подъема,
ведущего к холду, где Пьемур мог бы его легко заметить, - сюда падал
яркий свет из окон. Если мальчуган вздремнул, стоящий вокруг гвалт
должен его разбудить.
И только когда по толпе пронесся слух, что драгоценное яйцо стащил
неизвестный кухонный мальчишка, Сибел пришел к ошеломляющему
заключению: должно быть, этот мальчишка не кто иной, как Пьемур!
Подмастерье не мог понять, как удалось Пьемуру пробраться в тщательно
охраняемый холд, но он знал: юному проныре ловкости не занимать. Уж