Чтение 29–й страницы книги ~Колодцы ада~

рассказывал об улове. - Большой. Очень. Одна большая клешня, другая
поменьше. Но большая клешня раз в шестьсот больше, чем у омара.

- А как насчет головы или тела? Вы рассмотрели?

- Нет, - сказал Картер. - Все произошло очень быстро. Хантли был
сзади и я увидел только клешню и верхушку головы. Она была как бы
искривленной и костистой. Как шлем, только зеленовато-черная и пятнистая.

Дэн посмотрел на меня.

- Это мог быть один из них, не так ли? Джимми или Элисон. Или это был
этот парень Карлен.

- Я не возражал бы, если это Джимми или Элисон, - сказал я. - По
крайней мере, я мог бы попробовать поговорить с ними.

Картер Уилкс уставился на меня, как будто я сказал непристойность.

- Поговорить? Что, черт возьми, это значит?

- То и значит. Раньше я ведь с Джимми говорил. Я мало чего достиг, но
я не знал, что происходит.

- А теперь знаешь?

- Я знаю больше, чем раньше. По-моему, я знаю, почему они
превратились в ракообразных и могу помочь им.

Картер упер руки в бока и вздохнул.

- Если ты не зарываешься. Думаешь, ты можешь пойти туда, в эти
чертовы заросли, и поболтать с этим раком-убийцей, который только что
порвал на лоскуты пять человек?

- Я могу попробовать, не так ли? - спросил я.

- Не понимаю, зачем тебе это, - проворчал он.

Вмешался Дэн.

- Картер, - сказал он. - Джимми и Элисон были прекрасными, добрыми
людьми, и то, что случилось, не их вина. То, как мы с Мейсоном понимаем
все случившееся, сводится к тому, что они используются каким-то древним
разумом, который сохраняет свой род в колодцах под землей, и этот разум
сейчас решил возродиться.

- Разум? О чем ты? Какой разум?

Дэн пригладил несуществующие волосы.

- Я не совсем уверен. Но люди в этих местах рассказывают уже на
протяжении столетий о зверях, живущих под землей, и я убежден, что эти
легенды имеют основу под собой. Надо делать еще анализы, но уже теперь
ясно, что вода здесь уникальна и что организмы в ней особенны и необычны.
Не вина Джимми, что он и Элисон пили эту воду. Они знали, что там эти
организмы не более, чем я. Они - невинные жертвы того, что находится под
землей. Если выражаться на полицейском языке, то они заложники. Они ведут
себя так, потому что испытывают сильное стороннее воздействие и у них нет
выбора.

- Поэтому я бы лучше поговорил, чем стрелял, - сказал я тихо. - Они
заслуживают шанса.

Картер хрюкнул.

- А тебе не кажется, что ты тоже заслуживаешь шанс? Они напали на
тебя дважды. Что, как ты думаешь, случится, когда ты пойдешь к ним в
глубину этих кустов? Что оно, по-твоему, будет делать? Пожмет тебе руку и
поздоровается?

- Надо посмотреть, - ответил я. - Ведь если я не пойду, никто другой
не пойдет.

- Точно, черт побери, - лаконично заметил один из помощников.

- Я мог бы запретить, - сказал Картер. - Это дело полиции, и я мог бы
сказать тебе убираться ко всем чертям и прекратить вмешиваться.

- Но ты этого не сделаешь.

- Не сделаю. Мне тоже нравились Джимми и Эдисон. И по-моему, если ты
думаешь, что есть шанс, то начинает говорить моя совесть. Не долг, не
разум. Совесть. Поэтому я даю тебе пять минут. Понял? Пять минут, не
больше, а потом мы пустим слезоточивый газ и начнем стрелять.

Я нервно ухмыльнулся.

- Если ты думаешь это то, что нужно.

- Это то самое. Я не хочу, чтобы еще одна семья вот так кончила
только потому, что мы добры к крабам.

- Хорошо, - сказал я. - Я понял.

Я взял перчатки у помощника Картера и обмотал нижнюю часть лица
шарфом Дэна. Когда я заправлял штаны в носки, прибежал, пыхтя, помощник
Мартино и сказал, что штаб послал две машины с подкреплением, ружьями и с
противотанковым ружьем. Вместе с противотанковым ружьем ехал в качестве
эскорта сержант Камински из госбезопасности, но это Картера не волновало.
Уж сержанта-то он приструнит.

- Хорошо, Мейсон, - сказал Картер, смотря на часы. - Пять минут
пошли. Что-нибудь случится - кричи. Можешь орать как резаный - в
зависимости от ситуации.

- Можешь на это рассчитывать, - кисло сказал я.

Я старался не останавливаться и думать, что я буду делать, когда
проникну сквозь кусты. В какой-то момент я так сильно колебался, что если
бы кто-нибудь скомандовал: "Не ходи!", это убедило бы меня остаться по эту
сторону кустов и смотреть, как ракообразные разлетятся в клочья.

Дэн положил мне руки на плечи.

- Тебя никто не заставляет, - сказал он тихо.

- Я знаю. Не напоминай.

- Тогда пошел. Удачи.

Картер подошел и вручил мне "Полис Спешиал" тридцать восьмого
калибра.

- Ты знаешь, как этим пользоваться?

- Не совсем.

- Ты видел "Старски и Хатч"?

- Да, черт побери.

Картер поднял мясистую руку и схватил ее другой, как бы поддерживая
ее и выставив вперед палец, изображавший пистолет.

- Вот так. Зафиксировал, прицелился, нажал крючок. Не паникуй и
целься во что-нибудь важное: голову или глаза.

Я посмотрел на пистолет в моей руке неуверенно. Почему-то стрельба
была американской реакцией на все проблемы. Возможно, именно поэтому я
оставил психиатрию. Все, что хотели люди для того, чтобы бороться с
проблемами - некий психологический выстрел.

- Пять минут, - сказал Картер и отвернулся.

Я кивнул Дэну и полез из лощины к ежевике и терновнику.

Ходьба по гуще кустов была похожа на ходьбу в колючей проволоке.
Колючки цеплялись за одежду, рвали лицо и с размаху шлепали, когда я
отпускал их. Несколько минут я уже продирался сквозь густой и колючий
кустарник, а Картер с Дэном еще не скрылись из глаз и выставляли большие
пальцы вперед, подбадривая. Я слабо помахал в ответ и продолжал
углубляться.

Когда я прошел внешний слой колючек и ежевики, стало полегче. Лоб
кровоточил и одна перчатка порвалась, но я был относительно цел. Я засунул
кольт за ремень, потому что он больше мешал, чем помогал, и давал мне мало
психологического преимущества. Если Картер вызывал противотанковые ружья,
делающие дырки в укрепленной стали, то эта полицейская игрушка тридцать
восьмого калибра мало бы помогла мне.

Я посмотрел на часы. Прошло две минуты, может быть, две минуты и
тридцать секунд. Ступая как можно тише по сухим листьям, я прикрывал лицо
рукой от колючек и то и дело останавливался и прислушивался. Сначала было
слышно только хруст листьев и завывание ветра в верхушках деревьев. Но
потом я услышал что-то другое. Это было похоже на щепящиеся ветки и
сосущий, рвущий звук.

Я принюхался: в воздухе витал характерный запах рыбы.

Я полз вперед, пока не достиг края кустов. Я встал на четвереньки и
прополз так метров шесть, скрываясь в листьях. Сосущий и чмокающий звук
стал громче, и я высунул голову из подлеска чтобы посмотреть, что
происходит.

Существо было там, метрах в четырех от меня. Я никогда не видел их
вблизи при дневном свете и ужаснулся. Моя кожа покрылась мурашками от
страха, и первым желанием было вскочить и бежать оттуда сломя голову.

Это был не совсем краб или омар. Если бы это было так, мне было бы
легче. Но вместо этого там было огромное, отвратительное, неуклюжее
ракообразное; его тело было размером с небольшую цистерну. Панцирь на его
спине был выпуклым, неровным и крапчатым, что производило странное
впечатление. Из этого панциря торчала насекомоподобная голова с
двигающимися усиками и глазами на подвижных стебельках; глаза были черные
и блестящие, а вместо век были серые и морщинистые куски кожи, которые
снимались-одевались на глаза постоянно, как крайняя плоть каких-то
отвратительных пенисов.

Большая клешня выросла невообразимо, превратившись в тяжелые,
зазубренные, отвратительные клещи. Снизу панциря были видны пара шиповатых
ног, усеянных жесткими черными волосками и твердыми наростами, казавшимися
засохшими струпьями. Было и еще кое-что. Из брюшка торчал пучок
извивающихся мягких бледных щупалец, которые держали разорванное тело
помощника Хантли, пока краб обедал.

Сосущий шум, который я слышал, оказался звуком, который издавало
существо, пожирая кишки Хантли, и кровавые ошметки их свисали с челюстей
чудовища, похожих на клюв. Маленькая клешня выполняла роль ножа, разрезая
его останки, отделяя ребра и пробираясь к наиболее лакомым, отборным
кусочкам.

К горлу подступил комок, и мне показалось, что меня вырвет. Но я
умудрился сдержаться, хотя почувствовал слабость во всем теле и покрылся
холодным потом. Такое со мной было, когда меня укачало на заднем сидении
"Плимута" моего отца. Я глубоко вздохнул и вынул пистолет. Это могло быть
бесполезным против существа такого размера, но я был слишком близко и
понимал, что это все, что у меня есть.

Я попытался окликнуть существо, но мой рот пересох и сначала у меня