сказала Яна. - Если хотите, я достану, и тогда можно будет...
гнев этой женщины. - Как вы попали на Кокину?
женщину. - Что ж... доктор Торнтон, если не ошибаюсь? Боюсь, вы напрасно
проделали такой длинный путь. В понедельник утром первым делом два
траулера отбуксируют эту лодку на глубокое место, сварщики прорежут в ее
корпусе дыры, и она отправится туда, откуда явилась.
взяли, будто имеете право принять такое решение, но выполнить его я вам не
дам!
гневом. Кип не двинулся с места. - Вы, кажется, не понимаете, что такое
эта лодка! Эта гитлеровская субмарина добрых сорок лет провела на дне
Карибского моря и почти идеально сохранилась. Мы должны выяснить, как ей
это удалось, что заставило ее всплыть и что это была за лодка. Через
два-три дня здесь будет команда спасателей! Вы не можете потопить ее!
под водой, ржавчина почти не разъела корпус! Бьюсь об заклад, что и внутри
все великолепно сохранилось, в том числе и машинное отделение. Господи, да
эта лодка - мечта военного историка! Позвольте мне осмотреть ее внутри, а
я гарантирую вам интерес Британского музея!
озадачил Яну. - Скажем так: вы многого не знаете об этой лодке. Из-за нее
здесь творится черт знает что. Нет, никакие три дня я ждать не буду. Если
б можно было, я бы и трех часов не стал ждать, черт возьми! - Он подергал
железный прут, проверяя, надежно ли закрыта дверь, и Мур вдруг понял, что
Кип запер ее так, словно хотел удержать что-то _в_н_у_т_р_и_. Кип
повернулся к нему и сказал: - Я возвращался из Карибвиля и увидел здесь
твой пикап. Вот уж не думал, что ты вернешься сюда один...
для науки находку!
глаза. - Я свое уже сказал. Если вас это не устраивает, то когда вернетесь
в Кингстон, можете подать на меня жалобу в свой Фонд, я не возражаю. Пусть
свяжутся со мной, и я скажу им то же самое: эта лодка отправится на дно.
Пока, Дэвид. Счастливого пути, доктор Торнтон. - Он кивнул ей и пошел к
машине. Заурчал мотор, и джип с ревом умчался. Мур с Яной остались одни у
стены дока.
сгустились тени, пристань окутала сине-черная мгла. Близилась ночь. Мур
вдруг понял, что если и есть на свете место, где он нипочем не хотел бы
оказаться после захода солнца, то это верфь Лэнгстри, где за тонкой
деревянной стеной лежит в доке старая подводная лодка. - Вы уже не успеете
в Кингстон засветло, - сказал он Яне. - Если хотите, я дам вам номер в
гостинице.
улетать, пока хоть сколько-нибудь не вразумлю этого кретина.
Безлюдные улицы, закрытые ставнями окна, обереги, намалеванные на досках и
штукатурке стен... В нем вскипела злость, а с ней пришло непонятное
смущение. Его внимание привлек символ, нарисованный мелом на сине-зеленой
двери, и где-то в глубинах сознания Кипа вяло зашевелились туманные
воспоминания. Рисунок, сделанный примитивно и грубо, занимал все
пространство двери от порога до притолоки и изображал огромную ладонь с
растопыренными, словно отгоняющими что-то невидимое, пальцами. Кип
остановил машину на обочине и уставился на рисунок, не в силах оторвать от
него взгляд.
низким столом над миской кукурузной каши с кусочками бекона. Хотя в животе
у него было пусто, ел он медленно. На другом конце комнаты с дощатыми
стенами потрескивали в каменном очаге поленья. На полу лежала старая
циновка. Ставни были плотно закрыты, свет шел от расставленных по комнате
керосиновых ламп. Тусклый, мутный, он озарял соломенные ритуальные маски
на стенах: хитрые волчьи черты, нахмуренные низкие лбы, поблескивающие
ракушки-глаза. Мальчику казалось, что маски смотрят прямо на него и что
порой их черты меняются, становятся почти человеческими, только очень
нелепыми и уродливыми.
рассеянно встряхивая банку с собачьими зубами. Чуть погодя он вынул один
зуб, бросил в пламя и подался вперед, как будто что-то увидел там. Потом
он вновь откинулся на спинку кресла, циновка тихо зашуршала под полозьями,
словно замурлыкала. В углу что-то зашелестело; мужчина повернул голову, и
мальчик увидел очерченный отблесками огня профиль, глаза-щелки на
обветренном морщинистом лице. В глубине комнаты на подстилке из водорослей
сидела крупная, почти два фута длиной зеленая игуана в металлическом
ошейнике. Веревка, одним концом прикрепленная к ошейнику, другим
привязанная к потолочной балке, не давала рептилии удрать, но позволяла ей
свободно передвигаться по комнате. Бледно-красные глазки ящерицы смотрели
прямо на Кипа, белое горло и брюхо раздувались и опадали в такт дыханию.
Похрустывая сухой травой, игуана прошла несколько футов вперед,
остановилась, мелко подрагивая спиной, и, заметая по полу хвостом,
медленно повернула голову, пристально глядя на Кипа.
от него кусочек и бросил на пол. Ящерица рывком развернулась, проворно
побежала назад, подождала. Наткнулась на хлеб и слизнула его.
слабость - следствием сна. В последние три дня он очень много спал,
одурманенный странными испарениями, поднимавшимися от горшочков, которые
старик расставлял кольцом вокруг тюфяка мальчика. Иногда, засыпая, Стив
проваливался в черноту без видений, словно умирал, но чаще его сны
населяли призраки, твари, схожие с вечно следившими за ним масками, они
ухмылялись и скалили зубы в неизменной, чреватой чем-то зловещим тишине.
Во сне призрачные лица вели вокруг Кипа хоровод, вновь и вновь окликая по
имени.
у себя в сознании кирпичную стену. Известковый раствор ложился гладко и
густо, ряды кирпичей получались плотные, ровные. Но временами твари как
будто бы поднабирались сил и тянули серые щупальца, чтобы разрушить стену,
которую Кип возвел накануне. Как бы отчаянно он ни кричал, стараясь
прогнать жуткие призраки, все было тщетно; их было слишком много, и, чтобы
заделать прорехи в стене, ему приходилось работать все усерднее. Он
трудился над стеной как одержимый, словно сон был одним из множества
уроков, назначенных ему дядей - тот заставлял Кипа нагревать и разминать
комки воска, которым предстояло превратиться в его руках в фигурки и затем
уйти к тайным клиентам. Однажды Кипа заставили пустить кровь семи белым
цыплятам, а как-то раз ночью ему пришлось сопровождать дядю на бедняцкое
кладбище за головой покойника для _г_а_р_а_б_а_н_д_ы_, страшного заклятия
смерти. Казалось, стена никогда не будет завершена - твари находили в
кирпичной кладке все новые и новые слабые места и лазейки. Но Кип поклялся
себе: в один прекрасный день стена станет такой крепкой, что им будет не
подступиться к нему, и с той поры они уже никогда не заставят его кричать
от ужаса на дне темной пропасти сна. Эта клятва стала такой же частью его
"я", как страх и неприязнь к человеку, называвшему себя его "дядей".
блуждал по широким коридорам и пустым комнатам огромного заброшенного
особняка. Окна и двери занавесил мох, не пропускавший внутрь ни лучика
света, и Кип двигался в кишащем пауками полумраке. Натыкаясь на
заколоченные двери, запечатанные окна, замурованные проходы, он
разворачивался и шел обратно по своим следам. В одной комнате он обнаружил
немолодых уже людей в ярком платье, каждый стоял особняком и не говорил с
остальными; в другой ребенок играл на полу с ярко-зеленым мячом, который
вдруг развернулся и ящеркой скользнул прочь. В коридоре наверху в полу
зияли прорехи, черные доски грозили провалиться у него под ногами, но Кип
осторожно, ощупью пробирался вперед.
волны прилива, но Кип устоял перед течением - и увидел, что синяя вода
медленно багровеет. Из другой комнаты, дальше по коридору, ему замахали,
улыбаясь, женщина с девочкой. Вдалеке, где-то за тридевять земель, пробили
склянки, и наступила тишина. Он шел и видел комнаты, забитые металлом,
корабельными частями, ржавым оборудованием; впереди коридор перешел белый
мужчина, и Кип последовал за ним. Перед ним, протягивая к нему руки, стоял
скелет, страшная адамова голова о чем-то молила - но Кип не мог понять, о
чем; скелет осыпался, рассыпался в прах.
Распахнутые окна, черное небо, легкие занавески летят на неощутимом ветру.
А в кресле - темный силуэт, смущающая тень, которую невозможно узнать,
бесплотная, но источающая безграничную, ужасающую ненависть. Дверь за
Кипом громко захлопнулась. Потревоженный шумом, страшный призрак медленно
поворачивает голову, ищет непрошеного гостя. Два ослепительно-алых ока
пригвождают Кипа к полу, прожигают насквозь, до мозга. Призрак поднимается
с кресла и идет к нему, поднимает темные руки, чтобы обнять. Кип спиной
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Корнев Павел
Прозоров Александр
Грабб Джеф