Филх продолжал петь, и появлялось все больше птиц. Вспыхивали красные,
синие, желтые, белые, зеленые перья. Птицы прыгали у ног тристианина,
садились ему на плечи, на руки, кружили над головой.
изумленному взгляду показалось, что весь лагерь превратился в клубок
машущих крыльев и радужных оперений.
над головой Филха. Потом улетели. Картр не двигался, не в силах оторвать
взгляда от Филха. Тристианин смотрел птицам вслед, расправив руки,
напрягаясь, как будто хотел улететь вместе с ними. Сержант смутно ощутил,
какое стремление к полету должно овладеть утратившим крылья народом Филха.
Стоила ли эта утрата разума? Что думает об этом сам Филх?
Зацита, Зора и Зор. Мальчик наклонился, чтобы подобрать красное перо, и
волшебство кончилось. Филх уронил руки, поднятый гребешок медленно
опустился. Он снова превратился в рейнджера, члена Патруля, и перестал
быть волшебным музыкантом.
небесного существа. Но каждый мир имеет свои чудеса.
демонстрировал раньше, - я покажу тебе ночных птиц...
что живут при солнце. Тут есть большая белая птица, которая плывет во
тьме, как туманный призрак Корроба...
чтобы они никогда не кончались!
что думают они об одном и том же. Для них это изгнание, вероятно, никогда
не кончится. Но... жалеют ли они об этом? Картр не мог - пока - их
спросить.
ремонтом. Одежда становилась проблемой... разве что они последуют примеру
туземцев и будут носить звериные шкуры. Картр подумал о приближающемся
холодном времени года. Может, переселиться южнее? По-видимому, ради
закатан это нужно будет сделать. Он знал, что холод вызывает у рептильного
народа оцепенение, которое постепенно переходит в летаргию.
который собирал ее с таким видом, будто готовил научную работу.
вечером, когда Филх и Смит, дежурившие в этот день, закончили свой доклад.
- Ваши желтоволосые белокожие люди, Картр, только одна разновидность. А
Филх наблюдал клан темнокожих черноволосых...
отдаленной местности, - добавил тристианин.
занимался углубленно психологией гуманоидов, - продолжал историк.
произнес Смит, приканчивая последнюю ложку еды. - Город был построен - и
оставлен в полной готовности - людьми с высокоразвитой технологией. А
туземцы живут в палатках из звериных шкур, носят на себе шкуры и боятся
города. И готов поклясться, что глиняная посуда, которой они сегодня
торговали, сделана вручную!
поймем, если не проникнем в туман их истории. Если они и владели какими-то
технологическими знаниями, то давно их забыли. Может, сознательно
запретили все, связанное с священными "богами", возможно, в результате
общего упадка цивилизации - можно найти много объяснений.
вступил в разговор Рольтх.
знает рабства. Рабы должны были бы смотреть за машинами, а у жителей
города этим занимались роботы.
было быть принято решение. И некоторые приняли одно решение, а другие -
другое. Некоторые улетели, - он когтем показал на небо, - остальные
предпочли остаться, жить близко к природе и постепенно впали в дикость...
между звездами и землей! Да, возможно, именно так и было. Именно потому,
что сам он не так давно ушел в космос, он понимал такую возможность. И,
может быть, именно потому, что народ Филха сам стоял перед таким выбором,
принял решение и сейчас отчасти о нем сожалеет, тристианин первым сумел
разгадать загадку.
возможно, те, что остались, избрали лучший образ жизни.
сделать выбор, который уведет их далеко от прежних дорог... или только
назад...
еще пять часов после ухода последнего клана, потом убедились, что не
встретятся с случайно задержавшимся. И наконец в середине дня они
спустились по склону и прошли между еще дымившимися кострами и остатками
лагеря.
тюки. Двенадцать широких ступеней с выбитыми за тысячи лет углублениями
вели вверх. На лестнице виднелись следы недавнего пребывания туземцев. Они
поднялись по ступеням и прошли между мощными колоннами.
центральную часть прозрачным материалом. Медленно, компактной группой
прошли они по проходу в середину огромного зала. На три стороны от них
расходились секции сидений, разделенные узкими проходами. На спинке
каждого массивного кресла из какого-то прочного материала, неподвластного
времени, был вырезан символ. С четвертой стороны находился помост с такими
же креслами, причем центральное было поднято над остальными.
сидел президиум. - Он указал на помост.
не веря своим глазам. Потом осветил следующее сидение, и следующее. И
начал читать символы, которые знал так хорошо!
почти кричал, как будто производил перекличку... такая перекличка не
звучала в этом зале уже больше четырех тысяч лет. - Бетельгейзе,
Альдебаран, Полярная...
то же крайнее возбуждение. - Спика, Вега, Арктур, Альтаир, Антарес...
встретились на помосте. И замолчали, когда Картр, полный неведомого прежде
благоговейного страха и почтения, осветил последний символ. Именно он
должен был находиться здесь!
казалось, прозвучало громче, чем от названий сотен остальных звезд. -
Земля - начало человечества!
приковано к центральному креслу и к невероятному символу на нем. - Это не
может быть Зал Прощания! Ведь он на Альфе Центавра...
всегда точны.
там Поле Полета!
отдаваться в зале.
за ними экипажи и колонисты. И так они собирались, экипаж за экипажем, год
за годом - целые столетия. Собирались, в последний раз говорили друг с
другом, получали последние приказы и инструкции - и уходили на поле к
ждущим кораблям, взлетали в неизвестность, чтобы никогда не возвращаться.
Некоторые - немногие - достигли цели. Они: Смит, Дальтр, Рольтх и он сам -
были живыми доказательствами этого. Остальные - остальные нашли свой конец
в глубинах космоса или на планетах, где невозможна человеческая жизнь.
Долго ли оно продолжалось, это прощание? Этот отлет? Без возврата.
Достаточно долго, чтобы лишить Землю жизненной силы. Оставались лишь те,
кто непригоден был для полетов к звездам. Неужели это окончательная
отгадка?
возврата. И города умерли, и даже память о них исчезла. Земля!
полный круг. Зелень - это зелень холмов Земли. Она была легендой, древней