ничего не оставалось делать, как есть, спать и жить в неудобных условиях,
привыкая к земному тяготению и климату. После путешествия они смогут жить
в собственном мире без специального периода адаптации.
Патрульные крейсера созданы для скорости.
время подумать, без необходимости принимать немедленное решение. Грязная
история... и зловещая. По каким-то неизвестным причинам чужак в мундире
меха подготовил сцену. Лишь удача позволила им расстроить его планы. Кана
был уверен, что корабль и его мертвый экипаж оставлены сознательно...
чтобы быть обнаруженными драматически, с какой-то целью. Патрульные
застрелены из ружей арчей... на планете, где преследовали орду арчей. Но
зачем все эти сложности? Зачем пытаться дискредитировать силы землян, если
их так легко можно было уничтожить?
агенты в их мундирах имели основания опасаться людей Йорка. Рассказ об
убийстве Йорка и его офицеров? Вряд ли. Никаких доказательств не было. Да
и если бы был свидетель, его вряд ли стали бы слушать. Почему... почему
такой сложный изощренный план, чтобы очернить их?
возможно ли, что нет тупика во взаимоотношениях между Землей и ЦК? Неужели
ЦК пытается не только физически уничтожить силы Земли, но и
дискредитировать их как изменников и убийц? Возможно, это их единственный
шанс для открытой борьбы - противостоять условиям, навязанным ЦК,
доказать, что земляне не меньше других рас и видов имеют право на свободу
себе среди звезд! Это была надежда, пусть весьма сложная, но в этот час
Кана почувствовал, что она есть, и он поклялся себе, что, когда в
следующий раз поднимется в космос, на нем не будет навязанного ему
серо-зеленого мундира.
и неточности вычислений им оставалось еще целых два дня пути до порта
Прайма. Слабое "би-ип "привлекло внимание Кана и Ларсена к экрану над
контрольной панелью. Хансу и Кости спали, и некому было объяснить значение
крошечной точки света, движущейся по темной поверхности. Кана пошел
поднимать Кости.
- Пилот поневоле протер глаза. Но взгляд на экран полностью разбудил его.
настойчивое гудение.
крейсерском курсе. Должно быть, это другой крейсер.
потенциального врага. Но в космосе они были беспомощны.
ранг и условия назначения".
только для приема или мы автоматически и передаем, когда включаем его?
быстрых ответов, прежде чем они увидят наши лица. Включите
телеизображение.
экрану, и они увидели скуластое лицо гуманоида с Проциона. Фуражка
патрульного офицера покрывала его безволосую голову. Виднелся знак "звезда
и комета", означавший ранг.
чиновника из ЦК. Он не видел их, но, должно быть, понял, что обращается к
землянам. От негодования Кана почувствовал, как у него дыбом встали
волосы. По лицу Хансу он видел, что не одинок в своей реакции. Хансу взял
микрофон у Кости.
он говорил медленно, без выражения, произнося каждое слово на базовом
торговом языке, стараясь сделать неразличимым свой родной акцент. - Мы
нашли его покинутым и возвращаем соответствующим властям.
читалось недоверие.
ваша цель?
продолжал Хансу.
Приготовьтесь к принятию отряда на борт... - его лицо исчезло с экрана.
уйти, то они нас сожгут из своих мощных пушек.
добрались до переборок. Хансу открыл аварийный люк к шлюпкам. Кана с
недоумением смотрел на шлюпки, борясь со страхом оказаться в закрытом
пространстве.
Если хоть один из нас выживет, он обязан добраться до Прайма. Наша неудача
может означать... в определенном смысле... гибель всей Земли. Дело важнее
всех нас. Ларсен, полетите с Кости. Введите маршрут на Землю.
Приземлившись, двигайтесь к Прайму. Если сумеете, выпросите, займите,
украдите, транспорт. Спросите Маттиаса, доберитесь до него, даже если по
пути придется убивать. Понятно?
Хансу втиснулся в шлюпку, и Кана неохотно последовал за ним. Им обоим
пришлось приложить всю силу, чтобы закрыться изнутри. Затем Хансу
пробрался на сидение пилота, а Кана занял второе место.
проверил показания всех приборов и включил двигатель, который должен был
выбросить их из корабля. Сила удара была почти такой же, как при взлете с
Фронна. Ребра Кана, еще не затихшие от прошлого старта, заставили его
испустить полусдавленный крик. Когда он смог повернуть голову, то увидел,
что Хансу лежит, обхватив ладонями подбородок, глаза его были устремлены
на приборы.
наш уход, от нас бы уже остались угольки. Будем надеяться, что еще
некоторое время их внимание будет сосредоточено на судне.
"земляне" так, будто мы ломбросские мучные черви...
правят в совете ЦК, именно так нас и расценивают, неофициально, конечно.
Секундусе.
принимают землян как равные, если мы отвечаем им тем же. Но заметьте два
обстоятельства, Карр, и оба очень важные. Системы, для которых мы персона
нон грата, населены гуманоидными расами, и эти расы давно вышли в космос,
они пионеры Галактики. В них глубоко скрывается чувство, в котором они не
сознаются даже себе - страх.
Разница, отчасти, определялась цветом кожи, чертами лица и т. д. В свою
очередь, эти расы делились на нации, которые возвышались и удерживали под
своей властью целые континенты, иногда на столетия. Но, когда проходило
время, каждая из них теряла свою власть. Узда выскальзывала из ее рук.
Почему?
их сыновья и сыновья их сыновей были уже другой породы. Некоторое время
после ухода сильных бойцов империя еще существует, как хорошо отлаженная
машина может работать по инерции. Затем детали машины начинают
изнашиваться, необходима смазка, а нет никого, кто имел бы желание и силы
произвести ремонт и снова отрегулировать механизм. И вот побеждает новая,
более молодая нация, часто после войны. История движется вперед серией
таких империй - старые империи уступают место молодым.
отношения. Все они не нашего вида. Вам нравятся закатане, пресмыкающиеся
по происхождению, у нас хорошие отношения с тристианами, далекие предки
которых были птицами. Юбаны - они потомки кошачьих. И все они новички на
галактической сцене.
закатанину беспокоиться из-за того, что проходит время, торопиться
что-нибудь сделать, как это делаем мы? Продолжительность его жизни близка
к тысяче лет, он может позволить себе посидеть и подумать. А мы чувствуем,
что не можем. Но мы не угроза для него и его образа жизни.
Проциона? Их цивилизации стары, но в основном такие же, как и наша.
молодой бьющей через край энергией, нашей волей к борьбе - всем тем, что
они открыто порицают в нас. Потому что, хотя нам Земля кажется очень
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Василенко Иван
Лукин Евгений
Белогорский Евгений
Ибсен Генрик