вроде мадеры, дымчатым и невероятно крепким, оно подавалось судовым коком
в оловянных кубках вместимостью в полпинты. После второго бокала я уже
совсем не чувствовал боли и ощущал себя достаточно уверенно, чтобы,
подражая Джипу и капитану, положить ноги на поручни и покачиваться на
стуле в такт легкому прыгучему движению судна, в то время, как Молл
облокотилась на огромный руль. Однако что-то не давало мне покоя, и когда
мы поднялись, чтобы сойти вниз, я сообразил что это было.
рассвете! А это было не более двух часов назад. И уже обед?
ему с нижней палубы прозвучал негромкий смешок. Джип изо всех сил старался
сохранить серьезное выражение лица, но у него ничего не вышло. И только
Молл даже не улыбнулась, но серьезно смотрела на меня со скамейки
рулевого.
новичок на судне.
это тоже потрясло, а ведь меня предупреждали. Вспомни, к востоку от
солнца, к западу от луны - вот где лежит наш путь. Так что оно,
натурально, садится сейчас у нас за спиной, и мы теряем день. Не волнуйся,
мы наверстаем его на обратном пути. А теперь пошли поедим.
из изъеденной долгоносиками муки и солонине, жесткой, как камень и
плесневелой. Мне следовало знать лучше. Маленькая кают-компания была ярко
освещена покачивающимися бронзовыми лампами, мебель была в стиле королевы
Анны или что-то в этом роде - я не назвал бы ее антикварной, во всяком
случае, на этом судне, - стол был сервирован ярко начищенным серебром.
Капитан Пирс, по всей видимости, занимался доходным бизнесом; как бы там
ни было, он жил на широкую ногу. Пять перемен, с вином, даже закусок было
несколько сортов, в основном, тушеные овощи и нарезанное кусками мясо, а
кроме того, жареная дичь, на каждого по птице. Все трехзвездочные
рестораны в городе готовы были бы пойти на убийство, только бы заполучить
такое. Я ощутил некоторое беспокойство, когда мне сообщили, что это
золотые ржанки, - они ведь, кажется, были редкими птицами. Но здесь все
делалось иначе, к тому же ничто уже не могло вернуть птичек, и я с
жадностью проглотил блюдо. В море мой желудок первое время всегда был не в
лучшем виде, но только не здесь. Движение могло быть точно таким же, но,
по-видимому, он просто отказывался верить, что мы в море.
огромную трубку, набитую, по моему предположению, той же смесью серы и
крапивы, что и то снадобье, которое он нюхал. Я ухитрился выдержать
возникшее в этом ограниченном пространстве амбре где-то около часа, пока
эти двое состязались друг с другом, нагромождая, как я искрение надеялся,
горы невероятных историй о своих прежних столкновениях с Волками и прочих
опасностях, подстерегающих в море. Теперь я уже не осмеливался чему-либо
не верить, даже рассказу Джипа про то, что именно он поймал, использовав в
качестве наживки бычью голову. Наконец, они довели меня окончательно, я
принес извинения и нетвердым шагом отправился в постель. Или, вернее, на
койку. Капитан предлагал мне как "владельцу" воспользоваться своей каютой,
однако я счел тактичным отказаться. Вместо этого я занял одну из крохотных
кабинок, как их здесь называли, примыкавших к дверям кают-компании. Джип в
качестве штурмана занял кабинку по левому борту. В моей кабинке, размером
чуть больше шести квадратных футов, был только расшатанный стул, откидной
столик у стены и зловеще смахивающий на гроб ящик, подвешенный канатами к
балкам наверху. Это и была моя кровать. Мне она была коротковата дюйма на
два, а я еще не научился спать, свернувшись калачиком. Кроме того, все мои
рефлексы кричали, что сейчас около девяти утра, и мне давно пора на
работу. Воздух был спертым и как-то уж слишком отдавал обедом,
единственный иллюминатор, выходивший на палубу, я открыть не сумел. Не
помогло и выпитое спиртное, жужжавшее в голове. Прозадыхавшись час или
два, я плюнул, оделся и снова вышел на палубу, прихватив с собой бутылку
бренди, которой снабдил меня Пирс, чтобы глотнуть на ночь.
Солнце уже давно зашло, появились звезды, и огромное сияющее серое облако,
изогнувшееся великой аркой, замерзшая волна над полной луной, окаймлявшей
его холодным огнем, побелило палубы и превратило паруса в натянутые
полотнища из серебра. Над нами сквозь широкий купол ночи, как показалось,
эхом отозвался тихий гром, прокатываясь в одном ритме с мягким
покачиванием корабля. Настойчивое шипение вдоль корпуса напоминало об
истинной скорости, с которой мы шли, так же, как хлопание вымпелов на
головках мачт и негромкий гул парусов. Несколько чаек все еще кричали нам
вслед или садились но нок-реи, как на насест. Главная палуба была пуста,
если не считать силуэтов спящих рук, завернутых в одеяла. Это были
вахтенные, готовые к любым неожиданностям, в то время как их товарищи
более уютно устроились в гамаках внизу. Вдоль поручней квартердек и
переднюю палубу меряли шагами часовые, каждый в своем ритме, ходили, чтобы
не заснуть, а у руля по-прежнему стояла Молл, ее длинные волосы были
пронизаны светом, а глаза сияли, как звезды. Часовые и помощник капитана
отсалютовали при моем появлении, а Молл небрежно качнула головой,
приглашая присоединиться к ней. Я поднял бутылку и увидел, как в ответ
блеснули ее зубы.
трапу.
видно... хотя еще лучше - с такелажа или с верхушек мачт...
позабыл об этом. Я с беспокойством смотрел за поручни корабля. Нигде не
было и следа бездонной лазури, словно она вообще не существовала. Во все
стороны, сверкая, как оружейная сталь, под луной простиралась пустая ширь
серой ряби. Это мог быть просто спокойный океан, ловивший и отражавший
мягкие тени этой плывущей перистой арки с такой точностью, что они
казались одной субстанцией. Вместе они образовывали широкий туннель, почти
отверстие пещеры, по направлению к которому мы и плыли, в иссиня-черное
небо с подвешенными в нем луной и звездами. И все же звуки были звуками
моря и паруса надувались сильным бризом, трепавшим мне волосы.
позволил и себе беспокоиться; мне уже надоела роль зеленого новичка. Я
просто нашарил в кармане перочинный нож и откупорил им бутылку бренди. Мне
крайне необходимо подкрепиться из нее, но вежливость требовала, чтобы
первой это сделала Молл.
прекрасная возлюбленная. - Она деликатно обтерла горлышко бутылки большим
пальцем, прежде чем передать мне ее назад.
предоставил погоню тебе.
стряслось. Правда, по-моему, у нее никого нет, во всяком случае, сейчас.
скоро ей на выручку.
сам, дурак, во всем виноват, совал нос повсюду и все делал не так, как
надо. Я должен был знать, что это навлечет несчастье.
Никто из тех, кому хоть что-то известно о Волках, не ждал такого - ни
Джип, ни я. Тебе незачем себя винить.
или нет, я должен был отправиться за ней. Не мог же я просто сидеть и
ничего не предпринимать.
должен был остаться с ней? Разве это справедливо по отношению к ней -
рисковать собой в такой дьявольской гонке?
- вернусь я или нет. Может, разве что Клэр, если верить этому старому
мерзавцу.
доверять ему. - Она озорно посмотрела на меня. - А эта Клэр, ты никогда...
добавил: - А как насчет тебя? Ты замужем? А твой папочка знает, что ты
уехала?
потом, я люблю спать по обе стороны кровати.
взглянула вверх на паруса с инстинктивной небрежностью, порожденной долгим
опытом, слегка отпустила руль.
Скорость - вот что самое важное сегодня ночью, коль уж мы охотимся на
жирную сельдь. - Я сел на высокую скамью рулевого и стал изучать Молл,
пока она наклонилась, чтобы проверить нактоуз компаса. Она была, конечно,
не красавица, слишком уж широка в кости, но ее черные лоснящиеся брюки
облегали очень женственные формы, и двигалась она с грацией спортсменки.
Только это да ширина ее обнаженных плеч свидетельствовали о какой-то силе,
Конюшевский Владислав
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Маркеев Олег
Свержин Владимир
Шилова Юлия