защищены броней, а на спине у каждого сидел закованный в доспехи всадник с
четырехметровым копьем.
французской боевой линии в двести пятьдесят метров. По опыту прошлой
недели он знал, что это в пределах досягаемости дальнобойного лука. Знал
он и другое: для этого придется так натягивать тетиву, что есть шанс
вывихнуть руку.
оскорблениями. Не обращая на них внимания, Кассад и его товарищи молча
сложили стрелы на землю и двинулись вперед, волоча по рыхлой земле заранее
приготовленные колья. Колья были длинные - метра полтора, тяжелые,
заостренные с обоих концов. Свой кол Кассад таскал уже неделю. Когда они
пересекли Сомму и углубились в глухие леса, им приказали рубить молодые
деревца и вытесывать колья. Кассад тогда удивился. В самом деле, зачем они
нужны? Теперь он понял.
Теперь колья ставили под нужным углом и колотушками забивали в землю.
Кассад вытащил нож, еще раз заточил конец кола (даже поставленный
наклонно, он доставал почти до груди) и сквозь частокол отошел назад.
как положено. Свои сорок восемь стрел он заранее воткнул в землю двумя
кучками - так, чтобы они были под рукой.
которое организм Каскада накопил за время короткого марша и при забивании
кольев, теперь стремительно улетучивалось. Слышались лязг доспехов,
приглушенная ругань, нервные смешки и тяжелый топот копыт - это
перестраивалась французская кавалерия. Перестраивалась, но атаку не
начинала.
футах от Кассада. - Время тянут, ублюдки. А я так думаю: не хочешь срать -
не мучай жопу.
стандартном или на среднеанглийском, которого ему до сих пор не доводилось
слышать. Седой лучник мог быть таким же, как и он, кадетом Офицерской
школы, инструктором или просто порождением фантопликатора - какая ему
разница? Кассаду казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет у него из груди.
Ладони вспотели, и он торопливо вытер их о куртку.
отдал приказ. Взвились и затрепетали флаги, закричали сержанты, английские
стрелки подняли свои длинные луки, по команде натянули их и так же, по
команде, выстрелили.
словно бы зависли метрах в тридцати над землей. Если бы все их сейчас
выложить одну за другой, получилась бы цепочка длиной километров в шесть.
принялись что есть силы колотить в десятки тысяч консервных банок.
Французские рыцари склонились под дождем стрел, подставив под удар шлемы и
доспехи, защищавшие грудь и плечи. С военной точки зрения, их потери были
невелики. Но для тех французских солдат, которым стрела угодила прямо в
глаз и вошла дюймов на десять в голову, это было слабое утешение. Около
дюжины лошадей топтались на месте, вставали на дыбы, напирали друг на
друга, пока их всадники пытались вытащить стрелы, торчавшие из боков
животных.
раз. И еще. Небо темнело каждые десять секунд. Правая рука и спина уже
ныли от этого смертоносного ритма, однако ни злобы, ни возбуждения Кассад
не испытывал. Он просто делал свою работу. Предплечье онемело от
усталости. Снова и снова взлетали стрелы. Он выпустил уже пятнадцать из
двадцати четырех, что были в первой кучке. Но вот по линии англичан прошел
крик, и Кассад замер, держа в руках натянутый лук.
сейчас, когда двенадцать сотен закованных в броню коней мчались прямо на
него, он пришел к выводу, что зрелище это не для слабонервных. Атака
продолжалась не более сорока секунд, но за это время во рту у него
пересохло, а внутренности превратились в ледяной ком. Будь поблизости
какое-нибудь укрытие, Кассад (точнее, то, что от него осталось) всерьез
задумался бы, как туда доползти.
всадникам, потом выстрелили еще раз, вразнобой, и отступили на пять шагов.
как бы ни хотелось этого ее седоку. Однако вторая и третья волны
наступающей кавалерии не смогли остановиться, как первая, - и началось
форменное сумасшествие: лошади ржали, валились на землю, всадники с
криками вылетали из седел. Кассад никуда не летел, но тоже кричал. Как
только в его поле зрения оказывался выпавший из седла француз, он кидался
на него и принимался лупить его колотушкой. Если же теснота не позволяла
развернуться, пытался поразить врага ножом сквозь щели в доспехах. Вскоре
Кассад, седой лучник и еще одни стрелок - помоложе и без шапки (потерял,
наверное) - превратились в слаженную команду убийц. Они набрасывались на
поверженных рыцарей сразу с трех сторон. Когда те пытались подняться,
Кассад колотушкой укладывал их назад, а затем все трое приканчивали
очередную жертву ножами.
откинул забрало и что-то закричал: француз явно вызывал кого-то из них на
честный поединок. Старик и юноша кружили вокруг него, как волки. Кассад
ответил поклоном и с десяти шагов всадил стрелу в левый глаз рыцаря.
не выделялась из тех вооруженных столкновений, что отгремели со времен
первой дуэли на каменных топорах на Старой Земле. Пока первая
десятитысячная волна рыцарей в пешем строю атаковала английский центр,
всадникам удалось кое-как развернуть коней и отступить. Свалка в центре
задержала французов, и к тому времени, когда они снова овладели
инициативой, рыцари короля Генриха уже сомкнули свои ряды и сумели
остановить пехоту противника на расстоянии вытянутого копья, в то время
как несколько тысяч лучников обрушили на нее с близкого расстояния град
стрел.
эпизод определил ее исход. Решающий момент, как водится, наступил
незаметно, он затерялся где-то в пыли и сутолоке тысяч отдельных стычек,
когда пехота сошлась в ближнем бою. Битва завершилась через три часа. А
пока что повторялись вариации на прежнюю тему: бестолковые атаки и
неуклюжие контратаки. Произошло и еще одно, куда менее благородное
событие. Когда над англичанами в очередной раз нависла опасность
поражения, Генрих приказал перебить пленных вместо того, чтобы отправить
их в тыл. Но герольды и историки будущего были единодушны: исход битвы
предрешила неудача самой первой пешей атаки. Погибли тысячи французов.
Англичане надолго закрепили за собой эту часть континента. Время тяжелой
конницы, время рыцарей - этого воплощения благородства - миновало.
Несколько тысяч ободранных крестьян, вооруженных длинными луками, вогнали
его в гроб истории. Но самым оскорбительным для павших французских дворян
(если вообще можно оскорбить мертвых) было даже не то, что их одолели
простолюдины, какое-то вшивое мужичье. Их одолела регулярная пехота. Люди
простого звания, вставшие в строй по призыву. Матушка-пехота.
Серошинельная масса. Джи-Ай. Десантура. Морпехи. Спецкон. Космотехназ.
"Прыгающие крысы".
данной модельной тренировки. Но никакого урока он не извлек. Он слишком
увлекся стычкой, которой суждено было изменить всю его жизнь.
по земле, но потом сумел подняться и побежал к лесу, с трудом выдирая ноги
из грязи. Кассад помчался за ним. Он был уже на полпути к опушке, как
вдруг понял, что бежит один - юноши и седого лучника рядом не было, но его
это не остановило. Адреналин сделал свое дело - Кассада охватила жажда
убийства.
доспехами, да еще на всем скаку слетевший с лошади и грохнувшийся оземь,
окажется легкой добычей. Но вышло иначе. Француз оглянулся и, увидев
несущегося к нему Кассада с колотушкой в руках и профессиональным огоньком
в глазах, прибавил ходу и достиг опушки, опережая своего преследователя
метров на пятнадцать.
воздух, он оперся на колотушку и стал обдумывать свое положение. С поля
боя доносились приглушенные расстоянием и лесной чащей удары, крики и
грохот падающих тел. Деревья так и не высохли после ночного ливня, и с
голых ветвей то и дело срывались тяжелые капли. Ковер из опавших листьев и
густые заросли терна и ежевики скрывали под собой землю. Поначалу рыцарь
мчался сквозь лес напролом, и находить его следы не составляло труда, но
теперь они затерялись среди следов оленей.
бешеного стука крови в висках, Кассад медленно двинулся в лес.
Шилова Юлия
Березин Федор
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Флинт Эрик