на добрых полсотни футов. Где-то во тьме раскатился рев саблезубого и
замер, словно отзвук удалявшейся грозы. Этой ночью небо покрывали облака,
сквозь которые едва пробивался лунный свет. Разглядывая со своего насеста
деревню, Иеро видел только неясные контуры хижин, темных и безмолвных, без
проблеска огней. С тех пор, как он занял свой пост, из селения не
донеслось ни звука; лишь изредка где-то в загоне глухо мычали кау.
был готов и к сражению, и к бегству. Копье зажато в правой руке, на
предплечье левой - щит, рукоять меча трется о шею. Если понадобится он
метнет копье, а потом мгновенно выхватит из-за спины короткий клинок. Вряд
ли метс мог выбрать лучшую позицию для защиты; теперь оставалось только
ждать и наблюдать.
незадолго до того, как на западе угас последний солнечный луч. Он поел, и
после долгих недель мясной диеты вкус грубого хлеба показался чудесным. С
приходом темноты Иеро начал осторожные попытки зондирования, посылая
широким веером ментальный сигнал. Его ожидал сюрприз: буквально через
несколько минут он коснулся чужого сознания!
странный разум закрылся - отпрянул и свернулся в тугой клубок, словно
испуганная змея. Еще не успев вступить в контакт, Иеро обратил его в
паническое бегство. Метс понял, что обнаруженное им существо ничего не
подозревает ни о попытке связи, ни о том, что его ищут. Испуг был
инстинктивным. Рефлекс сработал автоматически, с той же скоростью, что и
"защита" священника. Кому бы ни принадлежал загадочный мозг, в него было
встроено нечто похожее на предохранитель, блокирующий любую попытку
контакта. Над этим стоило подумать. Сам Иеро выработал подобный механизм
долгими тренировками и закрепил в смертельных поединках со слугами
Нечистого. Но существо, с которым он попытался связаться, не нуждалось в
обучении: его мозг обладал врожденной защитой.
шелестел в густой кроне, метс попробовал опять нащупать чужой разум. Его
подстерегала еще одна неожиданность. Мышцы священника напряглись, дыхание
участилось; тут была целая группа подобных существ - вероятно, не меньше
полудюжины!
ментальные барьеры - столь прочные, что священник не мог пробиться сквозь
них. В то же время он заметил, что одно из созданий как будто ощутило его
мимолетное присутствие. Он поймал слабую тень удивления, прежде чем она
исчезла. Существо не знало, кто коснулся его разума, но ментальный сигнал
был им воспринят. Иеро решил посидеть спокойно, замереть, ничем не выдавая
своего присутствия. Возможно, удастся что-нибудь разузнать, оставаясь
пассивным. Мозг его был открыт для приема сигналов. Вдруг существа, столь
ловко ускользающие от контакта, попробуют найти его сами?
что-то находившееся на грани восприятия и не имевшее отношения к Иеро. Не
мысль, но слух принес первый сигнал. Далеко в саванне, к северу от темных
стен и домов объятой безмолвием деревни, раздался едва слышный крик
перепуганного зверя. Иеро уже давно удивлялся тому, что вблизи поселения
не рыскали ночные хищники; по пути сюда он чувствовал их присутствие
постоянно. Жизнь переполняла саванну, но сейчас разум замершего странника
тщетно обшаривал окрестности. Никого. Ни больших хищников, ни копытных, на
которых они охотятся; только змеи, ящерицы, мелкие грызуны, ласки да
несколько лисиц. Долетевший же из тьмы вопль принадлежал крупному зверю,
смертельно перепуганной жертве, существу, на которое охотились. Иеро
ощущал это сознанием, слышал своими ушами. Он сосредоточился. Из степи
донесся слабый, еле слышный топот копыт, затем мозг священника уловил
волны ужаса. Да, это было большое травоядное; зверь мчался изо всех сил; и
он будет мчаться, пока не остановится сердце, не прервется дыхание. Иеро
чувствовал его приближение. Животное двигалось быстро.
призрачную охоту - черные тени, выгравированные на серой поверхности
равнины. Вначале показалась большая антилопа с изогнутыми лирой рогами;
она неслась, делан отчаянные скачки. За ней появились охотники, и
священник, изумленный, на миг зажмурил глаза.
быстротой - любой из них легко оставил бы позади самого быстрого му'амана.
Иеро хорошо представлял, с какой скоростью мчится перепуганная антилопа,
но эти существа бежали еще стремительней.
полудюжины; они выглядели тонкими и высокими. Иеро решил пока не касаться
их разумов: кто знает, что представляют собой эти создания? Погоня быстро
приближалась к рощице, на опушке которой росло дерево, послужившее
убежищем метсу. Если это обладатели скользких, как мокрое мыло, мозгов - в
чем священник не сомневался, - сейчас не время привлекать их внимание.
Через десять секунд стало ясно, что столкновения не избежать. Преследуемая
антилопа повела себя странно: любое копытное животное мчалось бы в
спасительные просторы саванны, а этот зверь бежал прямиком к роще;
кажется, у него тоже не было выбора. Его гнали именно сюда.
стволу, прямо под ветвью, на которой он сидел; бока животного тяжело
ходили. Сейчас, метнув копье, Иеро мог бы пронзить низко склоненную шею
сразу за угрожающе выставленными вперед рогами.
человеческий глаз не успевал уловить движения. Темная фигура проскочила
мимо смертоносных рогов на расстоянии, не превышавшем толщины клинка.
Видимо, это был отвлекающий маневр: второе существо с той же
стремительностью скользнуло к антилопе, на миг слившись с ее телом. Что-то
сверкнуло в лунном свете, и убийца отпрянул в сторону. Антилопа мотнула
головой, пытаясь удержаться на ногах; темная струя крови хлестала из
рассеченного горла. С предсмертным хрипом животное повалилось на землю,
его бока дрогнули раз, другой, потом темнеющая под деревом масса замерла в
каменной неподвижности. Иеро подумал, что никогда еще не наблюдал такого
быстрого убийства. Он отвел взгляд от тела животного, пытаясь разглядеть
охотников, но в сумрачной полутьме перед ним лежала только притихшая
саванна; двуногие существа исчезли.
полукругом около издыхающего зверя; в следующий миг степь опустела. Если
бы не труп антилопы, темневший под деревом, Иеро бы решил, что вся сцена
привиделась ему во сне.
погоню к его укрытию. Нет, что-то еще должно произойти, и лучше быть
готовым ко всему.
просто налетел шквал ужаса. Страх не был оформлен в конкретную мысль, не
поддавался объяснению. Скорее, он напоминал тот гнет, ту томительную
тревогу, которую человек испытывает, когда барометр начинает падать и
тяжелая духота, повисшая в воздухе, предвещает наступление бури.
и бессильный, не мог защититься. Во мраке под деревьями и кустами
вспыхнули оранжевые и желтые огоньки хищных глаз; они горели яростным
пламенем, пожирая застывшую на ветви жертву. Ночной ветерок принес
странный запах; неприятный, зловещий, но смутно знакомый, он внушал ужас.
Пальцы священника судорожно стиснули древко копья, словно якорь спасения.
вдруг понял, что едва не покорился злым чарам, с которыми не сталкивался
раньше. Он, охотник, сам едва не стал добычей. Нет, хуже, много хуже -
беспомощной жертвой! Эта мысль одновременно разгневала и приободрила его;
избавившись от наваждения, метс попытался осмыслить странный способ
нападения.
бы без труда и легко смог защититься. Но что же тогда? Что именно
подверглось атаке? Тело? Однако, кроме запаха, едкого и неприятного, он не
ощущал никакого физического воздействия. Сомнений тем не менее не было -
его атаковали, атаковали сознательно и намеренно. Ощущение ужаса еще не
исчезло, оно продолжало гнездиться в нем - уже подавленное, неспособное
причинить вред ни телу, ни разуму.
минуту назад сжимал тисками горло, орошал потом виски. Только страх,
иррациональный ужас, который не мог нанести ни физических, ни ментальных
ран и с которым он сумел совладать. Да, сколь ни удивительно, он подвергся
химической атаке. Нападавшие хотели привести в смятение его чувства,
одурманить страхом, превратить в испуганное животное. Глаза священника
сузились; он не сомневался, что догадка верна, и мысленно принес извинения
обитателям замершей неподалеку деревни. Скорее всего, они не были ни
тупыми, ни начисто лишенными любопытства. Ужас стал частью им жизни - это
он погрузил деревню в мертвое молчание, загнал людей в жилища и потушил
огни. Меры предосторожности, не более.
самые глубокие, животные уровни психики. Запах - вероятно, естественное
оружие - усиливал стран, вызванный концентрацией злой воли. Никакой
интеллект не мог защитить от него; минуя мозг, смрад ударял по нервной
системе, вызывая один из основных рефлексов, таких же как крик
новорожденного или слюноотделение у собаки при виде пищи. "Вероятно,
загадочные твари отлично научились влиять на эмоциональные центры своих
жертв", - угрюмо подумал священник. Им удалось напугать его почти до
Эриксон Стивен
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Русанов Владислав
Василенко Иван
Перумов Ник