ничего, что они не открыли бы сами, и не изменю существенно его характер.
И, пожалуйста, скажите Доктору З., что я помню три вещи, о которых она
меня предупреждала меня. Во-первых, я не отношусь к эль-лаллорийцам
романтично, но я влюблен. Во-вторых, я надеюсь, что я больше не
несовершеннолетний юнец, как она меня называла. Я думаю, все пережитое
заставило меня повзрослеть. И в-третьих, это моя работа: воспитывать
своего ребенка, любить свою женщину, вживаться в мир, принявший меня.
что Доктор З. первая узнала об этом, поскольку она крестная мама Линнет.
Но не волнуйтесь. Линнет здесь процветает. Она любит своих двух мам и уже
овладела языком с легкостью, свойственной детям. Однако, я не дам ей
забыть литературный английский, это я вам обещаю. В конце концов, она -
тот ребенок, который укажет путь, а путь ведет прямо к звездам. Это, как
вы знаете, было предсказано, поэтому здесь нет никакого засорения.
ожидать. Мне говорили, что Линни постарела, и я знал, что благодаря
Ротационному приспособлению Хуланлока те пять лет, что я провел в
лаборатории, здесь были пятьюдесятью. И все же у входа в пещеру стояла
высокая красивая молодая женщина и устраивала из веток помост. Ее длинные
темные волосы были собраны и уложены в корону из кос, она хмурилась,
трудясь над нелегким делом.
немного более низкий лоб и немного больший рот, чем у Линни, хотя красота
ее была такого же рода.
старуха, опираясь на палку. Волосы ее были по-прежнему черны, как у
молодой девушки, и золото ее глаз можно было безошибочно узнать, но кожа
ее потемнела и была покрыта густой сеткой морщин. Она была похожа на
знакомую картину, потускневшую и потрескавшуюся от времени.
ужас. Стоя перед ней, я взял ее руку в свою и приложил ее ладонь к своему
сердцу.
мелодичным.
сказала она. - Я с этим покончила.
предательств, но ни одного моего.
слезами. - Трех раз достаточно для любой женщины. - Она посмотрела мимо
меня на Б'оремоса.
приказала Королева.
под сердцем. И хотя вы говорили мне, что был мальчик, искалеченный и
мертворожденный, я вам не поверила, хотя сама Королева велела верить.
повернулся, чтобы стать рядом с ней, и мы вдвоем оказались против него.
первым было мое собственное предательство.
как выпуклую карту.
птичка, и зовут ее Линнет. Она всегда счастлива.
Седовласая, ты никогда не рассказывала мне, за все это время.
делает мать с любимой дочерью.
решившись, она обернулась ко мне. - Ты приведешь малышку сюда?
придет время, когда ты должна будешь сказать их нашему народу. Ради меня.
Это - твой ребенок. И ради самого ребенка тоже.
вскочил в седло позади нее, и они ускакали. Моя лошадь испугалась их
быстрого отъезда, и мне понадобилось не меньше минуты, чтобы успокоить и
оседлать ее.
она. - Да я лучше съем люмин.
их. В конце концов, она поехала, сидя на лошади позади меня, не потому,
что Королеве нужны были плакальщицы, а потому что кто-то должен помочь
Седовласой одеться, натереть ей локти, растереть лоб и сварить ей отвар,
который уменьшает боль в костях. И потому что ей было любопытно увидеть
ребенка.
Гренна. Она была единственной дочерью свинопаса, обладала невероятным
талантом к рисованию и была личной помощницей Линни.
голосе, как бы вызывая меня на возражение. Ей был двадцать один год; у нее
был странный привлекательный голос, время от времени срывающийся, как
будто тряпку рвали о гвоздь. Она была сердитая, храбрая, верная до
безрассудства, нежная, острая на язык, анархичная и забавная. Во многих
отношениях в ней соединялись черты эль-лаллорийцев и наши. Мы уже изменили
ее - и ее ровесников - по нашему собственному подобию, видите? Мы не
хотели, чтобы так случилось, но это так. Но Гренна все время жила с
Седовласой, и поэтому в ее мышлении укоренилось также много старого. Я не
мог не полюбить ее - за то, чем она была, и чем становилась, и потому что
она была мостиком между Линни и мной.
тряпичную куклу, сделанную Докторам З. Потом мы пешком направились в
город. Гренна позволила Линнет ехать верхом на ее плечах, за что мы оба
сразу полюбили ее. И вот так мы вошли в Зал Плача, как одна семья,
плакальщицы, у которых не было слез для пыльной оболочки Королевы.
она была в пещере. У ее ног сидел молодой принц, перебирая струны ярко
раскрашенной плекты. Голос Седовласой был чистым и сильным, но стихи о
Королеве, которые она произносила, меня не тронули. Пальцы юноши несколько
раз споткнулись на струнах. Я особенно заметил это, потому что привык
слушать записи Б'оремоса, игравшего ту же мелодию. Плекта, которой
пользовался юноша, давала в верхнем регистре немного жестяной звук, а
басовая струна жужжала.
не было ни начала, ни конца, и весь их мир все оплакивание скорбел о
последней своей Королеве. И хотя это не затронуло моих чувств, я испытал
комфорт от привычности, от правильности всего происходящего. Я чувствовал
- нет, я знал, что я прибыл домой.
ее обратно во дворец, где она стала весело бегать по извилистым залам и
дворикам, полным цветов. Ее золотистые волосы, чуть темнее, чем были мои в
ее возрасте, казалось, вобрали в себя весь свет эль-лаллорского дня, и
многие слуги, посетившие оплакивание, пришли посмотреть на ее игры. Я
поймал себя на мысли, что старый Мар-Кешан полюбил бы ее, дитя, которое
выплыло в его руки на волне. Если что-то и было грустным в эти семь дней
оплакивания, так это мысль, что его уже не было, и он не мог увидеть ее.
это событие прошло тихо, даже как-то бессвязно. Ни у кого не было
подходящего настроения. Седовласая была измучена, несмотря на то, что
Гренна постоянно заботилась о ней. Жрица была совершенно сбита с толку
моим появлением и потрясена появлением Линнет. А Б'оремос хотел, чтобы
церемония прошла как можно быстрее, потому что, как он выразился, "такая
церемония напоминает нам о переменах; а я бы не хотел, чтобы мои люди
помнили только то, что Короли вечны".
Василенко Иван
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Андреев Николай
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия