растекалась морда Елисеева. Конечно, от стыда и позора полагалось пустить себе
пулю в лоб. Но у генералов из-за возраста или от сытой жизни со стрельбой на
близкой дистанции в последнее время появились проблемы. Не стреляются, хоть
плюй в глаза. А вот в продавшего подчиненного - это святое.
подумал, что старик чересчур расчувствовался, как бы удар не хватил.
Отвернулся.
перегораживал шлагбаум. Ветер болтал жестянку с корявой надписью "Спецобъект.
Проход запрещен. Стрелять буду".
часов, как Навигатор и Смотритель оставили его рядом со спящей мертвым сном
Кариной в особнячке на окраине Калининграда. И неожиданно Навигатор вновь
потребовал его к себе.
посчитал экстренную встречу пустой формальностью. По традиции, идущей от ордена
Георгия Победоносца, три кавалера Ордена в полевых условиях имели право
самостоятельно судить и выносить приговор. Мнения Максимова можно было не
спрашивать. Только смерть. Ее варианты - на усмотрение Смотрителя, отвечающего
за силовые акции. Но у Навигатора были свои планы, в частности - по отношению к
Черкасову. И потребовался Максимов, потому что, кроме Странника, никто из
оперативников Смотрителя нужных навыков не имел.
ответ, но промолчал, предоставив возможность высказаться Черкасову.
бушлат, зашипел и забулькал горлом, как закипающий самовар. Потом, процедив
ругательство, выдавил:
Без суда и следствия.
что выписывала в небе чайка.
на каторжные работы пригоняли штрафбат, и тогда по периметру выставляли охрану.
Ночью, кроме спящих в вагончике дембелей, вокруг не было ни души. Подходящая
обстановочка для замуровывания в фундамент свежего трупа. Традиция древняя, еще
от жрецов идущая. Опять же, приятно, греясь у камина, тешить себя сладкими
воспоминаниями о свершившемся по твоей воле возмездии.
Какие слова подобрал Навигатор и какие использовал аргументы, неизвестно, но
воля Черкасова была полностью подавлена, осталась только злоба. Время от
времени багровый румянец сменялся стариковской бледностью, и Черкасов сникал.
Очевидно, в эти мгновенья он задавал себе вопрос: откуда взялись эти столь
уверенные в своей непогрешимости люди и почему невозможно противиться холодной
воле, исходящей от них.
Наружу вышел крепкий приземистый мужчина в армейском камуфляже - Смотритель. Он
вел под руку второго, в распахнутой светлой куртке. Полковник Елисеев шел,
странно высоко вскидывая колени, пьяно покачиваясь. Последним шел сухопарый
молодой человек. Мутный блик света то и дело вспыхивал на стеклах его очков.
траву, растер ногой, окурок сунул в карман плаща.
приближающегося Елисеева.
человек, конвоирующий Елисеева, - один из лучших гипнологов страны. Ему
достаточно снять очки, чтобы опрокинуть человека в глубокий гипнотический сон и
промыть память до стерильной чистоты. После этого в молчании свидетеля можно
быть уверенным, Черкасову просто нечего будет вспомнить.
отчетливо прозвучал металл.
предупредил Навигатор. - Если оно продиктовано местью, вам лучше все забыть.
Повторяю, кроме беспамятства вам ничего не угрожает. Очнетесь У себя дома в
постели, свеженьким, как огурчик, словно ничего и не было. Подумайте, время еще
есть.
выдержал, выпалил: - Да поймите вы! Пусть мне мало осталось, а позор смыть
хватит.
долгим взглядом бордовые пятна исчезли с лица Черкасов. Максимову показалось,
что понурые плечи старика выпрямились. На какое-то мгновенье под плотными
отложениями, накопленными за годы жизни и службы, проступил тот, у кого обмерло
сердце, когда в руки легла приятная тяжесть оружия. Кто даже не умом, а душой
понял, что необратимо изменился, потому что вместе с оружием и формой в твою
жизнь входят верность и честь. Навсегда. Даже если ты потом пытаешься об этом
забыть.
произнес установленную фразу:
направлен внутрь себя.
улыбка.
поправив на носу очки. - Сейчас он прогуливается в парке Цецилиенхоф.
наслаждается видами красивейшего места в Германии, оскверняя своим нечистым
присутствием место, где проходили заседания Потсдамской конференции
стран-победительниц.
Смотритель, цепко удерживая покачивающегося Елисеева за плечо. - Предсмертная
записочка уже в кармане.
угодно. Но только не то, против чего восстанет сама сущность человека. А
Елисеев, как всякий трус, слишком любил жизнь. Он цеплялся бы за нее до
последнего, вывалялся бы в любой грязи, продал бы все и всех по сотому разу,
лишь бы дышать, есть и спать. Ни при каких условиях он бы не совершил того, что
произойдет через пару минут.
слюна стала пряного смоляного вкуса. Закрыв глаза, он сосредоточился только на
вкусовых ощущениях. Через мгновенье мир вокруг перестал для него
существовать...
насколько хватало дыхания, носом выдувая протяжный долгий звук "у-уммммм".
Низкая вибрация растекалась по всему телу, наполняя его зыбко дрожащей горячей
массой. Постепенно в области солнечного сплетения разгорелся жаркий ком,
потянул щупальца во все уголки тела. И сразу усе вокруг живота заклубилось
серебристое свечение. Окутало с ног до головы искристым коконом.
Кокон стал вытягиваться, вьющийся дымчатый луч коснулся черного силуэта
человеческой фигуры напротив. Пульсирующими ударами по тонкой ниточке луга к
черному силуэту пошли светящиеся сгустки, растекаясь по его поверхности
серебристой паутинкой. Странник задержал дыхание, и весь кокон устремился
вперед, залив фигуру человека перламутровым туманом.
открыл глаза...
покачнулся, заваливаясь вбок. Максимов поднял руку. Спустя мгновенье рука
Елисеева поплыла вверх.
блеклые губы и легко хлопнул Елисеева по плечу. Тот сразу же открыл глаза и
ошарашенно осмотрелся вокруг. Несколько капель упали ему налицо, он было
потянулся стереть их, но Максимов напряг мышцы своей руки, и Елисеев,
поморщившись, уронил руку.
холодно произнес Навигатор.
Он осекся. Завел руки за спину, сцепил в замок так, что побелели пальцы.
дрожи в мышцах и спазма в горле. Хищно ощерился.
в его теле нарастает взрывная сила, подстегиваемая изнутри ужасом. Еще немного,
и страх растопит разум...
превратился в светящуюся гантелю, в одной сфере был заключен сам Странник, в
другой - насмерть испуганный человек. Контакт между ними был настолько полным,
что Странник без труда унял бешеный ритм сердца человека, заставив его биться в
такт со своим. Странник сделал шаг вперед. И человек, запутавшийся в искристых
нитях, развернулся и сделал шаг...
Хотелось бежать, по-звериному путая следы. Замирать на секунду, прислушиваясь к
погоне, делать выстрел на звук и вновь бежать. Бежать, бежать, захлебываясь
сырым воздухом. Но ноги едва волочились по липкой грязи.
Каменистый Артем
Володихин Дмитрий
Флинт Эрик
Василенко Иван
Шидловский Дмитрий
Контровский Владимир