рассказала ему о своих торговых переговорах. Бюзар отнесся ко всему с
полным равнодушием. Он только удивился, да и то не сразу, что Мари-Жанна
согласилась остаться в Бионне.
вступили во впадение "Пти Тулоном".
придумывая все новые оскорбительные для самолюбия подробности: "Вы видели
этого молодого человека, который решил "жить сегодня"? Он вообразил, будто
нашел способ смыться отсюда, и потерял на этом руку. И теперь на всю жизнь
прикован к Бионне, к своему борделю". Бюзар ошибался: его только жалели.
Он очень стыдился дурной репутации бистро времен Серебряной Ноги, поэтому
стоило какой-нибудь девушке громко рассмеяться, как он немедленно
выставлял ее вон. Он подходил к столику и, постучав своей стальной рукой
по мраморной доске, говорил:
публичный дом.
него был свирепый, потому что жалели его, да и кто же полезет драться с
калекой? Но в это бистро уже больше не возвращались.
каким-то коммивояжером. Теперь ее можно встретить в ночных кабаках Лиона.
Она утратила былую свежесть, которая наводила на мысль о весенней травке.
как стал хозяином и еще не играл целыми днями в тарок, бывало, неслышными
шагами подкрадывался к столику или стойке бара и подслушивал чужие
разговоры.
Мари-Жанна стояла за стойкой бара. Жюль Морель перед ней, наклонившись над
стойкой.
покупку кабака... Я ни на минуту не поверил, что Серебряная Нога уступил,
чтобы доставить мне удовольствие.
Жюлю Морелю за свой барак в поселке. Но она никогда не путалась со
стариком. Правда, она его обнадеживала, но этим все и ограничилось, вот
почему он и приходит скандалить.
ночи напролет. И вот с тех пор Бюзар стал так сурово обращаться с
Мари-Жанной.
она несколько раз беседовала со своей подругой, хотя Бюзар злился, когда
они секретничали, и все время отзывал Мари-Жанну под предлогом всяких дел.
сказала мне Корделия.
наших друзей, - предложил я.
известно; здесь все чисто. На миллион франков она выдала векселя;
обеспечением служил оборотный фонд предприятия; в этом тоже нет ничего
неясного. Но почему же Серебряная Нога внезапно уступил" в то время как
вначале он был неумолим? Это мне казалось подозрительным, так же как и
Бюзару.
франков, проиграть их, может в пьяном умилении подарить их кому-нибудь,
кто напомнит ему о его былой удали, но отказаться от них в присутствии
нотариуса - ни за что в жизни.
не соврала.
тех же сомнений, и наш спор длился без конца.
службу, получил отпуск и приехал в Бионну, чтобы принять участие в
традиционной гонке. Он снова победил; теперь он умел правильно
пользоваться переключателем скоростей.
пьян. Корделия отозвала его в сторону, и они долго беседовали; Корделия
говорила очень возбужденно; видимо, она что-то выспрашивала; брессанец
отвечал односложно и смущенно; он несколько раз заливался краской. Он
заказал себе рюмку рома, но Корделия не дала ему пить. Она, казалось,
настаивала на чем-то, а он пытался увильнуть от прямого ответа.
сразу же после этого уехал на велосипеде к себе в деревню, чтобы там
повеселиться до армии на оставшиеся у него двадцать пять тысяч. Получил ли
он расписку? Конечно, получил. Может ли он нам ее показать? Он не помнит,
куда дел эту расписку, скорее всего сунул в ящик стола на ферме родителей;
когда вернется домой, он ее поищет. Почему он дал эти триста тысяч?
никому не сказав?
смотрел на него. Я тоже отнесся к его объяснениям с некоторым недоверием.
Мари-Жанне? И чего он скрылся так, будто украл эти триста тысяч, а не
подарил их своему товарищу?
деньги, заработанные им каким-то чудом, купить волов и коров, в которых
нуждается его отец и которые понадобятся и ему самому.
станет выкидывать триста тысяч франков, послушавшись своего сердца.
подговорила крестьянина, научила его что говорить. Он по-прежнему плохо
обращался с Мари-Жанной.
уже три месяца, как Бюзар не платит по векселям, выданным Серебряной Ноге.
Меня это нисколько не удивляет. Бюзар своим неприветливым обращением
понемногу отпугнул всех посетителей. А только что Корделия узнала от
матери Мари-Жанны, что ее зять собирается продать бистро и вернуться на
фабрику.
разрешил ему попробовать. Мари-Жанне не придется больше работать
белошвейкой, за это время она растеряла своих заказчиц. Но Поль Морель
предложил ей поступить в сборочный цех.
сказала ее мать.
остался за ними. Мать благоразумно поступила, не переселившись в меньшую
квартиру. Теперь Бюзар будет зарабатывать по сто девяносто франков в час;
после несчастного случая с ним возмущенные рабочие объявили забастовку и
добились нового увеличения на десять франков.