read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



университете и что цикл лекций, из которых я не слышал ни одной, подходит к
концу. Но и университет мне казался совершенно ненужным. Затем я садился за
стол, покрытый накрахмаленной скатертью, и съедал завтрак, поданный той же
женщиной, Мари, которая служила у Павла Александровича и которая все
порывалась мне в сотый раз рассказать, как она отворила ключом дверь, вошла
и вдруг увидела кровь на ковре и подумала, что произошло какое-то несчастье.
- И я сразу же подумала, мне не нужно было много времени, чтобы это
понять: Боже мой, случилась какая-то катастрофа с этим бедным Mr.
Tcherliakoff.
Она упорно коверкала трудную славянскую фамилию, но всегда одинаково,
так, что получалось "Mr. Черляков".
После завтрака я уходил в кабинет, куда она приносила мне кофе, брал с
полки первую попавшуюся книгу и начинал читать, но вскоре закрывал ее и
сидел в кресле, не думая ни о чем. И только очень редко, раз в две или три
недели, всегда неожиданно, вечером или днем, я вдруг слышал чей-то
отвлеченный голос:
But come you back when all flow'rs are dying,
If I am dead - as dead I well may be -
You'll come and find the place, where I am lying... -

и тогда я поспешно раскрывал книгу и с жадным вниманием читал каждое слово и
каждую строчку вслух.
Иногда я ходил в кинематограф, но и он утомлял меня. Я жил вообще все в
том же спокойном оцепенении, и о чем бы я ни думал, ничто не казалось мне
заслуживающим какого бы то ни было усилия с моей стороны. И затем еще
никогда с такой необыкновенной полнотой я не чувствовал своего одиночества.
За много месяцев я получил три письма, одно от знакомых, дочери которых я
давал уроки французского языка в течение некоторого времени, они приглашали
меня обедать, два других - от товарищей. Но я не ответил ни на одно и
перестал получать что бы то ни было. Я был несколько раз в Латинском
квартале, где прожил четыре года и где я знал каждый дом; но он показался
мне чужим и далеким, - так, точно там жил человек, который передал мне все
множество своих зрительных впечатлений, произвольно отделив их от тех
эмоциональных их отражений, без которых они теряли всякий смысл и всякую
выразительность. И я начинал иногда думать, что действительно, наследство
Щербакова было, вероятно, предназначено все-таки не мне, хотя я знал теперь,
почему именно он составил завещание в мою пользу - и это тоже было
результатом недоразумения. Перед тем как из мебельного магазина мне должны
были привезти новый письменный стол и взять тот, который был раньше, я вынул
из его правого ящика несколько листков бумаги, которые там были забыты.
Среди них был разорванный пополам кусок плотного почтового конверта, и на
нем было написано карандашом: "Сост. зав. Студ. в благ. за 10 фр." -
"Составить завещание. Студенту в благодарность за десять франков", те десять
франков, которые я ему дал в Люксембургском саду. Он не знал, что я просто
не мог поступить иначе, у меня не было никакого выбора и никакой возможности
сделать по-другому. До конца месяца, когда я должен был получить свою
стипендию, оставалась еще неделя и в моем бумажнике было только два
кредитных билета, один в сто, второй в десять франков. Больше у меня не было
ни одного сантима, я не мог ему дать сто франков и был лишен возможности
дать меньше десяти. Это было незначительное матерьяльное недоразумение, в
результате которого у него возникло неправильное представление о моем мнимом
великодушии: то, что он принял за великодушие, было просто следствием моей
бедности. И этой явной ошибке суждения я был обязан всем, что у меня было
сейчас и о чем так верно, в сущности, сказал Костя Воронов:
"Но все-таки вы - неизвестный молодой человек, который Бог знает откуда
взялся". И в этой случайной фразе, сказанной пьяным нищим, заключалось очень
короткое и совершенно правильное определение, хотя Джентльмен был далек,
конечно, от желания наиболее точно выразить то, что составляло печальную
особенность всей моей жизни.
Была опять зима с пронзительным холодом и ветром, сухая, мерзлая пыль
летела вдоль улицы и с легким шорохом ложилась на мостовую и на тротуары.
Однажды днем, стряхнув с себя постоянную душевную неподвижность, к которой я
давно привык, я вышел из дому и направился в Булонский лес. Там было тихо и
безлюдно; аллеи были усыпаны опавшими листьями, слабо пахло промерзшей
землей, ветер гнал маленькие волны по поверхности холодных и пустынных озер.
Часа два я медленно кружил по лесу и вернулся домой, когда давно уже было
темно и на улицах горели мутные фонари. Обед был готов, на столе стояло
красное вино, которое Мари упорно мне подавала каждый раз, хотя я никогда до
него не дотрагивался. Но в тот вечер, после долгой прогулки, я впервые за
все время налил себе стакан и сразу выпил его; вино было крепкое и
сладковатое, довольно приятного вкуса.
Затем со стола было убрано, Мари пожелала мне спокойной ночи и ушла, я
остался один и перешел в кабинет. Там я сел в кресло, не зная еще, что я
буду делать, и не думая ни о чем. Взгляд мой случайно упал на передвижной
календарь, за которым внимательно следила Мари. Календарь показывал
одиннадцатое февраля. Я смутно помнил, как мне казалось, что эта дата была
чем-то знаменательна. Может быть, с ней было связано какое-нибудь
историческое событие, привлекшее когда-то и почему-то мое внимание?
И вдруг я вспомнил - и мне стало стыдно, что я столько времени это
искал. В эту ночь, ровно год тому назад, в том кабинете, где я сейчас сидел,
был убит Павел Александрович Щербаков.
Я встал с кресла, достал с полки какую-то книгу и открыл ее.
"Et ces memes fureurs que vous me depeignez,
Ces bras que dans le sang vous avez vu baignes..."
{И эту ярость, так описанную вами,
И ваши руки, омытые в крови... (фр.).}
Нет, я меньше всего был настроен читать Ифигению. Я достал вторую
книгу, тоже наугад; это был знаменитый дневник Пипса.

"To the King's theatre, where we saw "Midsummer' Night's Dream", which I had
never seen before nor shall ever again, for it is the most insipid
ridiculous play that ever I saw in my life" {"В Королевский театр, - где мы
смотрели "Сон в летнюю ночь", пьесу, которую я никогда не видел раньше и
больше никогда не увижу, ибо это самая безвкусная и нелепая пьеса из всех,
что я когда-либо видел в своей жизни" (англ.).}.
Я поставил книгу на место. Помимо моего желания, я думал об этой
февральской дате, о том, что ей непосредственно предшествовало и что за ней
последовало. Потом я поднял глаза на книжную полку, находившуюся надо мной.
Там все было так же, как год тому назад: тот же порядок, те же плотные
корешки переплетов и перед ними, посередине полки, - золотой Будда с
неподвижно-исступленным лицом. Я посмотрел на него и вспомнил слова
следователя:
- Если нам удастся разыскать статуэтку, то вы вернетесь домой...
Я снял Будду и смотрел на него с труднопередаваемым и сложным чувством.
Все-таки нельзя было забыть, что его возвращение дало мне свободу. Это был
тот же самый Будда, которого держала темная рука Амара, который потом стоял
в комнате проститутки, окруженный облаками дешевых духов, который
путешествовал в кожаном портфеле следователя и которого появление или
исчезновение значило еще многое другое, и в частности то, что никакие
события, связанные с его возвращением, никакие движения чувств, никакие
попытки понимания никогда не объяснят подлинного смысла его загадочной
восторженности, как никакие годы Лувра не объяснят состояние души давно
умершего художника, который изобразил экстаз святого Иеронима.
Свет лампы падал на статуэтку, и я смотрел на нее остановившимися
глазами. За окном был вечерний мороз. В кабинете горела только лампа,
стоявшая на столе, стены и мебель смутно проступали из ночной тени. Вокруг
стояла неподвижная тишина.
Я продолжал смотреть на Будду и вдруг увидел, что в какую-то секунду
его лицо расплылось и исчезло, оставив на том месте, где оно только что
было, желтое пятно, которое незаметно расширялось, захватывая все большее и
большее пространство. Потом оно переросло комнату, очертания его исчезли, и
в ту же минуту я понял, что уже некоторое время в моих ушах звучит какой-то
мотив в странном соединении гитары и скрипки. Я узнал его, но не мог его
вспомнить как следует и все искал, судорожно и напрасно, где и когда я его
слышал. В конце далекой желтоватой перспективы, которая незаметно как
возникла передо мной в необычайном и неправдоподобном отдалении, несколько
закругленных ступенек вели к эстраде, где трагически блестел черный рояль,
за которым сидел пожилой человек во фраке. Справа от меня, беззвучно, как во
сне, прошел медленными шагами какой-то мужчина; лацканы его смокинга лежали
как отлитые на крахмальной груди. Я знал его лицо настолько хорошо, что в
обычное время не мог бы ошибиться. но сейчас мне показалось, что моя память
не поспевала за зрительными впечатлениями; я сделал необыкновенное усилие и
вдруг понял, что это было лицо Джентльмена. Очень розовый молодой человек в
очках прошел слева от меня, поддерживая под руку пожилую женщину; на ее
морщинистой шее шло в несколько кругов массивное жемчужное ожерелье. Ее я
тоже как будто знал, я уже видел где-то эту почти танцующую, юношескую
походку, неожиданную для ее преклонных лет. Зал постепенно и все так же
беззвучно наполнялся людьми в вечерних туалетах, и в каждом из них, как мне
казалось, я смутно узнавал знакомые, но забытые движения или выражения лиц.
Затем я посмотрел выше человеческих голов, на стену, и вдруг похолодел. Это
был неизвестно как перенесенный сюда тот горный пейзаж, воспоминание о
котором я пронес через мою далекую смерть. Я узнал эту отвесную скалу с
выступами и маленькими кустами; обломавшаяся ветка высохшего дерева была
изображена с неправдоподобной отчетливостью. По бокам этой скалы высились
другие, и получался огромный колодец. И внизу, отбросив в сторону левую руку
и подогнув под себя правую, на каменистом берегу бурной и узкой речки лежал



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 [ 29 ] 30
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.