может позволить себе роскошь набить морду браконьеру. А потом - Душман
поверженный; Душман связанный; торжество Фортинбраса. И вызов патрульной
субмарины...
войти в станцию. Для этого ведь кто-то должен работать на аппаратуре
батиандрогена. Отсюда, снаружи, включить ее невозможно. И потому Душман
остается недосягаемым - даже если в самом деле отсиживается он на станции.
Идиот, трижды идиот!
исходивший из иллюминатора. Оставить осветительную сеть включенной при
консервировании станции не могли - невозможно это. На то и существует
контрольная карта. Некому здесь быть, кроме Душмана, ясно, как дважды два.
К стыковочному патрубку была пришвартована субмарина - судя по контуру -
не патрульная. Вообще незнакомой конструкции. Душман. Больше некому, он!
Двенадцатиметровое обтекаемое тело, движитель - дельфиний хвост,
эффективно, ничего не скажешь, выигрыш в скорости при том же двигателе
процентов тридцать... Никаких иллюминаторов - телевизионный обзор, значит;
четыре мощных прожектора, внешние манипуляторы - смотри-ка, такими впору
морские узлы вязать, вот это да... По борту, чуть ниже маленькой рубочки,
крупные люминесцирующие буквы: "Тигровая Лилия". Вот, значит, она какая,
знаменитая Душманова субмарина. Название ее в Патруле знали, и слышать его
Аракелову приходилось, а вот увидел впервые. И не мог не залюбоваться. По
слухам, Душман сам проектировал свою "Лилию". Если правда, то как мог
человек, способный создать такое инженерное чудо, докатиться до
браконьерства? И еще какого! Нет, не укладывалось это в голове у
Аракелова, хоть убей.
Душмана. Вот они оба: Аракелов - здесь, подле станции, скрывается во
мраке, аки тать в нощи; Душман - там, внутри, почитывает себе, чаи гоняет,
виски хлещет, хоть спит - какая разница. Важно, что для Аракелова он
недоступен. Ибо не станет обслуживать батиандрогенный комплекс, чтобы
Аракелов смог войти в станцию. Нет, не станет... И что же теперь,
собственно, делать?
спустит баролифт, вернуться на поверхность и сообщить, что Душман здесь?
Тоже выход, конечно; только где гарантия, что за это время не сбежит
Душман? Не решит, что можно уже? Ищи тогда ветра в поле...
дном. Двадцатиметровая сфера нависала над ним, и Аракелов чувствовал себ
морским диверсантом прошлого, медленно пробирающимся у самого дна вдоль
крашенного суриком брюха какого-нибудь линкора или на худой конец крейсера
в поисках места, где лучше установить мину. Этаким фрогменом.
Человеком-лягушкой из Десятой флотилии МАС или соединения "К". Вот только
мины у него не было.
Душмана. Раньше или позже - не суть. А чтобы взять - достаточно
изолировать его. Изолировать можно даже здесь, в станции. Пусть себе сидит
и дожидается. Лишь бы уйти не смог.
задача, а значит, с ней можно было справиться.
ее Душман может только на своей "Тигровой Лилии". Следовательно...
одновременно вспоминая все, что знал о конструкции станции. Гигантские
подводные сооружения, способные принимать батискафы, мезоскафы и субмарины
в шлюз, пока еще можно было пересчитать по пальцам. Стандартные купола,
как правило, оснащались верхним люком - таким, как на "Лужайке
одуванчиков". Сферические донные лаборатории с положительной плавучестью,
удерживаемые тросами мертвых якорей, проектировались обычно с донными
люками. Однако конструкторы АМИ пошли по иному пути. Здесь был почти без
изменения использован стандартный космический стыковочный узел. Фигурна
горловина люка подводного аппарата совмещалась с переходным патрубком АМИ.
При определенном усилии срабатывали концевые выключатели, врубая ток
мощных электромагнитов, которые и соединяли субмарину со станцией в единое
целое. Одновременно включались насосы, откачивавшие те немногие литры
воды, что оставались между крышками лодочного и станционного люков, потом
люки распахивались - путь открыт. В сущности, для того, чтобы отстыковать
"Тигровую Лилию" от станции, достаточно было выключить электромагниты. Но
как это сделать? И что за этим последует? АМИ, естественно, ничто не
угрожало: ее конструкцией предусматривалась блокировка, и едва выключатс
электромагниты, как захлопнется и люк переходного патрубка. Это ясно. А
вот как с субмариной? Предусмотрел ли такую блокировку Душман? Ведь в
противном случае "Лилия" мгновенно заполнится водой и затонет. Аракелову
жаль было ни в чем не повинного судна, прекрасного судна, доставшегос
такому подонку, как Душман. И второй вопрос - как выключить
электромагниты?
Найдется ответ - хорошо; нет - и значит, зря он сорок с лишним часов
тащился сюда, зря идет сейчас на рандеву с ним "Джулио делла Пене", зр
поверили ему все те, чье незримое присутствие постоянно ощущал он за
спиной...
переходного патрубка - пятиметровой трубы в человеческий рост диаметром -
и прилегающую часть борта станции. Света он не рисковал зажигать, сонар на
таком расстоянии помогал мало, и потому приходилось в основном полагатьс
на осязание, то есть, попросту говоря, искать ощупью. Что именно он искал,
Аракелов, пожалуй, и сам бы не сказал. Но опыт подсказывал, что искать
надо, что может тут обнаружиться нечто, способное облегчить его задачу.
отдавшись ощущению полированного альфрама под руками. Он не думал ни о
времени, которого оставалось уже почти в обрез, ни о Душмане, спокойно
отсиживавшемся там, за непроницаемой металлической оболочкой станции, и не
подозревавшем даже о его, аракеловском, присутствии. И в конце концов
наткнулся на то, что и было ему нужно. Маленький, тридцать на сорок
сантиметров лючок. Сумку с инструментами Аракелов, к счастью, взял с собой
и теперь благословил свою предусмотрительность. Он подцепил крышку лючка,
та легко откинулась, и Аракелов осторожно подсветил себе фонариком, до
отказа сузив его луч. Здесь проходили силовые кабели. Аракелову
вспомнилось, что специалисты из космической промышленности, плененные
сходством космоса и гидрокосмоса, слишком многое вытащили наружу, забыв,
что подобраться к таким вот смотровым лючкам, например, в невесомости и
вакууме - это одно, а в гидроневесомости на трех- или пятикилометровой
глубине - совсем другое. Далеко не на каждой станции пока еще были свои
батиандры... Защита от среды была предусмотрена идеально, а вот
удобство... Потому и пошли доводки; переработки и дело как-то увязло, тем
более что "Андеруотер Майн" мало-помалу потеряла интерес к этому проекту,
сделав ставку на управляемых с поверхности роботов. Однако сейчас
конструкторская промашка пришлась весьма кстати.
лючка. Так, значит, вот эти два кабеля и питают электромагниты. Прекрасно!
И если разъединить эти муфты... Вот так... И так... Готово! Бедна
"Тигровая Лилия", станут ли ее поднимать? Жаль терять такой аппарат, но
кому будет дело до этого частного имущества?..
лишенные питания магниты перестали удерживать Душманову субмарину, а
внутри переходного патрубка с лязгом, толчком отозвавшимся в аракеловских
руках, захлопнулся люк. Аракелов смотрел на "Тигровую Лилию": слабенькое
течение, скатывающееся со склона в сторону абиссальной равнины, сейчас
оттащит ее на несколько сантиметров, вырвется из разверстой пасти люка
воздушный пузырь... Но пузыря не было. Субмарину действительно оттащило,
но люк ее оказался закрытым. Ай да Душман! Сволочь, но инженер!
Предусмотрел-таки блокировку. Аракелов улыбнулся. Он достал из сумки с
инструментом пищалку и, подплыв к "Тигровой Лилии", налепил ее на люк
рубки. Теперь, куда бы ни отнесло ее течениями, разыскать будет нетрудно -
по крайней мере пока не истощатся батареи маячка. А это почти два месяца.
соединил муфты. Теперь можно было вновь пристыковываться к станции -
магнитные захваты сработают. Только будет это уже не "Тигровая Лилия", а
скорее всего патрульный мезоскаф. Впрочем, это уже не его, аракеловское,
дело.
Душмана.
Аракелов. Ох и дергается же он теперь! Небось не может в толк взять, что
произошло. И пожалуй, к лучшему вышло, что не пришлось Аракелову врыватьс
в станцию и устраивать там побоище. Определенно к лучшему. Дело сделано, и
пусть интересуются Душмановой судьбой те, кому это положено. Пусть
определяет ее закон.
не испытывал ни триумфа, ни даже удовлетворения от успешно выполненной
работы. Была только полная опустошенность. Пойман Душман или нет, никто и
ничто уже не воскресит погибшего патрульного. Никто и ничто не воскресит
уже убитых им Морских Змеев. Ибо единожды сделанное делается навсегда. И
есть в этом безнадежность, от которой стынет душа.