Красивые губы Маргариты Иммануиловны превратились в нитку, но она сдержалась и сказала:
– Ах, шампанское! Чудесно!
Альбина потупилась и промолчала. Я решил продемонстрировать хорошее воспитание:
– Прошу вас сюда, присаживайтесь. Шампанское? Пирожные? Вы, Альбина, какие любите? Эклеры или корзиночки?
Девушка захихикала:
– Ах, что вы! Они такие калорийные! Нужно беречь фигуру, а алкоголь я не употребляю! Принесите минеральной воды без газа.
Я отправился исполнять заказ. Так, она дура, жеманница и ханжа. Ладно, отмучаюсь пару часов – и домой, в свою спальню, где на тумбочке ждет любимая книга, а на кровати сладко спит Филимон. Если задуматься, этот кролик лучший спутник жизни, а главное, он всегда молчит.
Устроившись в зрительном зале, я развернул программку и вздрогнул. Островский. «Гроза». Ну и ну, неужели нельзя было найти более современную пьесу?! Ладно, хорошо хоть во время действия можно не разговаривать. Но Альбина была иного мнения. Она беспрестанно дергала меня за плечо и изрекала глупости:
– Ах, Ваня, посмотрите, какие шикарные декорации!..
– О, смотрите, на ней платье моего любимого цвета.
– Ба, да она завела себе любовника!..
Последняя фраза относилась к Катерине, и я тяжело вздохнул: ну каким образом Альбина ухитрилась закончить школу, не прочитав каноническую фразу «Луч света в темном царстве»? Мы «Грозу» проходили в течение года, и пьеса опостылела всем до зубовного скрежета.
В антракте пришлось, взяв девушку под острый локоток, ходить по фойе, выслушивая ее дурацкие замечания об одежде, обуви и прическах присутствующих. Николетта отлучилась в туалет, Сергей Прокофьевич испарился в неизвестном направлении, а Маргарита Иммануиловна села на банкетке и следила за мной и дочерью напряженным, нехорошим взглядом, губы ее вновь сжались в нитку.
Второе действие, к счастью, оказалось короче. И вот наконец подкрался счастливый момент.
Актриса, изображавшая Катерину, сорвала с головы платок и с воплем: «Прощайте!» – ринулась по лестнице на верх декорации, изображавшей крутой берег Волги. Режиссер решил добиться наибольшей достоверности, и лицедейке предстояло прыгнуть вниз с довольно большой высоты. Скорей всего, с той стороны «обрыва» навалены подушки и маты.
Наступила кульминация. По сцене заметался луч прожектора, за кулисами загрохотал гром. Кто-то усиленно тряс за драпировками железный лист. Катерина воздела руки вверх и принялась что-то вопить. Слов из-за шума было не разобрать. Меня всегда удивляло, почему режиссеры забывают о реальности в сценах, где гибнет главный герой. Ну скажите, вам придет в голову, перед тем как утопиться, сначала скакать, потом орать, а затем долго и нудно объяснять незнамо кому причины самоубийства?.. Лично я бы просто, без лишнего шума, сиганул под воду.
Но всему приходит конец. Грохот стих, Катерина трагическим шепотом заявила:
– Ухожу навсегда.
Потом она приблизилась к краю декорации и с утробным воплем шагнула вниз.
Я обрадовался: все, можно бежать в гардероб! Но не успела на моем лице появиться счастливая улыбка, как случилось невероятное. С душераздирающим криком, на этот раз не постановочным, многократно отрепетированным, а с настоящим, полным ужаса, актриса, только что фальшиво исполнившая сцену самоубийства, взлетела вверх над декорацией, изображавшей обрыв, и тут же упала.
Я удивился. Однако! Местный режиссер оригинал и шутник!
Через секунду явление повторилось в той же последовательности: дикий вопль, полет под потолок, падение.
Зал загудел, раздались робкие хлопки, за кулисами послышался топот и тихие, но вполне четкие фразы:
– Оттащите в сторону!
– Ловите ее!
– Хватайте за ноги!
Очевидно, по ту сторону декорации пытались остановить Катерину. Но актриса, скорей всего, сошла с ума, потому что скакала, словно мячик, по которому била безумная рука. Может, хотела таким образом сорвать овацию? Но потом, приглядевшись к ее выпученным глазам и ярко-красному лицу, я понял, что она находится на гране обморока. Интересно, отчего она все время подлетает к потолку?
Решив узнать ответ на этот вопрос, я обратился к билетерше, стоявшей в проходе:
– Интересная сцена! Сколько времени она длится?
Пожилая женщина, старательно пытавшаяся сохранить невозмутимый вид, сказала:
– Да, оригинально вышло.
Но тут вся серьезность с нее слетела, и капельдинерша захохотала во все горло.
– Значит, это не режиссерская находка! – догадался я.
– Нет, – довольно смеялась старушка, – это Колька!
– Какой Колька? – не понял я.
Бабуська сунула программки под мышку и удовлетворенно сказала:
– Ишь летает! Харитонова, ну актриса, которая Катерину исполняет, очень противная особа. Ее тут все терпеть не могут, живет с нашим главным режиссером, поэтому и имеет все лучшие роли. Другая бы радовалась своему счастью, но только не Харитонова! Вечно на всех кляузничает, скандалы затевает, сплетни разносит, тьфу. Вот Колька, наш помреж, и поклялся ей отомстить. Вон чего придумал! Чтобы Катерина не ушиблась, когда с обрыва сигает, ей с той стороны на полу маты стелют, понятно?
Я кивнул.
– Конечно, наверное, так везде поступают, иначе актрис на главные роли не напастись!
– Ага, – удовлетворенно улыбнулась билетерша, – но у нас есть в репертуаре спектакль «Ярмарка». В нем за декорацией помещают батут, на котором прыгают акробаты, ясно?
Я рассмеялся:
– Ваш Коля поставил Катерине батут?
– Точно, – обрадованно сообщила старушка, – во летает, никак не остановится! Интересно, как теперь наш главреж из ситуации выйдет?
Между тем в зале потихонечку начали смеяться. Продолжая взлетать над «обрывом», Катерина по-прежнему орала, но теперь каждое ее появление вызывало радостное оживление зрителей.
– Оригинально задумано, – заявила Николетта, – но зачем она так долго скачет?
Я рассказал маменьке про батут. Николетта вздрогнула и громким голосом принялась передавать информацию Меркуловым. Ее мигом услышали в соседнем ряду, и через минуту зал стонал от хохота. Нудная, скучная пьеса, отвратительная игра актеров, примитивная режиссура – и такой финал! На мой взгляд, помреж Коля заслуживал премии, но, скорей всего, мужика уволят.
Наконец за кулисами слегка пришли в себя и решили спасать положение. На сцене вновь появилась Кабаниха и, тыча рукой в то появляющуюся, то исчезающую Катерину, забормотала:
– Вот, не принимает матушка-Волга грешницу, та хочет помереть, да не может! Сейчас, наверное, потонет!
Лучше бы режиссер оставил все как есть, потому что последнее явление вызвало просто стон в зале. Несчастные зрители уже не могли смеяться. У меня по щекам текли слезы.
И тут кто-то наконец догадался закрыть занавес.
В гардеробе люди говорили только о заключительной сцене. Завтра весть разнесется по всей Москве, и зрители ринутся в театр. Если режиссер не полный дурак, он оставит батут стоять на том же месте и сделает вид, будто так и было задумано.
Маргарита Иммануиловна тронула меня за локоть:
– Ваня, завтра у Альбины день рождения.
– Поздравляю, – улыбнулся я.
– Ей исполняется двадцать пять лет, – быстро пояснила мать.
Я с сомнением покосился на начинающую увядать шею девушки. Кажется, Сара Бернар говорила: «Между двадцатью пятью и двадцатью шестью годами я прожила тридцать восхитительных лет».
– Ждем вас к семи, – щебетала Маргарита Иммануиловна.
Я собрался было соврать, что занят на работе, но тут Николетта наступила лаковой туфелькой на мой ботинок и прочирикала:
– Ах, очень мило, мы придем обязательно.
– Душенька, – запела Маргарита Иммануиловна, оглядывая Николетту взглядом голодной змеи, – взрослых не будет никого, мы с Сергеем Прокофьевичем уйдем в гости, пусть молодежь сама веселится.
Николетта изменилась в лице. Было видно, как в душе маменьки борются разнообразные чувства. С одной стороны, было обидно услышать, что ее не зачислили в молодежь, с другой – срочно хотелось женить меня на этой сушеной селедке.
Наконец второе победило.
– Конечно, – защебетала Николетта, – лучше не мешать детям.
– Значит, в семь, – еще раз уточнила Маргарита Иммануиловна и увела мужа с дочерью.
– Знаю, что ты решил не идти на день рождения, – сурово заявила Николетта, – так вот, спешу предупредить, не вздумай отлынивать!
– Честно говоря, – я решил посопротивляться, – не испытываю особого желания…
– Вава, – мигом обозлилась матушка, – знаешь, кто такая Маргарита Иммануиловна?
– Жена Сергея Прокофьевича и мать Альбины, – ответил я.
– Прекрати издеваться! – взвилась Николетта. – Сия дама владелица сети предприятий, она зарабатывает бешеные деньги, твоя Элеонора ребенок по сравнению с ней.
Я вспомнил змеиное выражение глаз предполагаемой тещи, ее губы, сжатые в нитку, и удивленно спросил:
– Но зачем она хочет выдать дочь замуж за меня?
Я всегда считал, что люди, обладающие огромными средствами, ищут детям пару в своем кругу, сливают капиталы.
– Не корчи из себя самого умного, – фыркнула матушка, – у нее столько денег, что ее от них тошнит. У них огромная квартира в Москве, дом в коттеджном поселке, дача в Испании… Это только то, о чем она рассказывает.
– Но почему именно я?
– А почему нет? – пожала плечами маменька. – Если ты захочешь, сумеешь произвести хорошее впечатление. Впрочем, эта Альбина уже на крючке, она на тебя так смотрела и все время вертелась, словно уж на сковородке!
Панов Вадим
Николаев Андрей
Лукьяненко Сергей
Контровский Владимир
Василенко Иван
Марко Джон