Чтение 29–й страницы книги ~Синий мопс счастья~

Видите, как я гримируюсь!

Я попыталась было вставить словечко, но Гликерия замахала руками.

- Молчите, молчите. Сережа тщательно скрывает от меня подробности, но я разузнала кой-чего и теперь хочу принять участие в ваших делах. Давайте вместе, а? Он приедет, а все уже готово!

- Ну ладно, - "сдалась" я, - вижу, вы великолепная актриса.

- Да.

- Талантливая.

- Да, да!

- Полная сил.

- Да, да!!!

- Чудесно перевоплощающаяся!

- Да, да!!!!!

- Теперь скажите, в каком представлении вы хотите принять участие?

- Ну в последнем.

- А именно?

Гликерия поправила смоляные кудри парика.

- Ох, вижу: вы все еще сомневаетесь! Ну хорошо.

На данном этапе вы готовите день рождения одной дамы, это сюрприз, она, естественно, не в курсе, родные праздник заказывали. Там будет все, цыганка, гадание... Ах, Ниночка, ну согласитесь, Сережа - гениальный режиссер. Представляете, к вам на улице подходит таборная в день рождения и гадает, обещает любовь, деньги, а сама с вас плату не берет.

Дескать, так напророчила, увидела счастливицу и не удержалась. Для полноты картины у цыганки младенец настоящий... Ах, вот здорово. Я бы могла ее сыграть, да! Намного лучше этой Леоны.

- А что, Леона тоже с нами работает? - окончательно запуталась я.

- Вы же с ней поссорились, - хохотнула Гликерия, - теперь понимаете, что скрыть от меня ничего невозможно, абсолютно! Но имя "Леона" звучит в кабинете Сережи, да, слышу порой: "Леоне такого не проделать", "Леоне только цыган играть".

- Остается лишь удивляться, каким образом вы все узнали! - восхитилась я.

Гликерия по-детски засюсюкала:

- Вы же меня, Ниночка, не выдадите?

- Нет, конечно.

- Вот, смотрите. - Жестом фокусницы бабуся достала из ящика стеклянную банку и, приставив ее к стене, сказала:

- Если сюда приложить ухо, то слышно, о чем Сережа в кабинете говорит, под дверью-то неудобно, он ее иногда открывает, я пару раз еле-еле отскочить успела. Но, правда, не все речи хорошо разобрать можно. Спасибо, господь одарил меня способностью логически мыслить и сопоставлять факты, отсюда и моя информированность.

- Потрясающе! - ответила я и вытащила конверт. - Теперь скажите, чье это фото?

Гликерия издала звук, похожий на кудахтанье.

- Так той счастливицы!

- Кого? - изумилась я.

Престарелая актриса закивала головой - Да, бывают еще семьи, где любят женщин. Конечно, все от мужчины идет. Муж Фонарины решил сделать ей подарок, удивительный день рождения, целое представление, сначала Фонарина попадет в целый ряд неприятностей, конечно, ненастоящих, разыгранных, ну а потом, когда ей покажется, что все ужасно, появится торт, подарок, ах, чудесный праздник. Кстати, я могу в любой момент влиться в представление. Ну, пожалуйста, возьми меня.

Я с огромным трудом попыталась собраться с мыслями. Значит, все произошедшее не правда? Однако какое количество людей задействовано в спектакле: домашние, ветеринар Роман, соседка Маша, Аллочка...

- Сначала Фонарину напугают страшной болезнью, - болтала, не замечая моего состояния, актриса.

Я пришла в негодование. Ну и ну! Однако у некоторых людей оригинальное чувство юмора. Постойте-ка, а откуда устроители шоу узнали, что бедная Лампа пойдет сначала в аптеку, потом к Лыкову, затем будет обследоваться по методу Вернера? Решения-то принимала я сама, спонтанно И потом. Ада, бедная, чуть не погибшая мопсиха, она тоже играла роль? Кстати, меня зовут не Фонарина, а Евлампия, сокращенно Лампа... Фонарина - фонарь - Лампа... Вот оно что!

- Вы уверены, что женщину, для которой ставят спектакль, зовут Фонарина? - тихо спросила я. - Может, Лампа?

- Естественно, - вскинула брови Гликерия, - странное имя! Лампада! Я так и говорила с самого начала. Лампада! Да, сюрприз для Лампады! При чем тут Фонарина! Ниночка, вы ужасная путаница!

Внезапно меня стал сотрясать озноб, зубы застучали друг о друга, в голове тяжело ворочались мысли. К сожалению, Гликерия Петровна - очень ненадежный свидетель. Да, при помощи банки, приставленной определенным образом к стене, вполне возможно услышать некоторые слова, произнесенные людьми в другой комнате. Каюсь, грешна, сама так пыталась подслушать, о чем мамочка разговаривает с папой, в особенности когда она возвращалась из моей школы, с родительского собрания. Но, во-первых, вы улавливаете не весь разговор, а лишь его часть, во-вторых, имея неполную информацию, делаете ложные выводы, а в-третьих... Да Гликерия почти все перепутала. Сначала назвала меня Фонариной, потом, услыхав "Лампа", мигом, не моргнув глазом, сообщила, что именно так и называла "именинницу". Можно ли доверять ее словам? Похоже, старушка путает имена и события.

- Что с вами, милочка? - с неподдельной тревогой воскликнула Гликерия. - Вы так побледнели!

С трудом справляясь с резкой болью, охватившей половину тела, я прошептала:

- Извините, мне надо выйти на воздух.

- Да, конечно, - засуетилась Гликерия, - давайте помогу, Ниночка! Вы беременны! От Сережи!

Вот радость-то! О! Милая!

Я скрипнула зубами. Вот вам наглядная картина того, как делает выводы старая дама. Сейчас она совершенно уверена, что через пару месяцев станет счастливой бабушкой, но к действительности это поспешное идиотское умозаключение никакого отношения не имеет.

- О! Девочка! - ликовала Гликерия. - У меня появится внучка Анечка! Дорогая Нинушка, выпейте сока, вам станет легче.

Я машинально отхлебнула что-то из поданной чашки и молча ринулась в туалет. Отвратительная тошнота поднялась к горлу.

- Милая, - колотилась в дверь Гликерия, - у вас токсикоз. Это ужасно, я знаю, знаю!

Кое-как придя в себя, я выползла в коридор и уцепилась дрожащей рукой за стену. Только бы не умереть тут, в чужой квартире.

- Мне надо на свежий воздух.

- Сейчас вас провожу! - заорала старуха.

Голос ее, трубный, зычный, моментально вызвал у меня мигрень, но вдруг, откуда ни возьмись, появились силы.

- Нет, - ответила я, - вы сидите тут, я сейчас вернусь.

На улице мне стало легче. Острая боль из правого бока ушла, осталось лишь ощущение свинцовой тяжести, под ребрами словно лежал горячий камень, изредка он шевелился, и тогда к горлу подкатывала дурнота.

Постояв у подъезда, я хотела вновь подняться к Гликерии, но тут раздался телефонный звонок. Это была Леона.

- Вы дома?

- Нет.

- А где?

- Недалеко от вас, возле метро "Новокузнецкая".

- Можете зайти?

- Прямо сейчас?

- Да.

- Уже бегу.

Увидев меня, Леона воскликнула:

- Тебе плохо? То есть, простите, вам нехорошо?

Я обрушилась на стул.

- Честно говоря, не люблю, когда мне "выкают".

Нет, все нормально, а что?

- Какая-то ты желтая...

- Ты позвала меня, чтобы обсуждать цвет моей кожи? - обозлилась я. - Такая уж уродилась, не всем везет, кое-кому от родителей досталось все: хороший рост, шикарные волосы, персиковый румянец. Я же не слишком хороша собой, но живу вполне сносно.

- Извини, - пробормотала Леона.

- Ничего! - воскликнула я, с огромной радостью отмечая, что боль и тошнота испарились без следа.

- Я всю ночь не спала, - вздохнула Леона, - а потом решила проверить, вдруг еще одно агентство под именем "Арлекино" работает. Ведь ты сказала, что нашла информацию о нас в Интернете.

Я тяжело вздохнула. Леона, похоже, милая девушка, надо сказать ей правду. Признаться, что я выдумала прогулку по Всемирной паутине... Если честно, то я способна лишь включить комп.

- Я поступила просто, - объяснила Леона, - набрала адрес, так сказать, от балды, вот смотри.

Я уставилась на ее длинные пальцы, запорхавшие над клавиатурой. Экран моргнул, появилась яркая картинка.

- Теперь читай, - велела Леона.

"Скорая семейная помощь. Решим все ваши проблемы, стопроцентная гарантия, дорого, качественно, соблюдение абсолютной тайны. Вашего лица не увидит никто. Желаете устранить преграду, мешающую вашему счастью? Хотите жить в любви и гармонии? Мечтаете познакомиться с будущим мужем или женой? Не знаете, как привлечь к себе внимание избранника? Вы его любовница, а он никак не разводится с женой? Или хотите вернуть мужа? Мы поможем вам. К сведению наших клиентов: для соблюдения полной анонимности скажите при входе - маска.

Запишите наши координаты. И помните - это адрес вашей надежды".

- Кто-то, используя наш бренд, пакостничает, - кипела Леона, - и потом, что они имеют в виду, говоря: "Решим все ваши проблемы"? А если мужчина хочет жениться на любовнице, но не может официально избавиться от законной супруги, ну, например, беременна она, и суд их не разведет. Как это самозванцы собираются разруливать такую ситуацию?

Я посмотрела в удивленные глаза Леоны и вздохнула. Много есть способов извести опостылевшую жену. Ох, похоже, во втором "Арлекино" сидят люди, не стесняющиеся в средствах для достижения цели. Наверное, цепь несчастий, произошедших с нами, их рук дело.

- Значит, так, - решительно заявила я, - сейчас поеду по указанному адресу и попробую разведать, что к чему. Жди звонка. Слава богу. Катя починила машину, и я на колесах.

Офис "Арлекино-2" находился в центре, на Страстном бульваре. Войдя в обшарпанный темный подъезд старинного московского дома, я вновь ощутила ноющую боль в боку, но, решив не обращать на нее внимания, нажала на кнопку звонка.

- Кто там? - донеслось из отверстия, забранного мелкой решеточкой.

- Клиент в "Арлекино", - бодро сообщила я, - сложная семейная проблема.

Потом, вспомнив увиденный в Интернете текст, быстро добавила:

- Маска.

- Надевайте, - донеслось из домофона.

- Что? - не поняла я.

- Маску.

- Где она?

Тут из стены выехал ящик, на дне которого лежала черная шапочка с прорезями для глаз, носа и рта.

Усмехнувшись, я натянула шлем на голову. Вот потеха, этот маскарад рассчитан на полных идиотов.

Ну нахлобучите вы маску омоновцев, предстанете перед работниками "Арлекино-2" с закрытым лицом, и что? Все равно же придется рассказывать о своей проблеме, называть адреса, фамилии. Так что этот прием - всего лишь хитрый психологический ход, призванный объяснить клиенту, впервые явившемуся в агентство: тут хранят тайну, вы - инкогнито, личность без лица, имени и фамилии, ник из Всемирной паутины.

- Надели? - спросил голос из домофона.

- Да.

Дверь распахнулась. На пороге стояла.., цыганка, та самая, которая попросила перепеленать у нас ребенка. Одета она была сейчас в синие джинсы, голубой пуловер и черные туфельки. Волосы красотки оказались короткострижеными, с ярким мелированием, кожа отнюдь не такой смуглой, но это была та самая гадалка.

На секунду я замерла.

- Здравствуйте, - приветливо улыбнулась негодяйка, - не бойтесь, ваше лицо надежно скрыто под маской, к тому же тут никто не спросит документов, можете назваться любым именем. Входите, входите, все в первый раз стесняются, кое-кто даже убегает прочь, но потом обязательно возвращается, понимая: кроме нас, вам никто не поможет. Цены в "Арлекино" умеренные.

Мои ноги словно прилипли к лестничной площадке, и снова сильно заболел правый бок, потом меня затошнило.

- Не волнуйтесь, - журчала "цыганка".

- У-у-у-у, - донеслось с улицы.

Внезапно ко мне вернулась способность соображать.

- Извините, - дрожащим голосом завела я, - сейчас вернусь. Слышите, сигнализация воет? Наверное, кто-то задумал спереть из моей машины магнитолу. Сбегаю, посмотрю.

"Гадалка" кивнула и закрыла дверь. Я вышла на улицу, завернула за угол дома, села в свои "Жигули" и только тогда сдернула с головы шлем. Сердце колотилось так, словно я пробежала марафон. Спокойно, Лампа, спокойно. Посиди, подумай... Господи: да не о чем размышлять! Сейчас снова натягиваю шапку и несусь в "Арлекино-2". Лица моего не видно, назовусь Таней Ивановой, навру, что хочу избавиться от законной жены своего любовника, и посмотрю, как станут развиваться события!

Я резко повернулась, чтобы открыть дверь. Дикая, невероятная боль растеклась в животе. По спине потек липкий пот, в горле колом встала тошнота, меня начало знобить, потом стало жарко, снова холодно... Дрожащими пальцами я вытащила мобильный, сил хватило лишь на то, чтобы нажать и удержать кнопку с цифрой "3". Господи, спасибо тому, кто придумал быстрый набор.

- Алло, - тихо сказал Костин.

- Скорей, помоги!

- Не сейчас, у меня совещание.

- Умираю.

- Лампа, не идиотничай, - прошипел Вовка.

- Ужасно больно, - прошептала я, - завещание в сумочке, я не успела попасть к нотариусу.

- Что случилось?

- Прощай, Вовка.

- Ты где?

- На Страстном бульваре, - еле выдавила я из себя и попыталась лечь на сиденье.

Но удобно устроиться не удалось, мешал руль.

Я положила на него голову, боль из резкой стала тупой, более того, она начала затихать, но мне парадоксальным образом сделалось еще хуже.

Вдруг я почувствовала приток холодного воздуха.

- Лампудель, - рявкнул Вовка, - что с тобой?

Я повернула голову.

- Завещание в сумке.

- Молчи, сейчас "Скорую" вызову.

- Послушай...

Вовка влез в "Жигули".

- Потом расскажешь.

Но ко мне уже вернулись силы. Борясь с тошнотой, я начала:

- Не перебивай. Это страшно важно. Я умираю.

На заднем сиденье сумка. В ней снимки моей головы. Неоперабельная опухоль...

Вовка, став синим, впился в меня взглядом. На секунду в моей душе воцарилось ликование. Ага, вот оно как! Ругал постоянно Лампу, смеялся над ней!

Теперь-то он понимает, кого потерял, да поздно, придется Костину плакать на моей могиле, приговаривая: "Прости, Лампудель, идиота!"

- Что за дурь ты несешь? - обмер майор. - Совсем офигела?

- Там же завещание, не успела побывать у нотариуса, но, думаю, вы не передеретесь.

- Прекрати, - взвизгнул Володя, - быстро говори, что слопала! Вон какая вся желтая! Небось отравилась шаурмой!

- Меня не отравили, - лихорадочно продолжала я, - слушай, я распутала дело почти до конца.

Майор налился краснотой, словно перезревший помидор.

- Какое дело?

- Не перебивай, - бормотала я, - ой, тошнит!

- Быстро говори! - рявкнул Володя.

Боясь, что сейчас грохнусь без чувств, я быстро рассказывала Костину все.

Правильно говорят, что человек не способен умереть, если на земле у него остались неоконченные дела. Я не потеряла сознание ни в своей машине, ни когда меня перетаскивали в "Скорую", ни по дороге в клинику. Держала Костина за широкую, теплую ладонь и говорила, говорила... На пороге кончины следует быть откровенной, Вовке предстоит без меня завершать дело. Теперь ему придется ограждать домашних от беды и узнавать, кто и почему затеял этот спектакль. Вернее, кто, я знала. Над нами издевались сотрудники "Арлекино-2". Но вот с какой стати они решили извести семью Романовых? Боюсь, ответа на сей вопрос мне не узнать никогда, потому что, рассказав Вовке все, я закрыла глаза и умерла. Впрочем, уже отбывая в Аид <Аид - в греческой мифологии царство мертвых.>, я успела промолвить:

- Ни в коем случае не хороните меня в голубом платье, я в нем плохо выгляжу, излишне бледная.

Глава 31

Мои открывшиеся глаза наткнулись на белый потолок. Я попробовала пошевелиться, но потерпела неудачу.

- Как самочувствие? - донеслось из ниоткуда.

Шуршащий сухой язык даже не пошевелился, из моего горла вырвалось мычание.

- Еще не отошла, - сказал другой, до боли знакомый голос.

- Страшно-то как, - подхватил невидимый мужчина. - Эй, Лампудель, скажи что-нибудь.

Я моргнула и удивилась, теперь вместо потолка надо мною нависает лицо Костина. Вовка весь в белом, за спиной топорщится нечто, господи... Внезапно язык оторвался от неба.

- Володя! - неожиданно громко вырвалось у меня. - Как ты мог!