семьи, я бы, пожалуй, и решился доставить тебе такое неудобство. Так что не
изволь гневаться.
все так же холодно, - продолжал племянник.
любезностью возразил дядя. - Отнюдь в этом не уверен. Обстановка,
способствующая размышлениям, полное уединение - все это имеет свои
преимущества - и могло бы повлиять на твою судьбу гораздо более благотворно,
чем ты в состоянии сделать это сам. Однако продолжать этот разговор
бесполезно. Я сейчас, как ты изволил заметить, не в очень выгодном
положении. И подобного рода мягкие исправительные средства, которые были бы
желательной поддержкой для нашей семейной чести и славы, эти ничтожные знаки
милости, которые помогли бы мне немного образумить тебя, теперь их надо
домогаться, выпрашивать или совать кому-то взятку. Сколько народу их
добивается, а ведь получают сравнительно очень немногие. Когда-то все было
не так. Да, Франция и не только в этом отношении изменилась к худшему. Не
так еще давно наши предки распоряжались жизнью и смертью своих крестьян. Вот
из этой самой комнаты немало из их мерзкой породы было послано на виселицу.
А в соседней (моей спальне) один такой грубиян, - нам это хорошо известно, -
был заколот на месте, он, видите ли, осмелился проявить что-то вроде
щепетильности - вступился за честь своей дочери! Его дочери! Многих своих
привилегий мы лишились. Новая философия, новые веяния. Всякая попытка
вернуть наши прежние права может повести {не обязательно конечно, но может
статься) к серьезным неприятностям. Плохо стало, плохо, из рук вон плохо!
покачал головой с тем благородным прискорбием, с коим и подобало говорить об
этой стране, которая все же не совсем утратила надежду на возрождение, ибо у
нее была могучая опора - он сам, - и следовательно, не все еще было
потеряно.
совсем недавно, - мрачно сказал племянник, - что, по-моему, во всей Франции
нет имени более ненавистного, чем наше.
высшим - это невольная дань преклонения низших.
встретишь, ни на одном лице не увидишь и следа простого уважения к человеку,
- одно лишь рабское подобострастие и страх!
сказал маркиз. - Мы тем и заслужили его, что всегда утверждали свое
могущество. Да! - Он взял еще маленькую понюшку табаку, откинулся и
переложил ногу на ногу.
глаза рукой, глаза красивой маски, украдкой наблюдавшей за ним, окинули его
таким внимательным, зловещим и недобрым взглядом, что одного этого взгляда
было достаточно, чтобы догадаться, какая ненависть прячется под этим
напускным равнодушием.
промолвил маркиз. - Рабское подобострастие и страх держат этих собак в
повиновении, они дрожат перед кнутом, и так всегда будет, пока вот эта
крыша, - он поднял глаза к потолку, - держится у нас над головой и мы не
живем под открытым небом.
Если бы в этот вечер ему показали, что станется с его замком и с полсотней
других замков через несколько лет, или то, что останется от них, - он вряд
ли узнал бы собственный замок в груде обгорелых развалин, а этой крыши,
которую он считал нерушимой, он не нашел бы и следов. И лишь следы свинцовых
пуль, отлитых из крыши, пуль из сотен тысяч мушкетов в продырявленных телах
показали бы ему, сколь многих избавила его крыша от жизни под открытым
небом, ибо для тех, в кого угодила такая пуля, небо навсегда скрывалось из
глаз.
поручиться, я буду охранять честь нашего дома, и я никому не позволю ее
нарушить. Но я полагаю, ты устал. Не пора ли нам на сегодня кончить беседу.
пожинаем плоды этого.
свойственною ему деликатностью сначала показав пальцем на племянника и потом
уж на себя.
правда совершенно по-разному. Сколько зла было сделано еще при жизни отца; в
угоду своим прихотям мы надругались над людьми, расправлялись со всеми, кто
становился нам поперек дороги. Да что я говорю - при его жизни! Ведь все это
было и при вас. Как можно вас отделять друг от друга? Вы с ним близнецы,
совладельцы, вы его преемник и наследник.
укладу, я несу за него ответственность, и я бессилен его изменить. Тщетно
пытаюсь я выполнить последнюю волю моей дорогой матушки, ее последний завет,
который я прочел в ее угасавшем взоре, молившем меня восстановить
справедливость, загладить зло милосердием. Тщетно взываю я о поддержке, я
бессилен, у меня нет власти!
пальцем в грудь племянника - они теперь разговаривали стоя у камина, -
можешь не сомневаться, все будет напрасно.
каждой безупречно правильной черте этого бледного, почти прозрачного лица,
словно притаилось что-то жестокое, коварное, настороженное. Он еще раз ткнул
пальцем в грудь племянника, как если бы палец этот был острием тонкой шпаги,
которую он искусным движением незаметно вонзил ему в сердце.
при котором я родился, жил и живу, - сказал он.
табакерку в карман.
судьбой, - добавил он и, взяв со стола маленький колокольчик, позвонил. - Но
я вижу, что вы окончательно лишились разума, мосье Шарль.
отрекаюсь от них.
еще - куда ни шло! Но владенье? Правда, оно немногого стоит, но разве ты
полагаешь, что оно уже твое?
перейдет ко мне хотя бы завтра...
нравится.
Да и что тут, в сущности, осталось? От многого ли мне придется отказываться?
Кругом такое разоренье, такая нищета и запустенье!
разобраться как следует, - окажется, что все едва-едва держится; долги,
закладные, поборы, рабский труд, угнетение, голод, нищета и страдания.
руки, я найду кого-нибудь, кто сумеет лучше меня освободить его постепенно
(если только это возможно) от того страшного гнета, который здесь придавил
все, и, может быть, тогда измученный, исстрадавшийся, несчастный народ,
которому некуда податься с родной земли, передохнет немного, хотя бы в
другом поколении; и замок наш мне не нужен, над ним тяготеет проклятье, как
и надо всем этим краем.
новой философией, ты все-таки думаешь как-то существовать?
многие мои соотечественники, как бы они ни были родовиты, - трудиться.
фамильное имя не будет мной опорочено. Я там ношу другое имя.
туда была открыта, и они увидели, как комната осветилась. Маркиз обернулся
и, заглянув в спальню, прислушался к удаляющимся шагам лакея.
по-видимому, чем-то прельщает тебя, - с улыбкой заметил он, снова
повернувшись к племяннику.
обязан не кому иному, как вам. Ну, а что до остального, - я там нашел себе
приют.
знаком с нашим соотечественником, который тоже нашел там приют? С доктором?
голову, но и в его улыбке и в многозначительном тоне, которым он произнес
последние слова, что-то поразило племянника; ему показалось, что маркиз
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Русанов Владислав
Андреев Николай
Никитин Юрий