Она переливалась под лучами солнца.
прилив сил, помчались вперед. В несколько минут они доскакали до реки
Гуамини и, как были, вместе с всадниками, бросились по грудь в
благодетельные воды. Хозяева поневоле последовали их примеру и приняли
ванну, о чем им не пришло в голову жалеть.
однако, сам примера умеренности.
глотков. Что касается Талькава, то тот пил спокойно, не спеша, маленькими
глотками, "длинными, как лассо", по патагонскому выражению. Он никак не
мог напиться, и его спутники стали опасаться, как бы он не выпил всей воды
в реке.
Гленарван. - Доехав до Гуамини, они найдут здесь достаточно чистой и
свежей воды, если только Талькав не выпьет всю воду в реке.
образом мы избавим их от нескольких часов тревоги и страданий.
остались у Вильсона. Нет, уж лучше подождать их на месте, как было
условлено. Принимая во внимание расстояние, которое им надо проехать
шагом, я полагаю, что наши друзья прибудут лишь ночью. Итак, приготовим же
для них добрый ночлег и добрый ужин.
подходящее место для привала. Ему посчастливилось найти на берегу реки
"рамаду" - трехсторонний загон для скота. Рамада являлась превосходным
убежищем для людей, не боящихся спать под открытым небом, как это было в
данном случае. Поэтому путники не стали искать ничего лучшего, и все трое
растянулись на земле, под солнцем, чтобы просушить промокшую одежду.
теперь об ужине. Надо, чтобы наши друзья остались довольны посланными
вперед гонцами. Надеюсь, что им не придется жаловаться. Мне кажется, что,
поохотившись часок, мы не потеряем времени даром. Ты готов, Роберт?
казалось, были местом встречи всей дичи окрестных равнин. Целыми стаями
поднимались в воздух "тинаму" - род красных куропаток, водящихся в пампе,
черные рябчики из породы ржанок, именуемые "теру-теру", желтые коростели и
водяные курочки с великолепным зеленым оперением.
на высокие травы и густые лесные поросли, дал понять, где именно
притаились животные. Охотникам достаточно было сделать лишь несколько
шагов, чтобы очутиться в месте, равного которому по обилию дичи нельзя
было найти на целом свете.
выстрелы были направлены на крупную дичь пампы. Вскоре они вспугнули сотни
косуль и гуанако, подобных тем, которые так неистово обрушились на них в
вершинах Кордильер. Но эти пугливые животные быстро умчались, так что
оказалось невозможным приблизиться к ним на расстояние ружейного выстрела.
Охотники решили преследовать другую дичь, которая к тому же была
значительно вкуснее. Подстрелили штук двенадцать красных куропаток и
коростелей, кроме того, Гленарван убил метким выстрелом пекари -
"таи-тетр". Мясо этого толстокожего животного с рыжеватой шерстью очень
вкусно, и на него не жаль было потратить порох.
сколько им было необходимо. Роберт не отстал от других; он застрелил
редкое животное из семейства неполнозубых - "армадилла", нечто вроде
"тату" - броненосца, длиной в полтора фута, покрытого панцирем из
подвижных костистых пластинок. Это было очень жирное животное, и, по
словам патагонца, мясо его представляло настоящее лакомство. Роберт очень
гордился своей удачей.
"нанду" - разновидность водящегося в пампе страуса, отличающегося
удивительной быстротой в беге. Имея дело с таким быстроногим животным,
индеец не стал прибегать к хитрости. Он погнал Тауку галопом прямо на
этого страуса, стремясь сразу настичь его, ибо, не сделай он этого, тот
лишь замучил бы и лошадь и охотника, непрерывно петляя во время быстрого
бега.
могучей рукой так ловко, что он сейчас же обвился вокруг ног страуса, и
тот сразу остановился. Еще несколько секунд - и нанду лежал распростертый
на земле.
что мясо этого страуса очень вкусно и Талькаву хотелось добыть это яство
для общего стола.
пекари Гленарвана и броненосца Роберта. Со страуса и пекари тотчас же
содрали жесткую кожу и нарезали их мясо тонкими ломтиками. Что же касается
броненосца, то это ценное животное носит на себе собственный противень, на
котором его можно изжарить, и его положили на раскаленные уголья в его же
панцире.
питательную пищу они оставили друзьям. К ужину подали чистую прозрачную
воду, показавшуюся всем вкуснее всех портвейнов мира, вкуснее даже, чем
"ускебо" [род ячменной водки, настоенной на дрожжах], столь любимая в
Шотландии.
что его хватило и лошадям и для подстилки.
завернулись в пончо и улеглись на перину, набитую "альфафарой", - обычное
ложе охотников в пампе.
19. КРАСНЫЕ ВОЛКИ
обитателей Земли. Лишь звезды озаряли слабым светом равнину. Река Гуамини
бесшумно катила свои воды, подобно широкой спокойной масляной струе,
скользящей по мрамору. Птицы, четвероногие и пресмыкающиеся отдыхали от
дневной усталости. Безмолвие пустыни распростерлось над необъятной пампой.
мягком ложе из люцерны, они спали крепким сном. Обессиленные усталостью
лошади улеглись на землю. Лишь Таука, как настоящий чистокровный конь,
спала стоя, сохраняя и в спящем состоянии тот же гордый вид, как в
бодрствующем, готовая мчаться вперед по первому зову хозяина. В загоне
царил глубокий покой. Костер догорал, изредка озаряя последними вспышками
безмолвную тьму.
стал зорко вглядываться во что-то и к чему-то прислушиваться. Видимо,
Талькав хотел кого-то захватить врасплох. Вскоре обычно невозмутимое лицо
его отразило смутную тревогу. Что услышал он? Подкрадывающихся ли к ним
бродяг индейцев, или ягуаров, или полосатых тигров, или иных хищных
зверей, которых могла привлечь в эти места близость реки? Это
предположение показалось ему, очевидно, наиболее вероятным, так как он
бросил быстрый взгляд на сваленный в загоне запас топлива, и его
беспокойство возросло.
не мог надолго держать на расстоянии дерзких хищников.
ждал, облокотившись на руки, вперив взор вдаль, словно человек, которого
внезапно разбудила какая-то надвигающаяся опасность.
царившей кругом тишиной и снова бы уснул. Но там, где чужестранец ничего
не заметил бы, индеец, в силу присущей ему обостренной чуткости и
природного инстинкта, почуял близкую опасность. В то время, как Талькав
прислушивался и приглядывался, Таука глухо заржала, повернув голову к
входу в рамаду; она потянула ноздрями воздух. Патагонец быстро
приподнялся.
стал внимательно осматривать равнину.
скользившие среди поросли курра-мамеля. Там и сям сверкали яркие точки,
они то исчезали, то вспыхивали вновь, двигались, пересекая друг друга во
всех направлениях. Казалось, что это плясали по зеркалу огромной лагуны
отблески каких-то сказочных огромных фонарей. Чужестранец, несомненно,
принял бы эти летающие искры за светляков, чье мерцание можно увидеть
ночью во многих местах пампы, но Талькава это не могло обмануть: патагонец
понял, с каким врагом предстояло иметь дело. Зарядив ружье, он встал на
страже у входа в загон.
вой. Ответом на него был выстрел из карабина, а затем последовали
неистовые завывания, исходившие, казалось, из сотни глоток.
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей
Маркеев Олег
Мацумото Сэйте
Херберт Фрэнк
Соломатина Татьяна