приличия, потому что все равно уже твердо решил, как действовать дальше.
поймал молодого, не велел задержать именем Воеводы, - его вина.
и отвернулся от Шморгайлика.
на этот раз - выйдет потом. Хорошо ведал, что значит <до ночи>. Ночью
молодого Маркерия поведут к Реке и утопят. Воевода судил всегда коротко и
безжалостно. Концы в воду.
бы, ясно, приятнее наблюдать, как Маркерия бросает в поруб Немой, отец той
вредной девчушки, которая презирает его точно так же, как и Маркерий, но
ежели нет, то нет, - видимо, сидит где-нибудь на мосту, возможно, и с
Положаем, отцом своим, всматриваются в воду, пускай всматриваются,
прозевают разве вон какое зрелище!
повелением найти Маркерия на мосту или дома и без всяких разговоров и
объяснений бросить в поруб, что на воеводском дворе.
верно, но он не знал о сыне ничего. Как послали его к Воеводе сказать о
ловцах преступных, так и не вернулся. С ловцами они управились сами. А
Маркерия не было. Дома не застали ни Маркерия, ни его матери. Никто как-то
не обратил внимания на то, что и Немого на мосту не было, тем более никто
бы не стал каким-либо образом связывать воедино исчезновение Немого и
Лепетуньи в одно и то же время, - все обеспокоены были исчезновением
Маркерия, все искали его. Потому что Воевода, узнав об исчезновении парня,
велел, теперь уже не скрывая своего гнева:
помогала воеводским прислужникам, забыв, что ищет сына для наказания, а
памятуя лишь об одном: Маркерия нет, быть может, нет его уже и среди
живых, найти - воскресить, снова возвратить к живым. Все это было страшно,
в особенности когда Лепетунья вспомнила день, вспомнила, как она пошла в
лес собирать лесные ягоды, а Немой выследил ее и напал в зарослях, и она
отбивалась от него, ибо не хотела, чтобы возвращалось старое, и все-таки
отбилась и убежала, но побежала не домой, а еще дальше, в лес, и вот
наказали ее боги, пробегала она сыночка, теперь не найдет его никогда, она
подскакивала к Положаю, била его по спине, тормошила изо всех сил:
звали, приманивали - не откликнулся, не появился.
окаменело просидела всю ночь возле воеводского двора и мысленно умоляла
Маркерия: <Не появляйся, не появляйся, беги куда глаза глядят, беги,
умоляю тебя!>
помощь Мытника, взял и Немого, потому что сам боялся предстать перед
Воеводой с таким сообщением. Не бывало еще, чтобы бежал мостищанин, и
никто не мог угадать, как поведет себя Мостовик. Неизвестность же всегда
пугает. Шморгайлик хотел было втянуть в это дело еще и Стрижака, но тот
предусмотрительно уклонился.
Воеводы пользы как от козла молока! Бывает, что сеют, да и то не родит, а
Воевода ведь и не сеял никогда, потому как не способен. Вот и нашелся
юноша, пожелавший позаботиться о ниве.
всем пойти и сказать, - смиренно произнес Шморгайлик.
связано на небе, а что развяжете на земле, будет развязано на небе. Иди
себе, мракоумный Шморгайлик, и встань перед ясными глазами своего Воеводы,
а я тем временем пойду, чтобы благословить трапезу. Аминь!
кого попало, только посмотрел на тех, которые стояли перед ним, и спросил:
сюда и Стрижака, чтобы не так страшно было.
гнев Мостовика обрушится теперь на чванливого незадачливого попа, в своей
ненависти к Стрижаку даже не подумал о всей безосновательности своих
надежд. Да и, собственно, какие основания для воеводского гнева? Он всегда
беспричинен и непостижим, как все, что стоит над повседневностью и
заурядностью людской.
каждый раз новое разочарование. Ибо когда Стрижак прибежал в своих
роскошных ризах в воеводские сени, где грузно сидел насупленный Мостовик,
а перед ним стояли Немой и Мытник (Шморгайлик не торопился вырываться
вперед, держался за спиной Стрижака), все произошло вовсе не так, как
этого хотелось мстительному доносчику.
один доводился родичем Маркерию, а другой через свою дочь приохотил хлопца
к воеводскому двору. Что же касается Стрижака, то для него это приключение
не означало ничего, а вид обескураженных Немого и Мытника и вовсе
развеселил его душу, он простер длань в их направлении, изрек
торжественно-сочувственно:
разумно.
Немого и повоз пароконный и поезжайте вдогонку за беглецом. Без него не
возвращайтесь.
даже Стрижак не посмел разглагольствовать дальше.
не хотел понять; когда же Шморгайлик велел запрягать коней и Немой, в
котором все ревело внутри от нежелания выполнять приказ Мостовика, увидел,
что должен ехать на одном возу со Стрижаком, он резко подскочил к упряжке,
начал рвать сбрую, брызгая от ярости слюной, если бы кто-нибудь попался
ему под руку, то ему вряд ли поздоровилось бы. Остановились на том, что
оба поедут верхом, не говоря об этом Воеводе, который почему-то упрямо
требовал от Стрижака, чтобы тот не смел садиться на коня.
сыромяти для вязания Маркерия, на что Стрижак пробормотал, что они не
половцы поганые, которые за рабами отправляются в путь, а честные
христиане, к тому же не сыромять нужно приторачивать к седлу, а харчей да
питья как можно больше в сумы накладывать, потому что иначе он заляжет в
корчме Штима, а в погоню за беглецом пускай себе едут всякие мракоумные
земнородцы.
разорвав сбрую и добившись довольно легко, чтобы ехать не на повозе вместе
со Стрижаком, а каждому конно; не теряя времени, оба и выехали, но за
Мостищем между ними снова произошла стычка, потому что Стрижак сворачивал
на дорогу, обсаженную дубами, в сторону Чернигова, а Немой с неистовым
упрямством добивался ехать не отрываясь от Реки. Собственно, его вовсе не
интересовало, поедет Стрижак или нет, - он просто повернул коня, да и все.
А конь Стрижака потянулся следом, потому что его ездок хотя и проклинал в
душе Немого, а еще более - Воеводу, но все же толком и не ведал, где
следует искать беглеца. Одно было ясно: не бросился Маркерий на ту сторону
в Киев, потому что должен был бы перейти через мост, да и властей в Киеве
больше, чем где бы то ни было в другом месте, а человек как раз убегает от
власти, а не бежит к ней в объятия. Но ведь и за пределами Киева мир вон
какой широкий! И Переяслав, и Чернигов, и Новгород, и неисходимые
Залесские земли: Суздаль, Владимир, Ростов, Рязань. Правда, всюду князья и
воеводы, но кто же на этом свете минует их рук? Не спасет тебя ни
сообразительность, ни отвага, ни даже нахальство или просто терпеливость.
Поэтому решение Немого удариться вдоль Реки в надежде на то, что Маркерий
засел где-нибудь в зарослях верб или лозняка, показалось Стрижаку
бессмыслицей, но вступать в спор было лень, к тому же пришлось бы тогда
бороться не только против Немого, но еще и против собственного коня,
который охотнее сворачивал на травы к Днепру, чем на княжескую выбитую
дорогу вдоль дубов. Стрижак ехал позади Немого и сердито бормотал:
гадов земных по роду их. И увидел бог, что это хорошо. А зачем создал
Немого? И что это такое?
болел, ужасался дороги, переживая ее уже пройденную, а еще больше ту,
которую суждено было пройти. Он направился вдоль Реки, потому что не знал
других путей, а вверх, против течения, пошел не потому, что боялся погони
на челнах, а просто руководствуясь привычкой, потому что всегда гнали
коней на новое пастбище за Десну, другой дороги Маркерий и не представлял
себе. Ему не приходилось никогда уходить дальше, чем за Десну на пастбища,
потому углубился в неизвестность со страхом и неуверенностью, но отступать
не мог, потому что позади был страх еще больший. Не думал он о кривде, о
том, что нет правды на свете, не думал и о Воеводихе, а тем более - о
Мостовике, иногда вспоминал мать и отца, еще чаще - Светляну, но
воспоминания эти не приносили облегчения, от них становилось больно и
Жюль Верн
Земляной Андрей
Самойлова Елена
Кервуд Оливер Дж.
Никитин Юрий
Распопов Дмитрий