краткий очерк работы.
"диктовки", потому что у него собирались эти уважаемые люди. Но вот пришел
день, когда я встретила у него человека, которого едва ли можно было назвать
уважаемым.
днем, потому что вечером в Доме культуры был костюмированный бал. Без
сомнения, я была глубоко занята обдумыванием этого важного дела, иначе с
первого взгляда узнала бы полного человека в прекрасном сером костюме,
который вышел из комнаты старого доктора и остановился в передней, чтобы
снять с вешалки шляпу.
ей в руку смятую бумажку - кажется, деньги, - нечто знакомое почудилось мне
в этом движении. Потом, надев шляпу и взяв трость, он в распахнутом пальто
двинулся к двери, и я вдруг поняла, что это Раевский.
Глашенька, стояли у нашего дома в посаде, и он, пугливо оглядываясь,
застегивал полсть - застегивал, и что-то подлое было в этих путающихся,
дрожащих движениях. С тех пор из неуклюжего гимназиста он превратился в
солидного мужчину, прекрасно одетого, в пальто с меховым воротником шалью, в
шляпе, небрежно откинутой на затылок. Но что-то подлое осталось, и я
невольно подумала об этом, хотя он только мелькнул и исчез за распахнутой
дверью.
комнату старого доктора.
Лопахине? Вы разве были знакомы?
владелец издательства.
напечатаны названия книг и наверху большими буквами: "Издательство "Время".
что огорчения были связаны с его теперешней жизнью, проходившей перед моими
глазами. Но с детства я знала, что у него были еще и другие, особенные
огорчения, о которых он никогда не упоминал, - огорчения, касавшиеся того
далекого, забытого мира, в котором некогда жили высокий, широкоплечий
господин, стоявший на мосту над рекой, и дама с темными глазами, любившая
сниматься в таких необычайных нарядах. Мне показалось, что сейчас Павел
Петрович расстроен чем-то, пришедшим оттуда, и хотя было очень интересно
узнать, при чем здесь Раевский, лучше было ничего не спрашивать. И я не
спросила.
разобравшись в своих записках, Павел Петрович стал диктовать.
девочек так болели ноги от танцев, что хоть снимай туфли и иди в чулках по
сияющему голубому, в искорках, снегу. Леночка Бутакова заговорила о гадании,
и оказалось, что никто не знает, когда полагается спрашивать у прохожего
имя: одни говорили, что под Новый год, а другие - в сочельник. Мы шли по
Овражкам, спорили, громко смеялись - и невольно присмирели, когда какой-то
человек показался вдали, на пустынной набережной, пересеченной косыми тенями
деревьев.
свет казался большой воронкой, в которой, крутясь и падая, мелькали
снежинки. Мы приближались с противоположных сторон - мы и этот человек, у
которого был какой-то нелопахинский вид.
вперед и спросила звонким голосом:
вскрикнула, узнав Раевского, девочки засмеялись и стали прятаться друг за
друга, и луна вышла из-за облаков, - как будто нарочно для того, чтобы
осветить это полное лицо, на котором появилось ироническое выражение.
неторопливо спросил он. - Не думаете ли вы, что, если бы даже меня звали
Лоренцо Великолепный, вы избежали бы печальной участи стать женой
какого-нибудь Федьки или Васьки?
даже сказать, что мы обиделись, - это было что-то совсем другое. Как будто
пропасть открылась между этим человеком и нами и на том краю он стоял и
грозился - кому, за что? Девочкам, которые шли домой после бала и просто
расшалились, потому что никто, разумеется, не верил в это смешное гаданье!
другом, а в душе все оставалось неприятное чувство, точно в темноте
новогодней ночи мы наткнулись на что-то скользкое, упругое, мимоходом
ужалившее нас и проскользнувшее мимо.
СТАРАЯ ИСТОРИЯ
какой-то нескладный. Но мне почудилось, что надо мной говорят о Лоренцо
Великолепном, и хотя я знала, что еще можно спать и спать, глаза открылись
сами собой. Да, говорят! Правда, не о Лоренцо Великолепном, но все равно это
был голос Раевского - вот что меня поразило.
ширмы увидела отца, который стоял перед кем-то, склонив голову набок и
потирая руки.
Владимирович, может быть, угодно чаю?
от волнения. Раевский пришел ко мне? Это еще что за новости? И с какой стати
отец говорит таким фальшивым голосом и так противно потирает руки?
усмехнулся. Мне захотелось убить его, когда я увидела эту усмешку. Но он
вежливо встал и поклонился.
его ненавижу, но на его полном лице с моргающими глазами появилось
озабоченное выражение.
Лебедевым, которому в Лопахине я прежде всего засвидетельствовал свое
глубокое уважение. Теперь вам представляется возможность оказать ему большую
услугу.
когда не только вас, но и меня разумеется, не было на свете. В эти далекие
времена жила-была знаменитая актриса, которую знал и уважал каждый
образованный человек в Рос сии. Звали ее Ольга Петровна Кречетова - без
сомнения, вы слышали это имя?
"Знаменитые актеры и актрисы" ей была посвящена целая статья, причем автор
утверждал, что Кречетова играла так хорошо, что драматурги писали для нее
специальные роли.
продолжал Раевский, - и могу сказать, что ее игра оставила незабываемое
впечатление. Более тридцати лет она играла на сцене Александрийского
театра...
этого слова. Видно было, что Раевский не просто нравился ему, но поразил в
самое сердце. Я не выдержала наконец и, подойдя к нему сзади, сказала
шепотом:
отцу. Но, должно быть, он вообразил, что я нарочно выпроводила его, чтобы
дать ему, Раевскому, возможность говорить со мной откровенно, потому что из
любезного солидного человека он вдруг превратился в того угловатого,
мрачно-иронического субъекта, которого мы встретили ночью и в котором
мелькнуло сейчас даже что-то страшное, точно он не мог справиться с
бушевавшим в нем отвращеньем.
тратить время на воспоминания. Дело обстоит значительно проще. Во оны
времена старик переписывался с Кречетовой, и у него сохранилась пачка ее
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Гюго Виктор
Каргалов Вадим
Никитин Юрий
Пехов Алексей