Чтение 29–й страницы книги ~Нижегородцы на чеченской войне~

- Стыдно сказать, кто я был в мирной жизни, - рассказал
сибиряк-гранатотметчик: - Товаровед по пушным и меховым изделиям. А в долгах
был - как в шелках.

Парень из Воронежа:

- Сказал матери, что поехал в Москву выбивать долги у братков, а сам -
в Чечню.

- Мой земляк, деревенский, после первой войны в Чечне получил двадцать
восемь тысяч - и заплакал: "Сроду в колхозе таких денег в руках не
держал..." - рассказал бывший наладчик на ткацкой фабрике из Иванова.

Для большинства контрактников деньги, заработанные в Чечне, главная
часть семейного бюджета. Но тех, кто гонится только за деньгами, презирают.

- У нас три повара в батальоне - готовят так, что пора убивать, - а
каждый вечер считают на калькуляторе, сколько за день заработали, потом
галетами хрустят, как мыши, - выругался водитель грузовика.

- А я воюю уже семнадцать лет, - рассказал снайпер Максим из Липецка, -
Но не из-за денег: адреналин меня гонит на войну!

Максим прошел все горячие точки бывшего Союза, воевал в Африке в
составе Французского иностранного легиона. Настоящий "дикий гусь". В Чечне
не принято спрашивать, какой у кого личный боевой счет, но все же не
удержался и, глядя на его снайперскую винтовку, спросил.

- Подтвержденных - семьдесят семь, - не без гордости ответил Максим, -
Здесь - один. Пока. Всяких убивал: белых, черных, рыжих.

Даже не верится, что Максим закончил университет и два техникума, по
основной специальности - металлург.

Встретил я в Чечне и своего коллегу. Юрий работал журналистом в одной
из газет Иванова, но понял, что автоматом он заработает больше, чем пером.
Эта война для него - вторая. Мечтает когда-нибудь сесть за книгу, потому что
впечатлений хватает.

Контрактники в среднем составляют 30-40 процентов от общего количества
личного состава российской армии в Чечне. Немало среди них и награжденных за
первую кампанию, как, например Дмитрий Солунин, автоматчик из Иванова. Здесь
он снова представлен к награде. Если бы вся армия состояла из таких как он,
непьющих и рассудительных мужиков, с генами суворовских солдат - война
наверняка закончилась бы быстрее и с меньшей кровью и грязью.

"Его хоть каждый день умывай...."

Отличить контрактника от солдата срочной службы в Чечне просто:
срочники почти все чумазые. Контрактники за собой следят, все выглядят
молодцевато, свежевыбритые. Лишь в одну берлогу, когда зашел, подумал
сначала, что попал в общую камеру СИЗО, но нет, пригляделся - на нарах
гранатомет, а и из-под грязных подушек торчат автоматы. В палатках
контрактников - идеальный порядок: одеяла заправлены, некоторые приспособили
печки под отопление соляркой - через медицинскую капельницу. На ночь,
говорят, литров сорока хватает. С дровами туго, это артиллеристам хорошо - у
них снарядные ящики можно разбивать, а пехота топит печки всем, что под руку
попадется. На Грозненском газоперерабатывающем заводе печки топили рамами из
окон цехов, на дрова разбирали полы. О том, что когда-нибудь все это
придется самим же восстанавливать, никто не думает.

- Его хоть каждый день умывай, все равно как поросенок, - сказал об
одном срочнике сержант-контрактник.

Спросил паренька родом из Москвы, знает ли он, какое сегодня число.

- Не интересовался. Как будет Новый год - ребята скажут.

- Но вот вчера артиллерия особенно сильно стреляла. В честь какого
праздника, как думаешь?

- Не обратил внимания. Да каждый день, вроде бы, так же стреляют...

Воды - дефицит, поэтому иной раз приходится выбирать: умыться или
выпить чаю.

У солдат, пиливших бревно, чернозем под ногтями был, наверное, еще
ставропольский, двухмесячной давности.

- Когда были в бане? - задумался паренек из Пензенской области, - А
вообще-то - неделю назад. До этого месяц не мылись.

- Вшей не накопили?

- В голове - нет, - твердо ответил солдат.

- Срочники даже обрадовались, когда мы приехали, сразу повеселели, -
рассказал контрактник Юра-журналист, - Научили их быстро ставить палатки,
дров заготовили, умываться заставляем. Из десяти срочников нормальных солдат
- один, не больше.

Впрочем, в Чечне за месяц-два и маменькины сынки становятся настоящими
бойцами.

Человек, как известно, такая скотина, что быстро приспосабливается к
любым условиям, но русский солдат всем иностранцам даст сто очков вперед в
умении мгновенно налаживать элементарный быт. Остановилась колонна в чистом
поле, и уже через минуту здесь звенят пилы, стучат топорики, без суеты
поставили палатки, печки, нужники, уже и кухня дымит, а скоро и кашей с
тушенкой запахнет. Войска за два месяца кампании в Чечне сменили по 15-20
мест дислокации, и всякий раз ставили лагерь. Поступит приказ сниматься с
места - в считанные минуты весь скарб - в машинах, а на месте, где был
лагерь - чистота.

С трудом поверил, что четыре милых девушки-медички из гвардейского
мотострелкового полка всегда сами ставят себе палатку.

- Но мы же военные, - обиделись они.

"А теперь я в медсанбате, на кровати весь в бинтах..."

Через медицинскую роту этого полка прошло за два месяца кампании около
50 человек раненых, рассказала врач-терапевт старший лейтенант медслужбы
Татьяна Леангард. Этой хрупкой девушке из Санкт-Петербурга десятки солдат
обязаны своим здоровьем, а то и жизнями.

- Несколько дней, когда шли бои за Рубежное, мы обрабатывали по
десять-пятнадцать раненых в день, но обычно меньше.

- Как ведут себя раненые? Есть такие, что кричат от боли, плачут?

- Нет, мы же их парамедолим (то есть вводим обезболивающие препараты -
В. К.), все ведут себя нормально. Они даже гордятся, что ранены в бою. Один
раненый контрактник так переживал, что теперь не сможет отомстить за убитого
вЧечне брата... Все хотят вернуться в полк, к друзьям, воевать дальше. Это
мы по ним плачем, жалеем каждого.

Девушки - Таня, Ольга, Вера и Валентина - рассказывали мне, как они
перевязывали раненых, порой сами по локоть в крови, а я вдруг поймал себя на
мысли: да они же чуть не слово в слово рассказывают мне эпизод из моей книги
"Заплачено кровью" о работе полковых медиков в Великую Отечественную войну.
Господи, как похожи все войны...

Медицинский батальон 3-й мотострелковой дивизии стоит прямо в поле.
Чудо, но в палатках здесь - операционная, рентген, даже кресло стоматолога.
Медики обеспечены всем необходимым и делают все операции, рассказал его
командир подполковник медслужбы Михаил Сазонов. Делали даже операцию по
удалению аппендицита, местному мальчишке - вырезали грыжу. Собрали 3,5 литра
крови от доноров в батальоне.

- С начала кампании через медбатальон прошло пятьсот одиннадцать
человек, - рассказал он, - Раненых и травмированных - из них - семьдесят
человек, остальные больные, в том числе шестеро - воспаленьем легких.
Эвакуировали вертолетами в госпиталь Моздока сто сорок три человека,
остальных вернули в строй.

Больше сотни операций, из них двадцать - сложных провел ведущий хирург
медбата Андрей Тищенко. Эта война для него вторая. В первой чеченской
кампании через его золотые руки за четыре месяца прошло более двухсот
раненых.

- Один солдат был в состоянии клинической смерти, но вытащили, с того
света, - рассказал он, - Спасли ногу другому парню, подорвался на растяжке
гранаты. Вообще ампутации не было ни одной. Самая сложная операция была -
три с половиной часа. Оперировали раненого в живот лейтенанта-разведчика
Барнаева. Операция прошла успешно, но выходить его не удалось, умер в
госпитале.

В палатках медбата было всего несколько человек больных: на фронте
третью неделю стояло относительное затишье.

"Пусть пропахли руки дождем и бензином..."

Медицинский и ремонтно-восстановительный батальоны разделяет пустая
труба газопровода.

- Это граница, - рассказали солдаты, - Ночью здесь часовые с обеих
сторон, случается, что и постреливают для острастки, но мы к медсестрам по
сопкам бегаем, в обход.

Командир рембата майор Игорь Спицын в мирной жизни обожает французскую
музыку и аквариумных рыбок, а здесь обязан обеспечивать ремонт автомашин и
бронетехники. В сторонке стоит несколько попавших в аварии и разбитых
выстрелами из гранатометов чеченцев автомашин и БМП. Их ждут в войсках.

- В батальоне только срочники, - рассказал комбат, с удовольствием
показывая свое немалое хозяйство, - Девятнадцатилетние парни, а чудеса
творят: любой ремонт делают, причем в полевых условиях.

За два месяца рембат вернул в строй 253 единицы автомашин и
бронетехники.

Этих парней, с черными руками, в черных от машинного масла телогрейках,
с утра до ночи на холоде ремонтирующих машины, после армии любой автосервис
должен брать на работу без звука и платить только в твердой валюте...

- Устал я от армии, - с тоской сказал комбат, - Мне сорок пять, а
выслуги - тридцать пять лет, и где только не воевал...

И полез помогать ставить новый двигатель на КрАЗ.

"Пишу тебе из горящего танка..."

В каждом батальоне мы забирали письма или просили написать матерям,
чтобы весточки с фронта быстрее дошли домой.

"Здравствуй, мама!" - написал молодой солдатик и сидит, шмыгает носом: