подобного дня в тоскливом уединении. Пестрая, суетливая толпа вновь
заполнила огромную площадь Святого Марка, и сцены, уже описанные в первых
главах нашего повествования, теперь вновь повторялись, с той лишь разницей,
что их участники с еще большим, если только это возможно, самозабвением
предавались мимолетным радостям. Паяцы и шуты вновь показывали свое
искусство, выкрики торговцев фруктами и прочими лакомствами смешались со
звуками флейты, гитары и арфы, а в укромных местах, как и прежде,
встречались бездельники и дельцы, бездумные и расчетливые, заговорщики и
агенты полиции.
лебедя, легко проскользнув между стоявшими в порту кораблями, коснулась
носом набережной там, где канал Святого Марка соединяется с заливом.
гребцу, когда тот закрепил лодку у берега, как все гондольеры воткнув в щель
между камнями железный клин, которым кончается канат, привязанный к носу
лодки. - Приветствую тебя, Антонио, хоть ты и запоздал.
ответил рыбак. - Друг, удачей нынешнего дня я обязан твоей доброте, и, хотя
то, о чем я мечтал и молился, не свершилось, моя благодарность не станет от
этого меньше. Как видно, и ты хлебнул немало горя, иначе едва ли стал бы
заботиться о старом и презираемом человеке в минуту, когда ликующие крики
толпы уже звучали в твоих ушах и молодая кровь кипела гордостью и торжеством
победы.
играх и пустых забавах, свойственных этому возрасту, жизнь не была для меня
праздником, но сейчас не об этом... Сенату не угодно уменьшить команду
галеры, и тебе придется подумать о какой-нибудь иной награде. Я принес цепь
и золотое весло - надеюсь, они будут благосклонно приняты тобой.
жадно впился глазами в награду, затем, вздрогнув, отпрянул, нахмурился и
тоном человека, принявшего бесповоротное решение, произнес:
внука. Оставь ее у себя. Тебе ее вручили, и она твоя по праву раз они
отказались выполнить мою мольбу, награда должна принадлежать только тому,
кто честно ее заработал.
присуждая подобные награды, судьям следовало бы об этом помнить, и тогда они
признали бы, что ты превзошел всех нас. Клянусь святым Теодором, я провел
детство с веслом в руке, но никогда прежде не встречал в Венеции человека,
который мог заставить меня так стремительно гнать мою гондолу! Ты касаешься
воды легко, словно девушка, перебирающая струны арфы, однако с силой,
подобной могучей волне, что обрушивается на Лидо!
состязании. Это было еще до рождения моего старшего сына, который потом
погиб в битве с турками, оставив мне своего дорогого мальчика грудным
ребенком... Ты ни разу не видел моего сына, добрый Якопо?
его гибель. Клянусь Дианой, с моей стороны было бы глупо хвастать ничтожным
превосходством, какое дает мне молодость!
Твоя доброта и последние усилия старика, изнуренного нуждой и лишениями, -
все вдребезги разбилось о каменные сердца аристократов.
как раз тогда, когда мы меньше всего этого ожидаем. Пойдем, ведь меня
послали за тобой.
на несколько секунд, чтобы позаботиться, как обычно, о своей лодке, с
радостью выразил готовность следовать за Якопо. Место, где они стояли, было
расположено в стороне от проезжей части набережной, и, хотя луна светила
ярко, присутствие здесь двух человек в неприметных одеждах едва ли привлекло
бы чье-нибудь внимание и все же, казалось, браво не был спокоен. Он
подождал, пока Антонио вышел из гондолы, и затем, расправив плащ,
перекинутый через руку, без разрешения набросил его на плечи рыбака. Потом
достал шапку, точь-в-точь как его собственная, и надел ее на седую голову
Антонио, что довершило преображение внешности старика.
- В этом наряде, Антонио, тебя никто не узнает.
добрые намерения, за то великое благодеяние, какое ты хотел мне оказать и не
смог лишь из-за жестокосердия вельмож и богачей. Но все-таки я должен
сказать, что ни разу еще маска не скрывала моего лица ибо зачем человеку,
который встает вместе с солнцем, чтобы приняться за свой тяжкий труд, и
обязан тем немногим, что у него есть, милости святого Антония, зачем ему
разгуливать подобно кавалеру, собирающемуся похитить доброе имя девушки, или
ночному разбойнику?
вредно принять некоторые предосторожности.
скажу от всей души и с благодарностью: я очень тебе обязан хотя мои надежды
рухнули и мальчик все еще томится в этой плавучей школе порока, я бы хотел,
чтобы кличка "браво" принадлежала не тебе. Мне трудно поверить всему тому, о
чем говорили сегодня на Лило про человека, который так жалеет слабых и
обиженных.
мучительным для рыбака, что, когда, наконец успокоившись, Якопо глубоко
вздохнул, Антонио тоже почувствовал облегчение.
обо всем этом в другой раз.
следовать за собой и направился в сторону от канала. Рыбак повиновался, ибо
этому несчастному человеку с разбитым сердцем было все равно, куда идти!
Якопо воспользовался первым же входом, ведущим во внутренний двор Дворца
Дожей. Шаги его были неторопливы, и в глазах прохожих оба они ничем не
выделялись среди многочисленной толпы, вышедшей на улицу, чтобы подышать
мягким ночным воздухом или насладиться развлечениями, которые обещала
Пьяцца.
задержался, видимо для того, чтобы разглядеть находившихся здесь людей. Надо
полагать, он не усмотрел никакой причины для дальнейшего промедления, так
как, незаметно подав своему спутнику знак не отставать, он пересек двор и
поднялся по известной лестнице, той самой, с какой скатилась голова Фальери
и которую по статуям,
стоящим на верху ее, называют Лестницей Гигантов. Миновав знаменитые Львиные
пасти, они быстро пошли по открытой галерее, где их встретил алебардщик из
гвардии дожа.
оружие.
оставаться на месте, Якопо приблизился к алебардщику и что-то шепнул ему.
Оружие тотчас поднялось, и стражник вновь принялся шагать по галерее с
глубоко равнодушным видом. Едва путь перед ними открылся, как оба двинулись
дальше. Антонио, немало удивленный тем, что ему пришлось видеть, с
нетерпением следовал за Якопо, ибо сердце его сильно забилось горячей, хотя
и смутной надеждой. Не так уж несведущ был он в людских делах, чтобы не
знать, что правители иногда втайне уступают там, где согласиться открыто им
мешают соображения политики. Поэтому, полагая, что сейчас его приведут к
самому дожу и наконец-то дитя вернется в его объятия, старик легко шагал по
мрачной галерее и, пройдя вслед за Якопо через какой-то проход, вскоре
оказался у подножия новой широкой лестницы. Рыбак теперь едва представлял
себе, где он находится, так как его спутник оставил в стороне главные входы
дворца и, пройдя через потайную дверь, вел его мрачными, тускло освещенными
коридорами. Они не раз поднимались и спускались по лестницам, проходили
через множество небольших, просто обставленных комнат, так что в конце
концов у Антонио совсем закружилась голова и он окончательно перестал
понимать, куда идет. Наконец они достигли помещения, темные стены которого,
украшенные довольно безвкусным орнаментом, казались еще более мрачными из-за
слабого освещения.
способность говорить. - Похоже, ты гуляешь по всем этим галереям и коридорам
свободнее, чем самый старый гондольер Венеции по каналам города. . - Мне
приказали привести тебя, а все, что мне поручают, я стараюсь делать как
следует. Ты из тех люден, Антонио, которые не боятся предстать перед лицом
великих, - в этом я сегодня убедился. Собери все, свое, мужество, ибо настал
час испытания.
на свете?
великие не любят непочтительных слов.
заслуживают похвалы но им не нравится, когда действия их порицают, даже
если ясно, что порицания справедливы.
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Василенко Иван
Никитин Юрий