Серики - шелк, а из африканского города Сабрата - огромных слонов.
Августы, а вокруг высятся колоннады и раскрывают широкие двери таверны с
черно-белым мозаичным полом. В них не торгуют вином, а помещаются коллегии
конопатчиков, изготовителей веревок, измерителей зерна, выделывателей
снастей и прочих ремесленников, имеющих отношение к корабельному делу.
Дальше, насколько хватает глаз, тянутся склады пшеницы, воска, папируса и
других товаров...
3
в Риме. Отдохнув после морского путешествия и представив сенатору
подробный отчет о выполненных денежных операциях, Вергилиан поспешил
окунуться в городскую жизнь. Дядюшка остался доволен деятельностью
племянника и не только намекнул о своем благожелательном отношении к нему
в завещании, но даже вручил значительную сумму, которую поэт тут же решил
потратить на книги и всякие развлечения.
сатирический поэт проживает теперь где-то в Субурре, на улице Дельфина, в
гостинице иудея Симона. Вскоре мы отправились туда, и я был в восторге,
что познакомлюсь с таким замечательным человеком.
названной так по общественному фонтану, где местные хозяйки и водоносы
берут воду, с ужасным грохотом рухнул шестиэтажный доходный дом,
принадлежавший квартирной компании, одним из пайщиков которой был куратор
антониновских бань Нестор. Во время катастрофы погибло немало бедняков,
ютившихся в вонючих каморках этого мрачного здания, но едва ли обвал очень
взволновал куратора, так как дом был застрахован в Тибуртинском банке и,
кроме того, кирпичи и балки могли пойти на новое строительство.
поняли из замечаний случайных зевак, еще оставались трупы погибших. О них
мало кто беспокоился, но мы спрашивали себя, не в этом ли доме жил
Скрибоний.
строительные материалы; прекратили работу, чтобы подкрепиться пищей. Двое
из них, сидя на огромной гнилой доске, беседовали между собой. Выяснилось,
что одного из них звали Лукан, другого - Квинт, а их разговор напомнил мне
о Томах и нашей простой жизни.
морщинистым, низким лбом, старательно жевал черствую ячменную лепешку,
рассказывая приятелю о своей жизни:
заведению, у дверей которого стоял большой глиняный сосуд, чтобы прохожие
могли удовлетворить естественную нужду и в то же время оказать услугу
владельцу предприятия, так как всем известно, что человеческая моча с
успехом применяется при обработке шерсти. Я остался слушать рассказ про
волов.
незнакомца в дорогой тунике.
угол и иди прямо к рыбной лавке. А напротив будет гостиница. На ее стене
изображена оливковая ветвь. Гостиница называется "Под оливой". Почему ее
так называют, мне не известно. Но говорят, что там всегда можно найти
приют за сравнительно недорогую плату...
Квинт крикнул нам вдогонку:
найти по ужасающей вони. Видимо, здешние щуки и угри особой свежестью не
отличались. Зажимая носы, мы проследовали дальше и увидели на другой
стороне улицы зеленую оливковую ветвь на мозаичной вывеске.
яблок тщетно призывал громкими криками покупателей. Среди развешанного
через улицу жалкого тряпья после недавней стирки две старухи
переговаривались из окна в окно под самым небом. Осел тащил на
многострадальной спине охапку соломы, такую огромную, что она оцарапала
нам лица. Мальчишки бросали в погонщика камнями, и он, похожий на Харона,
шамкал беззубым ртом:
или, может быть, сам владелец, человек с обросшим черными волосами лицом и
огромным носом. Вергилиан спросил его о Скрибонии.
по лестнице на самый верх. Имя его написано мелом на двери.
было бы, если бы он вовремя платил за ночлег. Горница отличная! Много
воздуха и света. Если вы и пожелаете остановиться у нас, то вам всегда
будет предоставлено самое лучшее помещение. Останетесь довольны. Можно и с
девочкой...
скрипучей лестнице, где пахло кошками и отхожим местом. Так нам пришлось
преодолеть около ста ступенек. Затем мы очутились на террасе с ветхими
перилами, на которую выходило несколько дверей. На одной из них было
начертано мелом: "Здесь проживает Тит Скрибонии и берет заказы на
эпиграммы и эпитафии".
полутемной каморке, наполненной светом и воздухом только в воображении
хозяина гостиницы.
вероятно набитой гнилой соломой, и ноги у него были прикрыты дырявой
хламидой. Возле стоял трехногий стол, а на нем я разглядел глиняную
чернильницу и прочие несложные принадлежности для письменных занятий. Если
прибавить к этому, что на каменном полу валялся на боку пустой кувшин
из-под вина, то это было все, чем обладал поэт.
лица, считал, что наш приход всего лишь сонное видение; потом убедился,
что это явь, но не находил слов выразить свою радость.
в этой обстановке Аполлоном.
остался стоять в дверях.
тебе расскажу обо всем.
ничтожество, как старая собака.
вино. А главное - скука. Пробую иногда писать и не могу.
звать какого-то Исидора. Ему ответил снизу бодрый голос. Тогда поэт
вернулся и сел на ложе рядом с Вергилианом.
немного папируса, начал сочинять сатиру. Думал, что стихи будут петь, как
соловьи, парить, как орлы, а они, точно курица, не могут даже перелететь
плетень.
стихах.
Вергилианом:
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Смит Кордвейнер