совершен какой-нибудь иной грех, но какой - никто не ведает.
они причитают, надев рубища и посыпав пеплом главы, они устраивают
крестные ходы, не отдыхая ни днем, ни ночью; монахи, монахини и подкидыши
уже так устали, что лишились голосов, и, не имея возможности молиться
вслух, развешивают молитвы, начертанные на пергаменте. Наконец они послали
за вами, сэр Хозяин, чтобы испытать вашу магию и ваше колдовство; а на
случай, если вы не согласитесь прибыть, отправили посла за Мерлином, и
Мерлин прибыл туда уже три дня назад и заявил, что он вернет воду, даже
если для этого придется перевернуть всю землю и повергнуть все царства
земные. И он усердно колдует и сзывает себе на помощь все силы ада, однако
до сих пор влаги не появилось даже столько, сколько появляется на медном
зеркале, если подышать на него, а между тем не счесть бочек пота, которые
проливает он от зари до зари, усердствуя в своих трудах. И если вы...
написал внутри его цилиндра:
самых крупных, два N_3 и шесть N_4 вместе со всеми необходимыми деталями,
а также двух моих опытных помощников".
надпись Кларенсу и скажите ему, чтобы он как можно скорее прислал все, о
чем здесь написано, в Долину Святости.
22. СВЯЩЕННЫЙ ИСТОЧНИК
иначе. Они совершили долгий, трудный путь, и теперь, когда путь этот был
уже почти окончен и они вдруг узнали, что главное, ради чего они ехали,
перестало существовать, они поступили не так, как на их месте поступили бы
лошади, или кошки, или черви, - те, вероятно, повернули бы назад и
занялись бы чем-нибудь более выгодным, - нет, прежде они жаждали увидеть
чудотворный источник, а теперь они в сорок раз сильнее жаждали увидеть то
место, где этот источник когда-то был. Поведение людей необъяснимо.
высоких холмах, окружающих Долину Святости, и видели все ее
достопримечательности. Я говорю о самых главных - о трех огромных зданиях.
Здания эти, стоявшие одиноко, казались в этой беспредельной пустыне
хрупкими, как игрушки. Такое зрелище всегда печально, - тишина и
неподвижность напоминают нам о смерти. Хотя тишину нарушал звук, доносимый
издалека порывами ветра, но от этого звука становилось еще печальнее: то
был отдаленный похоронный звон, такой слабый, что мы не могли понять,
слышим ли мы его на самом деле, или он нам только чудится.
а женщин отправили дальше, в женский монастырь. Колокола были теперь
совсем близко, и их торжественное гудение врывалось в уши, как весть о
страшном суде. Суеверное отчаянье владело сердцами иноков и было ясно
написано на их изнуренных лицах. Они шныряли вокруг нас, то появляясь, то
исчезая, в черных рясах, в мягких туфлях, с восковыми лицами, бесшумные и
причудливые, как образы страшного сна.
у него из глаз, но он сдержал себя. Он сказал:
самый короткий срок не удастся вернуть воду, мы погибли и все, созданное
благородными трудами за двести лет, будет разрушено. Только смотри, чары
твои должны быть святыми чарами, ибо церковь не потерпит дьявольских чар,
даже если эти чары пойдут ей на пользу.
дьявольским чарам я прибегать не стану, я буду пользоваться только теми
веществами, которые созданы божьей рукой. Но уверены ли вы, что Мерлин
поступает столь же благочестиво?
подтвердил свое обещание клятвою.
было бы нарушением профессиональной этики. Два человека, занимающиеся
одним ремеслом, не должны подставлять ножку друг другу. Дела хватит на
каждого, а кто из нас лучше, выяснится когда-нибудь само собой. Вы
подрядили Мерлина; ни один другой чародей не станет вмешиваться в его
работу, пока он сам от нее не откажется.
прогнать его. А если даже и не имею такого права, так кто осмелится
предписывать законы церкви? Церковь сама предписывает законы всему; все,
что нужно для церкви, должно быть исполнено, а если кто-нибудь этим
обижен, пусть обижается. Я прогоню его, приступай к работе немедленно.
может делать, что хочет, и никто не посмеет ему перечить, но мы,
несчастные чародеи, находимся в особом положении. Мерлин - отличный
чародей на малые дела и пользуется недурной репутацией в провинции. Он
старается, он делает все, что в его силах, и было бы неприлично отнимать у
него работу, пока он сам от нее не откажется.
отказаться.
заколдует источник, и вам не удастся расколдовать его, пока я не проникну
в тайну его чар. А это может занять целый месяц. У меня у самого есть
такое небольшое колдовство, которое я называю телефон, и Мерлину пришлось
бы потратить по крайней мере сто лет, чтобы проникнуть в его тайну. Да, он
может задержать меня на целый месяц. Неужели вы согласны рисковать целым
месяцем в такую засуху?
сын мой. Но в сердце моем тяжелое разочарование. Оставь меня наедине с
моей мукой, терзающей меня вот уже девять долгих дней, во время которых я
не знал, что такое покой, ибо даже тогда, когда мое простертое тело как
будто наслаждалось покоем, его не было в глубине моей души.
и бросил это дело, так как ему все равно никогда не удалось бы пустить
воду, ибо он был подлинный чародей своего времени, а это означает, что все
крупные чудеса, которые приносили ему славу, он всегда ухитрялся творить в
такие мгновения, когда его никто не видел. Не мог он пустить воду при всей
этой толпе. Глазеющая толпа в те времена так же мешала творить чудеса
чародею, как в мое время мешает она творить чудеса спириту: всегда в ней
найдется скептик, который включит свет в самую критическую минуту и все
испортит. Но я вовсе не хотел, чтобы Мерлин уступил мне дело, прежде чем я
сам буду в состоянии за него взяться; я же не мог приняться за него до тех
пор, пока не привезут из Камелота нужные мне вещи, а это займет два-три
дня.
они как следует поужинали - впервые за девять дней. Когда желудки их
наполнились, они воспрянули духом, а когда вкруговую пошла чаша с медом,
они и совсем развеселились. Подвыпившие святые отцы не хотели расходиться,
и мы просидели за столом всю ночь. Было очень весело. Рассказывали добрые
старые истории сомнительного свойства, от которых у иноков слезы текли по
щекам, рты широко раскрывались, зияя, и сотрясались круглые животы; пели
сомнительные песни, ревели их хором так громко, что заглушали звон
колоколов.
огромный. Не сразу, конечно, так как до жителей тех островов смешное
никогда не доходит сразу; но когда я в пятый раз повторил свой рассказ,
стена дала трещину; когда я повторил его в восьмой раз - начала осыпаться;
после двенадцатого повторения - раскололась на куски; после пятнадцатого -
рассыпалась в пыль, и я, взяв швабру, вымел ее. Я говорю, разумеется, в
переносном смысле. Эти островитяне вначале тугие плательщики и очень скупо
оплачивают ваши труды, но под конец они платят столь щедро, что по
сравнению с их платой всякая другая покажется нищей и скупой.
который колдовал с усердием бобра, но не добился даже сырости. Настроение
у него было весьма скверное; и всякий раз, когда я намекал ему, что,
пожалуй, для человека неопытного подряд, который он взял на себя, слишком
тяжел, он давал волю своему языку и начинал выражаться, как епископ, - как
французский епископ эпохи Регентства [в годы малолетства французского
короля Людовика XV страной управлял регент - герцог Филипп Орлеанский
(1674-1723); это был период упадка дворянской монархии, когда королевский
двор, дворянство и духовенство - дошли до крайнего цинизма и
распущенности; отсюда выражение: "епископ эпохи Регентства" - как синоним
безнравственности].
самым обыкновенным колодцем, вырытым самым обыкновенным способом и
облицованным самым обыкновенным камнем. Никакого чуда в нем не было. Даже
во лжи, прославившей его, не было никакого чуда; я и сам мог бы без
всякого труда изобрести такую ложь. Колодец находился в темном помещении,
в самой середине часовни, построенной из нетесаного камня; стены этой
каморки были увешаны благочестивыми картинами, перед которыми и рекламы
страховых обществ могли бы гордиться совершенством, - картинами,
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Панов Вадим
Контровский Владимир
Махров Алексей