кровать, когда он за каждый раз подарит ей сетку рыбы. Три дня ночевал
Густав Пасемко в хлеву, а поскольку дома он питался отлично и никто на него
кнута не поднимал, а хвост у него даже без лекарств доктора твердел каждый
вечер и утро, на четвертый день он принес жене сетку, полную угрей так же,
как Поровой. И получил от жены, как от Поровой. С тех пор - говорили в
деревне - у Зофьи Пасемковой почти каждый день можно было купить свежего
угря, чего раньше не было. Правильно, значит, было сказано, что медицина
знает разные случаи. А на кроне граба возле Свиной лужайки все раскачивалась
петля из конопляной веревки. И почти каждый вечер солтыс Ионаш Вонтрух и
Антек Пасемко беседовали о Сатане, который владеет Землей.
О пестике и ступке,
или История баудов и бартов,
написанная учителем Германом Коваликом
История народа из Скиролавок и околиц озера Бауды тонет во мраке так
же, как история всех народов на свете. Некто Герман Ковалик, учитель
приходской школки в Трумейках, почти сто пятьдесят лет тому назад пытался
проникнуть в тот мрак и начал писать труд, посвященный этой проблеме (о чем
в доверительном письме доносил просветительским властям советник Динтер,
проводивший в этих краях инспекцию школ). Труда своего Ковалик так и не
окончил и не опубликовал в печати, тем не менее еще много лет спустя он
ходил среди людей в многочисленных списках, сделанных от руки и называемых
манускриптами. Труд этот пользовался огромной популярностью не только из-за
содержащихся в нем рисунков, признанных неприличными, но и из-за различных
прозвищ и оскорблений, брошенных в лицо здешнему народу, клеветы и
напраслины, которых Герман Ковалик ни для кого не жалел с тех пор, как с
пастбища исчезли две его рослые лошади. Вместо того чтобы, как это было
принято, заподозрить в краже лошадей цыган, он говорил, что лошадей у него
украли либо люди из Скиролавок, либо - что правдоподобнее - из Барт. Как из
этого вытекает, на историографа имеют влияние не только письменные
источники, но и факты, которые он узнает благодаря собственному и чужому
опыту. Если бы не это обстоятельство, ни одно историческое произведение не
пользовалось бы спросом. Герман Ковалик труда своего, к сожалению, не
закончил по причинам, не зависящим от него, - попросту он умер, таща с поля
большой камень, названный татарским, который он хотел поставить на своем
дворе, чтобы сделать для людей историю наглядной.
В сумраке событий, на самых старых картах нашего мира, землю, где
сегодня находятся Трумейки и другие ближние поселения, называют Татарией
Северной. Сомнительно, были ли здесь когда-нибудь татары, потому что для них
это должно было быть и слишком далеко, и не по дороге, а значит, - как,
наверное, правильно заключал Ковалик, - под словом "Татария" следовало
понимать "дичь", а в этом случае - Дичь Северная. Примерно так и у Птолемея
говорится о стране эстов или эистов, поделенной на эстов западных и эстов
восточных. К эстам западным разные исследователи относят такие племена, как
суджины, ставоны, бауды и барты (от бортников лесных ведущих свое название)
- заселяющие окрестности озера Бауды, а также таинственные игиллионы. Этими
последними Ковалик совершенно не намеревался заниматься, считая их
историософической выдумкой, таким же образом он обходил в своем труде и
вопрос об эстах восточных (к ним относились вроде бы вормы, замы, голенды и
борты). Свое внимание он прежде всего сосредоточил на бартах и баудах,
потому что бауды заселяли сегодняшние Скиролавки, Трумейки и несколько более
отдаленные окрестности, а к бартам они ездили через лес на ярмарки, где их
часто обманывали и избавляли от наличных денег, из-за чего они имели к
племени бартов постоянные претензии.
Кроме баудов и бартов, римский историк Тацит упоминает также заселяющих
эти края готов. Три века в начале нашей эры готские племена с озера Веттер
безнаказанно царили среди окрестных народов, используя их как телесно, так и
духовно. Они делали и разные ядовитые замечания, особенно в адрес баудов и
бартов, за их удивительные обычаи - о чем можно найти упоминание у готского
историка Иорданеса. Как у бартов, так и у баудов будто бы был обычай убивать
маленьких девочек, если их рождалось слишком много. Удивлялись этому готы,
потому что у баудов и бартов было принято многоженство, они торговали
женщинами и взрослых женщин должны были покупать у других, красть или же
заимствовать на время у других племен. А Герман Ковалик высчитал, что
воспитание из девочки женщины стоило дороже, чем покупка уже готовой. Еще
сподручнее было украсть у кого-нибудь женщину или попросту ее занять, что
сам Ковалик, как холостяк, не раз практиковал, заимствуя ту или иную женщину
с согласия или без согласия ее мужа. Не без причины советник Динтер в своем
донесении властям упоминал, что, хотя Герман Ковалик и создает ценный труд,
ведет он себя аморально.
Претензии готов к баудам и бартам происходили из очевидного факта:
прибывали они на эти земли преимущественно мужскими дружинами и поэтому были
заинтересованы, чтобы покоренные ими племена имели как можно больше женщин
для их похотливых утех. Готские завоеватели были высокими и худыми, у них
были светлые или рыжие волосы, барты же и бауды отличались крепкой фигурой и
обильной русой растительностью их женщины очень быстро становились
толстыми. Поэтому готы - к возмущению покоренных племен - использовали их
исключительно сзади, способом, который Герман Ковалик показал на одном из
своих рисунков, приложенных к создаваемому труду.
Много было различий, разделяющих готов и племена баудов и бар тов. Так,
например, у готов был целый пантеон различных богов и божеств, зато барты и
бауды предпочитали большую сдержанность в этих делах. Как творения божьи,
они чтили старые деревья, дивно скрученные, и им посвящали небольшие
лесочки, лужайки, краешки озер и неудобья. Храмов и часовен по этим же
причинам они не возводили. Однако главной причиной неприязни между готами и
покоренными ими племенами был способ хоронить умерших, а также отношение к
женщинам. Готы не позволяли жечь останки женщин, а насыпали над ними большие
курганы с каменной стелой наверху. Мужчин, однако, жгли и ссыпали пепел в
урны, а потом закапывали их в женские курганы, что, наверное, означало, что
женщин они когда-то возвышали, а себя унижали. Иначе было у баудов и бартов.
Они жгли останки, невзирая на пол. А как утверждает большой знаток предмета,
"женщины были вещами завоеванными или купленными, одни погибали вместе со
своим мужем или господином, другие переходили вместе с движимым имуществом в
собственность старшего сына. Жен и дочерей выставляли на продажу или пускали
по рукам, а дочерей, кроме одной, убивали. Ничего удивительного, стало быть,
в том, что у здешних женщин готы имели большой успех, и их не отпугивал даже
способ любви, который, впрочем, достаточно быстро распространился. После
готов у баудов и бартов остались также и некоторые слова, такие, как
"кунингас" и "мекус", что значит "король" и "меч". Этим двум словам готы
были обязаны своими победами, они имели королей и пользовались мечами, в то
время как бауды и барты до конца своих дней применяли в бою только копья и
пики, а ни о каких королях даже слышать не хотели, довольствуясь маленькими
племенными вождями. Именно по этой причине впоследствии их так легко
уничтожили мальтийские рыцари.
Три века, до самого переселения народов, готы с огромным успехом
использовали женщин из завоеванных племен, и спустя какое-то время уже
невозможно было отличить гота от бауда или барта. Тем не менее каждый сумел
сохранить племенные черты. Герман Ковалик упоминает, что, по-видимому, людей
из племен баудов и бартов можно было отличить по выражению лица. Чтобы
показать свое отличие от других и неприязнь к властям, бауды и барты
кривились только половиной лица и улыбались тоже только наполовину.
Годом 373-м окончательно заканчивается период господства готов на
землях бартов и баудов. Тогда очередные готские короли, а среди них
известный Аларик, созвали всех братьев по племени, разбросанных по свету,
чтобы они помогли им разграбить богатый Рим. Так получилось, что тот, кто
ощущал себя готом, должен был двинуться в белый свет, а кто ощущал себя
баудом или бартом, остаться. Но, как мы знаем, в то время трудно было
отличить гота от бауда и барта, потому что даже малые дети стали
двуязычными, болтали по-готски с той легкостью, как и на наречии бартов и
баудов. Всю эту проблему, то есть определение племенной принадлежности,
каждый человек должен был разрешить по собственной совести. Трудное это,
однако, решение - остаться на земле отцов или двинуться за богатой добычей.
И когда дошло до дела, большинство бартов и баудов почувствовали себя готами
и приняли участие в переселении народов.
Раскапывая старые курганы тех лет, задумывался Ковалик, кому, например,
приписать культ Ржаной Бабы готам, баудам или бартам? Найденная возле
поселения Барты каменная фигура женщины с маленькой головой, короткими
руками, но зато с большими грудями, огромным животом и выдающимися половыми
органами, была названа учеными "Венерой из Барт", и одни из них сочли ее
связанной с пребыванием здесь германских вандалов, а другие - с визитами
славянских венедов.
От кого же была позаимствована и распространена история об удивительной
птице по имени Клобук, которая шла на службу к людям за миску яичницы, а что
отнимала у одного, то дарила другому? Была она творением бартов или баудов?
А может, готов?
Спрашивал Герман Ковалик и о том, откуда взялся у баудов жестокий
обычай. Как говорят древние легенды, на Свиной лужайке, в месте, где сегодня
не хочет расти ни одно дерево, они поставили себе огромную виселицу, и, если
кому-то из них не удалось какое-то дело, тот сам вешался там со злости на
весь белый свет.
Создали ли после ухода готов оставшиеся барты и бауды какую-нибудь
новую племенную общность - неизвестно. Из сообщений разных купцов вытекало,
что они перестали убивать маленьких девочек, но торговали ими, а также
принуждали к распутству, особенно с приезжими гостями. Об этом должны
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Русанов Владислав
Земляной Андрей