разбойников уже стояли за моей спиной.
с дороги. Разбойники - теперь я увидел, что их не меньше десятка -
окружали меня со всех сторон.
горожанин.
вероятно, он был главарем.
кинул его главарю. Другой разбойник забрал у меня кинжал.
Только, сдается мне, это не все, чем ты можешь похвастать. Ну-ка сними
куртку.
золотом. - Не иначе святые мощи из монастыря!
монет, следом за ними выпал небольшой изумруд. Кто-то восхищенно
присвистнул.
мне. - Святые отцы учат, что ложь изобрел сам Сатана. (Новый взрыв смеха.)
Знаешь, как мы наказываем обманщиков?
рыцарем или купцом, разве я бы оказался здесь без лошади, без охраны, в
этом костюме? Мы же с вами занимаемся одним ремеслом! Я украл эти деньги у
корринвальдского вельможи и теперь бегу в Грундорг!
Ну-ка, парни, обыщите его получше.
что не взял с собой дворянскую грамоту), разбойники поверили в мою
историю.
попроситься ли в шайку, но тут же отверг эту мысль - не для того я бежал
из Корринвальда, чтобы снова оказаться вне закона.
же веревка, что и по нашим, мы отпустим тебя восвояси и вернем это, - он
кинул мне кошель с медяками. - Но, за то что ты хотел обмануть своих
товарищей и не пожелал с нами делиться, мы заберем всю твою добычу.
Справедливо?
далеко ли до Грундорга?
три выйдешь к ближайшему городу.
обеспечить мне спокойную жизнь. Трудно сказать, как сложилась бы моя
дальнейшая судьба, если бы не эта встреча с грабителями; во всяком случае,
вряд ли бы я попал туда, где нахожусь сейчас.
солнцу), голодный, уставший, лишившийся всех надежд и не имеющий понятия,
что делать дальше, я подошел к воротам грундоргского города.
отличающийся от своих корринвальдских собратьев. Впрочем, мне было не до
эстетических оценок. Тех денег, что у меня оставались, хватило бы на еду и
ночлег в ближайшие пять-шесть дней, может, неделю, если найти заведение
подешевле. После этого я оказывался без средств к существованию.
Обратиться к властям, в надежде на вражду между Грундоргом и
Корринвальдом? Но, как я уже отмечал, я не был фигурой, имеющей вес в
политике, к тому же у меня не было никаких документов, способных
подтвердить мой рассказ. Я даже не располагал какими-либо важными
секретами, которые можно было бы продать грундоргцам...
грязной, чтобы не заламывать высокие цены. Я вдруг особенно остро
почувствовал, как нуждаюсь в еде и отдыхе, и вошел внутрь. Утолив голод и
опорожнив большую кружку дрянного вина, я расслабился (насколько это можно
было сделать на колченогом табурете) и, облокотившись на стол, принялся
лениво наблюдать за другими посетителями.
разговоров, отличался от корринвальдского, но не настолько, чтобы я не мог
объясниться с местными жителями. Очевидно, языки всех стран в этой части
континента имели своей основой государственный язык Соединенных Республик;
можно было только удивляться, что за семь столетий изменения оказались
столь незначительными. Очевидно, подумал я, дело в том, что в течение этих
столетий общество не развивалось, а деградировало; следовательно, и язык
тоже мог меняться только в сторону упрощения.
доносились радостные восклицания и проклятия. Как я понял, там шла игра в
кости. Это навело меня на мысль. Игра - вот единственный бизнес, для
которого я располагаю достаточным стартовым капиталом. Конечно, я могу и
проиграться; однако велика ли разница, истощатся мои средства сейчас или
через неделю? Главное - вовремя остановиться, если начну выигрывать. А уж
располагая некоторой суммой, я, возможно, что-нибудь придумаю... С этими
мыслями я подошел к столу и присоединился к игрокам.
то незначительно увеличивался, то слегка уменьшался. Я понял, что так
ничего не добьюсь, да и соперники требовали увеличить ставки. Два раза
подряд я выиграл, но полученная сумма была все еще недостаточной. Я снова
кинул кости и проиграл, потом опять выиграл и опять проиграл...
я удваивал ставки в надежде вернуть утраченное, как говорил себе, что,
если прекращу игру прямо сейчас, останусь с теми же проблемами и еще
меньшими средствами для их решения... Я проиграл все.
сыграть на куртку, разделенную на несколько ставок. Однако перспектива
остаться без куртки в преддверии осенних холодов удержала меня от
дальнейших попыток. В состоянии полного отчаяния я вышел из харчевни.
мрак, и на них можно будет встретить разве что припозднившихся гуляк да
грабителей... Грабители. Да, пожалуй, это единственное, что мне
оставалось. Никаким ремеслом я не владел, а мысль наняться в услужение к
какому-нибудь мелкому дворянину - а только такой и может взять человека с
улицы - вызывала у меня отвращение. Чистить ему сапоги и получать удары
палкой, когда у него будет плохое настроение? Ну уж нет, лучше сделаться
вором. Поскольку у меня не было ни оружия, отобранного разбойниками, ни
денег для его приобретения, наиболее доступной оказывалась карьера
карманника. Я знал по книгам, что это малопочтенное и малодоходное ремесло
требует высокой квалификации, однако понадеялся на удачу.
совсем мало продавцов и покупателей. Естественно, большая часть покупок
делается с утра. Понимая, что карманнику легче всего работать в толпе, я
не стал рисковать. Что же предпринять дальше? Будь у меня деньги, я мог бы
напоить, а потом обчистить какого-нибудь простака. Но разве мало простаков
напивается за свой собственный счет? Я отыскал улочку, на которой
находились целых три кабака, и принялся неспешно фланировать по ней,
иногда прячась в переулках, в ожидании подходящей добычи. Целый час прошел
впустую: посетители или вываливались на улицу целыми компаниями, или
выглядели достаточно трезвыми и сильными, чтобы дать отпор.
хорошо одетый - вероятно, из цеховых старшин или чиновников магистратуры,
вышел из дверей питейного заведения, слегка пошатываясь и что-то бурча под
нос. Я мигом оказался рядом.
довольно прилично для горожанина, успокоился.
ничего не говорило, но он уже навалился на мое плечо. Я двинулся вперед и,
как видно, пока угадывал направление. Толстяк, давя мне на плечи своей
ручищей и дыша перегаром, пытался напевать какую-то песенку. Я принялся
осторожно ощупывать его пояс, стараясь отвязать кошелек. В этот момент мы
проходили мимо какого-то переулка, куда, как выяснилось, мне следовало
свернуть.
мимо. Его доверие по мне резко улетучилось, и рука его проворно
переместилась вниз, на то место, где только что был кошелек. Я оттолкнул
его и бросился бежать.
его комплекции. Я слышал за спиной его тяжелые шаги, но, разумеется, он не
мог соревноваться со мной в скорости. Несколько раз завернуть за угол - и
я затеряюсь в лабиринте узких кривых улочек. Я нырнул в полутемный
переулок... и с разбегу налетел на патруль городской стражи.
схватили меня. Один из них, обшарив мои карманы, извлек наружу только что
добытый тугой кошелек. Через минуту, пыхтя и обливаясь потом, появился
толстяк. Он выразил живейшую радость по поводу моей поимки, а также
надежду, что по столь пустячному делу ему не придется давать показания в