Дерптский университет. Из Дерпта еще студентом съездил в 1905 году на
русско-японскую войну, где заслужил Георгиевский крест. Закончив
университет, проработал врачом, побывал на первой русско-германской войне,
где также заслужил боевые награды.
после Октябрьской революции в Прибалтику, предложили ему на отличных
условиях переехать в Германию. Благо он свободно изъяснялся на нескольких
языках, в том числе на немецком, как на русском - родном. Но Бурденко
решил в предгрозовое время - перед началом гражданской войны - вернуться
на родину и вместе с имуществом университета, охраняя научную аппаратуру,
отправился в Воронеж, где провел тягчайшие годы разрухи и
восстановительного периода, работая хирургом и организатором больничного
дела. Затем его затребовали в Москву, где популярность его как хирурга и
ученого медика возрастала год от году, привлекая к нему друзей и, как
водится при возрастающей известности, не только друзей.
протяжении всей моей жизни, - говорил академик Бурденко. - А как могло
быть иначе, если все время, всю жизнь приходилось прорубаться сквозь
косность, рутину, равнодушие и унылый консерватизм. Был ли я, однако,
всегда прав, прорубаясь? Вот это едва ли. Были за мной, разумеется, грехи.
И не малые, такие, например, как грубость и нетерпимость, в которых мог бы
я, наверно, признаться как на духу, на исповеди. Кстати, исповедь - это,
на мой взгляд, неплохое дело. И не потому, что я чуть не принял духовный
сан. Нет, я просто убежден, что человек всех рангов и положений должен так
или иначе время от времени вглядываться в себя, отдавать себе (и может
быть, людям) отчет в своих действиях, совершенствовать, что ли, свою
духовную структуру. Мне это, - признался, улыбнувшись, уже старый человек,
- честно говоря, не всегда удавалось в полной мере. Оттого, что ли, что я
очень быстро жил и всегда был чрезвычайно занят. Все время мне было
некогда. И кто знает, может быть, в этом и было мое счастье.
война. И он вступил в нее главным хирургом нашей армии, что требовало,
естественно, громадного напряжения всех сил. А Бурденко был серьезно
нездоров. И тем не менее...
войны, спасенные хирургами после тяжелых, казалось бы непоправимых,
ранений. И они с благодарностью вспоминают Бурденко, рассказывая о нем
легенды, о его целительном искусстве, смелости, великодушии.
Бурденко. - Было и на войне много талантливых хирургов, чьи достоинства,
что ли, автоматически приписывают мне, может быть более других
взлелеянного прессой. И вообще надо сказать, что опять-таки чуть ли не на
продолжении всей моей жизни рядом со мной шло немало прекрасных людей,
которым я премного обязан. И прорубался я сквозь косность, как было
сказано, не в одиночестве или, точнее, не только в одиночестве. И среди
недругов моих, как я считал, были порой не мельче меня люди, так или иначе
в чем-то противостоящие мне и моим взглядам, тоже не всегда справедливым и
бесспорным. Но что делать? - иронически вздыхал академик. - Бывает и так.
И легенды обо мне, доходившие и до меня, следовало бы, очевидно, разделить
со многими людьми моей профессии, полными самоотверженности, таланта и
знаний. Где-то, могло случиться, и я прихватил и чужую славу и чужую
популярность. И такие крупные мастера своего дела, как Андрей Андреевич
Арндт и Борис Григорьевич Егоров, шедшие в последние годы со мной рядом и
не меньше меня совершившие, не однажды сознательно отходили в тень, чтобы
ярче осветить меня. Было всякое. И к ним, к этим людям, я, кажется мне
теперь, не всегда был справедлив...
немалой силой, сознанием значительности своей силы.
склоне лет кокетничает. Было, конечно, и такое. Но при всех
обстоятельствах Бурденко умел и, похоже, любил, как он выражался, -
вглядываться в себя, в свой жизненный путь, изобиловавший противоречиями и
сложностями, которых бы хватило не на одну жизнь.
них заслуживал бы подробных исследований. Но сам он с наибольшей охотой
любил говорить о томском периоде, может быть, еще и потому, что на этот
период пришлась первая, сильная, несчастная любовь, навсегда укоренившаяся
в сердце.
самый рядовой житель земли изложил свою биографию со всеми особенностями.
Получилась бы интересная библиотека. Ведь всякая жизнь интересна, если ее
рассматривать в подробностях, в быстрой смене даже мельчайших событий,
формирующих характер, укрепляющих волю, внушающих уверенность в
собственных силах. И в этом плане и моя жизнь кажется мне интересной,
когда я пристально вглядываюсь в нее, уже кое-что завершив...
Сертаков Виталий
Ильин Андрей
Флинт Эрик
Круз Андрей
Белогорский Евгений
Посняков Андрей