вот надо бы скорее начать.
искать? И что же такое, наконец, счастье? Где к нему ключ? И где двери в мир
большой, обширный, не сжатый стенами старого дома?"
прямая девичья фигура с закинутыми руками, не слыхала, как отвечали ей
смешным гулом струны рояля, как насторожился вечер, внимая великой нежности
и простоте ее слов, и замерли в смущении стены особняка, видевшие Танюшу
ребенком, слышавшие ее первый лепет, безмолвные свидетели ее роста, усердные
хранители ее душевных тайн.
выслало первую звезду вестником решения совета светил:
УХОД
котомкой за плечами, а с котомки свис жестяной чайник, - с цельной думой на
душе шел в Киев старый солдат Григорий.
- ни друга, ни сына, ни дома, ни клочка земли, - осталась только прочная
вера в сурового Бога, ушедшего из Москвы в мать городов русских, а может, и
дале.
землепроход. Хаживали по Руси во все концы странники, убогие, за истиной и
милостыней, меньшая нищая братья, калики перехожие, - никто не миновал
Киева. Крепок Григорий и телом, и верою, не слеп, не убог, не лишен ума,-
дойдет солдат.
ногами месит грязь дальше - дойдет. От деревни к деревне.
столько лесу. Новые срубы стоят напрасно, без надобности, дрова гниют.
Кубышки полны никчемных бумажек - что на них купишь? Из городов приходят за
хлебом, волокут веселый ситец, а кто и шелк, да кофты с кружевом, всякую
рухлядь, нужную и ненужную - в обмен на горстку зерна. Но прячется зерно
поглубже, подале, побаивается: не обездолить бы самого мужика, не обречь бы
его на голод со всем собранным добром. Бабы обновкам рады, стали носить
чулки тонкие, со стрелкой и кофты без ворота. Но должен добрый хозяин
подумать о будущем.
нечист на руку, завистлив. Как бы не навел на след солдатскую силу.
попрямее. Не торговал, не покупал, не просил. Но вид его был степенен,
отросла борода, глаза были честны и строги. В избы входил крестясь, а такому
давали от сиротства или от достатка и приют, и ломоть хлеба; и денег по
старому обычаю не брали. Не словоохотлив, однако на вопросы отвечал кратко,
без пустых слов, осуждающе и мудро.
скрючившись, в страхе, блудно, неуверенно еще многие, бежавшие от Москвы к
югу, от нового к чаемой старинке, к надеждам, - выходцы России, канувшей в
вечность. Дороги совпали - но шел Григорий один. Не страх гнал его, старого
солдата, а сиротство и монашество суровой его мысли.
человеческую правду - из земли разврата к киевским угодникам, а то и дальше,
куда заведет прямая дорога прямого и крепкого в вере человека. Не беглец, не
родине изменник, не трус, а отрясший прах лжи и осмелевшего бесчестья.
сегодня здесь, а завтра верст за сто; то за спиной, то впереди. Как гроза -
приходит и уходит, валит скот и дома. Разобраться невозможно. Рваные герои,
сегодня белые, завтра красные, могила на могиле, - за что бьют друг друга?
Понять невозможно.
озорства и охальства, и все за свободу, и все за свободу, а в чем свобода?
Боятся, стращают - и в ужасе вцепляются друг в друга. Посадить их за один
стол, за один горшок щей, - все будут одинаковы, и в мыслях, и в желаниях, и
с лица. Почему одни тут, а другие там? Как сами себя отличают? Отличают ли?
Почему Иван против Ивана? И на могилах их вырастет одна трава. И солнце
светит им одно, и дождик один-единственный всех мочит. Непонятно. А
непонятное - смута и грех.
плечами прочна, но не богата. Никто Григория в дороге не трогает.
всходов, и пока шел - стала рожь подниматься и завязывать колос. Поля
раскинулись от неба и до неба, от ясной дали до дали туманной,- и все это
была Русь, крещенная в труде и в напрасной издевке над трудом человеческим,
взласканная бороной и затоптанная сапогом невольного воина, взысканная и
отринутая.
понапрасну и не трудить ног. Легкий лапоть взбивал дорожную пыль, а от
высокого посоха оставался на пыли кружочек, но ненадолго: первым ветром
сдувало. Прошел человек - и следа не осталось, как нет следов от раньше его
прошедших той же дорогой.
тенистым деревом на траве. Тут же и полуденничал, слушая, как разливается
жаворонок, воткнувшись в небесную твердь голосистым гвоздочком. А под ухом
Григория, щекоча кулак, ворчала на мурашиков молодая прохладная трава.
святого упокоения старую Русь. Не с гиком и проклятьями, как уводили ее
другие, не в кладях и чемоданах, не под охраной штыков, которым судьба не
сулила вернуться,- - но старым путем богомолов и странников, носителей
простой житейской правды, искателей истины вековечной.
повернул оттуда к северу, в пермские скиты, или уплыл морем в Бари и
Иерусалим, унес ли свою правду или бросил ее в пути, вместе с тощей и
изветшавшей котомкой,- про то сказать никто не знает.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
ВЕСНА
разлилась грязными потоками, зловоньем неубранных дворов, заразными
болезнями. Даже профессорский особнячок, с крыши которого снег не был
вовремя убран, немного пострадал. В других домах протекли потолки,
просочилась в стены вода и грязь лопнувших зимой труб, в затопленных
подвалах таяли последние желтые льдинки.
открыть парадные двери, забитые на зиму от холода и страха.
помогать ей, - там, где видели ясно, что жизнь должна продолжаться, как ни
голодна она и как ни нелепа.
заселены были рабочими семьями, по приказу домкома производилась уборка и
чистка. Лопат было вдоволь, тачек маловато и лишь одна подвода - но без
лошади. Вывозили снег и мусор на улицу и норовили сплавить куда-нибудь с
бегущей по канаве водой. Распоряжался самолично преддомком Денисов, бывший
приказчик забитой теперь бакалейной лавки в том же доме.
Больше работали женщины. Из мужчин посильнее и половчее был жилец Астафьев,
единственный оставшийся в доме интеллигент и буржуй. К нему и подошел
преддомком Денисов.
со льдом и свезти.
вкусу. Однако приходится, товарищ Астафьев. Раньше мы на вас трудились,
теперь и до вас дошло. Время такое.
когда это вы, Денисов, на меня работали? Вы ведь больше за прилавком стояли.
сказал:
считаться не приходится.
выселить. И выселит, конечно. Куда-нибудь денусь, не беда".
того канава загружена, не берет вода. Не берет - не надо. И, шлепая сапогами
по разлившейся жиже, повез пустую тачку обратно. На пути встретил жилицу с
тачкой, по-видимому слабую и болезненную женщину. Хотел помочь, да раздумал:
"Все равно, пускай тащит!"
находил, что махорка - табак здоровый и вкусный, если привыкнуть. А привык с
тою же легкостью, как за границей привыкал к гаванской сигаре.
Справился быстро, придраться преддомкому не к чему. Окончив, свез тачку под
Суворов Виктор
Влодавец Леонид
Зыков Виталий
Прозоров Александр
Маккэфри Энн