Но занималась она тем же, чем и с худощавыми юношами. Увидав
растрепанного Сергея, кто-то из троих нажал на кнопку, и ка-
бинка поехала вверх.
сях.
в двух сантиметрах, грохнулась об асфальт большая зеленая
ваза. Один из осколков вонзился ему в щеку. Но вынимать его
было некогда. Сергей припустился от страшного дома во всю
прыть.
Ему казалось, что доктор Григорий и вся братия гонятся за
ним по пятам.
ганным. Та руками всплеснула. Но Сергей не дал ей и слова
вымолвить.
мое прорвалось наружу яростным, безумным фонтаном, вулкани-
ческой лавой. Он не поздоровался, не сказал ласкового или
хотя бы приветливого слова. Он набросился на нее как зверь -
с шумным алчным дыханием, рыком, всхлипами. Прямо в прихожей
он подхватил ее на руки, подхватил, грубо сжав ее широкие
бедра, вскидывая над собой, вжимаясь головой в упругий жи-
вот.
комнату. Он ударил в дверь ее спиной, та распахнулась. Он
ничего не видел, шел вслепую. Но он знал, где диван, и не
боялся промахнуться. С размаху он бросил ее на высокие по-
душки, сам опустился на колени, рванул полы халата - лишь
пуговицы полетели во все стороны, узенькие беленькие трусики
затрещали под его рукой, и превратившись в обрывочки, поле-
тели за спину. Взвизгнула молния на брюках. И в эту секунду,
когда он на миг отпустил ее, она подтянула ноги к груди,
свела их, заслоняясь от него, глядя испуганными ошалевшими
глазами. Но он, просунув ладони внутрь, резким движением
развел их, вжался между ними, не вставая с колен, притягивая
ее к себе... И она, вздрогнув и тут же расслабившись, обхва-
тила его голову, прижала к груди и в голос рассмеялась, тор-
жествующе, раскатисто. Она давно ждала этой встречи. И пусть
воображение рисовало ее не совсем такой, неважно! Главное,
она состоялась! Никогда еще ее милый залеточка не был таким
горячим, страстным, ненасытным. Он овладевал ею как обезу-
мевший от желания самец, дикое и сильное, необузданное жи-
вотное - ив этом было столько еще неизведанной сладости, что
она не просто приняла эту звериную любовную игру, но и сама
отдалась ей полностью, без остатка, стремясь подыграть ему в
роли беззащитной насилуемой жертвы, оторопевшей от сокрушаю-
щей ее мощи, горящей в охватившем ее пламени.
жал. Словно захваченный каким-то невидимым неистовым полем,
он исполнял первобытный ритмичный танец, вжимаясь в нее с
каждым движением все сильнее, раскачиваясь и в такт внутрен-
нему инстинктивному ритму, качая из стороны в сторону голо-
вой и разбрасывая ею тяжелые груди, тут же возвращающиеся на
свои привычные места и вновь наваливающиеся на его щеки,
нос, губы. А когда он уже не мог сдерживать себя даже в ма-
лом, когда из него стало вырываться вместе с семенами гряду-
щих жизней все накопившееся и гнетущее, он вскочил на ноги,
вздымая ее над собой, сдавил ей бедра так, что она закричала
на всю комнату, впился зубами в левую грудь - и ему показа-
лось, что они вотвот взлетят, умчатся сквозь потолки и балки
в поднебесье. Но не взлетели, не умчались. Наоборот, они
рухнули на диван плашмя, не разжимая объятий. И замерли.
прочищались. Но первой все же заговорила она:
ле сбежал. Прошлое было в тумане. Лишь какие-то тени маячи-
ли, да мельтешили в памяти путанные обрывки фраз. И ответ
его не был достаточно вразумительным.
ей на ухо.
плошки, растрепанный... и босой! - сказала она и закусила
губу. - Кто с тебя, неврастеника, башмаки-то снял, отвечай?!
страшном сумашедшем доме. Но он не пойдет туда за ними, ни
за что не пойдет! Лучше в прорубь головой! Лучше под гиль-
отину! Перед глазами застыла зверская рожа то ли отца, то ли
"дохтура" Григория-Григорио, заплясал в его набрякшей лапе
коловорот, загудело в ушах: "Хватай больного-о-о!!!"
покаивать Ира. - Напугали мальчика, да? Ну, молчи, молчи!
да. Да, она его спасла, она его всегда спасала в трудные ми-
нуты, в тяжелые деньки. Она вытягивала его из беспробудных
запоев и беспричинных депрессий, она вливала в него новую
жизнь и выпускала в нее. А он уходил. И пока все было нор-
мально, не вспоминал о ней. Но очередная беда гнала его под
крылышко.
го. Ира была необыкновенно хороша: и высока, и стройна, и
налита там, где требуется налитости. Она вполне могла участ-
вовать в любом конкурсе красоты... правда, возраст был уже
не тот, на конкурсы брали пятнадцати-семнадцатилетних, а ей
за тридцать, но все равно! Она была настоящей красавицей. Не
совсем счастливой, неудачливой в жизни и не ценящей своей
красоты. Но таких оставалось совсем мало. И почти что и не
оставалось. Все понимали - это жизнь, с жизнью не справить-
ся, она сама диктует законы, И все равно было обидно. За
три-четыре последних года из страны вывезли всех более или
менее симпатичных женщин. Поначалу с помощью всевозможных
конкурсов отбирали для секс-шоу и прочих представлений на
западе самый качественный товар, потом этим товаром начали
набивать все публичные дома третьих стран. Одновременно
расплодилось множество контор и конторок, агенств и брачных
бюро, через которые каждой желающей - красивой желающей -
обеспечивался муж за границами страны. Поначалу отбою не бы-
ло от претенденток, брачные конторы зарабатывали бешенные
деньги, женская плоть распродавалась во все концы света:
брали женами, наложницами, подругами, манекенщицами, брали в
гаремы и дома моделей, в голырклубы и массажные заведения,
брали везде! Брали все, что можно было забрать... Ну и выб-
рали! Назад, разумеется, никто не возвращался. Оставались
дурнушки, неудачницы, обремененные чадами, алкоголички и
наркоманки - от этих везде отказывались, могли своих предло-
жить. Короче, оставались те, кто не сумел пристроиться, кто
даже на самый захудалый конкурс, где оспаривались места сто
двенадцатых по счету жен-наложниц для нищающих папуасов, не
мог пройти в силу своей явной малопривлекательности. Такие
как Ира были единицами, случайно уцелевшими. Ей четырежды
приходили приглашения из афро-советских и арабо-советских
совместных контор. Но она стеснялась пойти туда. Она остава-
лась, наверное, единственной невывезенной блондинкой. Тут и
американцы с европейцами, и австралийцы с новозеландцами ма-
ху дали - пока они разглядывали фотографии "желающих соеди-
ниться узами с заграничными мужьями", африканские царьки и
вожди перекупили всех светловолосых, а конкурентами им были
лишь арабские шейхи и их подданные. Страна обезлюдела, ибо
без женщин - какая же страна. На телевидении держали, прав-
да, двух теледив. Но никто не знал, где они живут на самом
деле и сколько им платят. В основном же и на экранах послед-
нее время маячили труженицы в желтых робах. Они были хорошие
и добрые женщины. Они могли народить еще хоть сотни тысяч
красавиц? Но от кого?! Сергей сам слушал сообщение ТАСС о
том, что за последние полтора месяца в стране родился лишь
один здоровый мальчик и две здоровые девочки, да и те с умс-
твенными отклонениями и глухие. Все прочие рожали монстров.
Химическая промышленность и разливанное море бормотухи дела-
ли свое дело.
грудь, чмокнул в щеку. - Я всегда буду тебя любить.
дал?
ладел ею - на этот раз размеренно, неспешно, смакуя сзмую
малость и осыпая ее ласками и поцелуями. И лишь потом он от-
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Доценко Виктор
Мурич Виктор
Махров Алексей