петушиный гребешок шапке. Старался догнать взрослых. На боку его поверх
пальто болтался тяжелый штык-нож, трофей, подаренный после ночного побоища.
взглянул на окна. Мальчик опять задержался, должно быть, увидел на кирпичной
стене отпечаток своего разбившегося снежка. Нагнулся, стал собирать липкий
снег. Сделал снежок. Примеривался, раздумывая, куда бы его пульнуть.
появился Филя. Громко шаркая, шлепая по ступеням, кашлял и жалобно причитал:
палец, погрозил Филе кулаком.
на подоконник тарелку.
неброшенным. Слабо вскрикнув, мальчик со всех ног кинулся догонять
удалявшуюся группу. Было видно, как трясется его красная петушиная шапочка и
болтается на боку штык-нож.
лицо. Тот отшатнулся, раскрыл рот, и из носа его побежала струйка крови. --
Убью, педрила!
время!..
подоконнике стояла тарелка с бутербродами. Сквозь грязное стекло туманилась
серая площадь, было тихо, только покрикивали редкие вороны. Весь грай с
наступлением утра снялся и улетел обратно на пригородные помойки и свалки.
плачущего Филю -- подальше от окна. Прижался к простенку, выглядывая на
площадь, держа автомат вертикально, чтобы в любое мгновение окунуть ствол
вниз, направить на площадь.
оглядывал окрестность, в которой тонули нечеткие контуры городских строений.
Где войска? Где наступление? Где рокот канонады, когда огневой вал
перемещается из квадрата в квадрат, перетирая в прах укрепления, расчищая
проходы пехоте? В прорубленные коридоры, сквозь кирпичную пыль, долбя из
пулеметов, устремляются юркие боевые машины. Останавливаются, прячась за
развалины, в корме открываются тяжелые двери, и из них высыпает десант.
Бегут, слабо постреливая из автоматов, залегая в груды битого камня. Где
вертолеты, их длинные тритоньи тела, черные ковры взрывов? Где морпехи, их
нестройное "ура", бело-синий, с красной звездой флаг?
беззвучное немое сидение в доме и сквозь желтый туман за ними уже наблюдает
множество внимательных глаз, слушает множество чутких ушей.
Только издали звучали редкие выстрелы и шальные автоматные очереди.
осторожно, держась плотной группой. Не было с ними мальчика в красной
шапочке. Автоматы они держали в руках, и было слышно, как чавкает у них под
ногами снег. Остановились поодаль от дома, всматриваясь в окна, этаж за
этажом.
притаился Ноздря, не вырвалось облачко пара.
Исмаил медленно, пружиня, стал приближаться, похожий на сильного большого
кота, готового отскочить и отпрыгнуть. Кудрявцев видел его широкий бронзовый
лоб, большие, под черными бровями глаза. Можно было с верхних ступенек,
сквозь стекло, осыпая осколки, ударить в упор, погружая очередь в плотное,
хорошо сформированное тело, в пышный, прикрывающий горло бант.
его подошв, звяканье двери, забаррикадированной, притороченной к
стариковскому шкафу.
прислушался. Прошелестел, невидимый, вдоль стены. Подошел к другому
подъезду. Подергал запертую, заложенную трубой дверь. -- Давай выходи!..
Лучше будет!.. Давай поговорим!..
глаза на лежащую в углу горку гранат. Кинуть бы одну сквозь окно? услышать
короткий тупой удар.
черные, жесткие, как у жеребца, волосы.
тебя, пулю получишь!..
спиной следящую за ним мушку, удалился к остальным чеченцам. Что-то им
объяснял. "Профессор" в каракулевой шапочке вытянул руку и переводил ее с
одного подъезда на другой.
плечо, направляя к дому торчащую брюкву гранаты. Отступил в сторону, чтобы
реактивная струя не задела товарищей.
усаживая рядом с собой медливших Чижа и Таракана.
подъезд, взрываясь, наполняя лестницу грохотом, щепками, дымом, тугой
водной, отраженной многократно от стен, прокатившейся по ступенькам. И пока
еще хрустело и сыпалось, Кудрявцев отжался от пола, кувыркнул ствол автомата
в окно и вслепую, наугад ударил очередью. Тут же осел, шмякнулся об пол,
лежал, прислушиваясь к крикам снаружи.
мгновенно упасть и спрятаться.
продолжали бежать, скрывались в туманных палисадниках.
слетела, валялась перед ним. Голова, сливаясь с шапочкой, казалась
неестественно большой, удлиненной. Кудрявцев думал, что он мертв, но тот
шевельнулся, заскреб снег, приподнял голову. Открылось лицо со щеткой усов и
снова упало в снег.
окна, уже готовый просунуть ствол в расколотое дующее окно.
попал. Его воля, страсть, ненависть, его зоркий глаз и удачливый выстрел
срезали живого человека, и боль, которую тот испытывал, рана, быть может
смертельная, которая мучила его, были результатом его выстрела.
заживо сожгли, разорвали в клочья сотни его товарищей, жизнелюбивых и
здоровых людей. И этот подраненный пожилой чеченец -- первый ответ на это
жестокое избиение -- не был полноценным возмездием. И все равно, вид
подранка поразил Кудрявцева.
другие. Опасность, грозящая их жизням, стремительно приближается. И не время
переживать и раздумывать, а следует сохранять все душевные силы, направляя
их в неизбежный бой. И все-таки изумление оставалось -- тот человек, что
лежал на снегу лицом вниз, был подстрелен им, Кудрявцевым. В его теле, среди
костей и порванных сухожилий застряла пуля, посланная из его автомата.
подтянулся. Вытянул второй локоть, подтянулся и снова упал. Было слышно, как
он что-то жалобно прокричал.
бригада, убитые и сожженные товарищи взывают к отмщению. К этому же призывал
его зарезанный, похожий на херувима, лейтенант, убитый выстрелом в лоб
мордвин, тощий, перерезанный очередью контрактник. Но все равно он не мог
поднять автомат, выцелить лежащего на снегу человека, раскроить ему темя
одиночным прицельным выстрелом.
снегу тянулся розоватый след. Видно, пуля попала ему в пах или живот, и он,
остужая боль, прижимался к ледяной земле. Было непонятно, почему он ползет к
дому, откуда прилетела пуля. Может быть, в помрачении он двигался туда, где
находились люди, надеясь на помощь. Или его помутившийся разум, как головка
самонаведения, выбрал линию, по которой примчалась пуля, и не мог от нее
отклониться.
испачканное снегом пальто, на волочившиеся, в мокрых брюках, ноги.
"Профессор" по виду не был врагом. Жил в одной с ним стране, читал в
институте лекции почти таким же молодым, как и он, парням. Какая ненависть
заставила его рыться на животе, вытаскивать пистолет, чтобы пристрелить
Кудрявцева? Та же самая, что, подобно метеору, ударила в бригаду, испепелила
ее, оставила зловонное кострище.
что-то запел, тоскливое, как вой волка. Он пел, чтобы русские, застрелившие
его, слышали его предсмертную песню. '
хрипящий вой чеченца.
Взрывом разломало створки, расщепило и сдвинуло шкаф. На улицу выводил узкий
светлый прогал, в котором дымились;
Суворов Виктор
Максимов Альберт
Панов Вадим
Херберт Фрэнк
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия