Чтение 29–й страницы книги ~Маска Дантеса~

- Да... Только для нынешнего Светония это дед. Да не знаю я, откуда у нас эта треклятая память! - повторил Друз. - Мне приходилось все время ее скрывать, чтобы не отправиться на Петру или куда подальше. Моя мать тоже все время таилась.

- Неужели твой отец не догадался? - недоверчиво покачал головой Марк. - Следователь проворонил в собственном доме преступление.

- Отец редко бывал дома. А мама... волей или неволей, чтобы не выдать себя, привыкла молчать.

- Чего нельзя сказать о тебе.

- Я придумал себе что-то вроде карнавальной маски.

- Да здравствует Китеж!

Друз поморщился:

- У меня карнавал длился круглый год. Я все время что-то опрокидывал, ронял... Проливал вино на тунику... Никто не заподозрит в неуклюжем парне обладателя ноши.

- Ну не скажи, то ты роняешь себе на пузо бифштекс, а то дерешься так, что трем охранникам с тобой не сладить. Ладно, проскочили... Главное, почему ты не сказал, что у Светония есть генетическая память? Мог бы намекнуть... Ведь это ключ... ключ, который был у тебя все время. А ты его прятал! Мы потеряли столько времени! - Мысль об этом так бездарно упущенном времени приводила Корвина в ярость.

- Откуда было мне знать, что "очистителей" возглавляет Светоний?! Козлом отпущения сделали Гая Флакка!

- Я сразу сказал, что Гай Флакк ни при чем.

- А я не слышал, - огрызнулся центурион.

Ну да, Друза вывели из состава группы, и трибун Флакк посадил его разделывать голову "Триария". Замечательно!

- Ты сам ни о чем не догадывался? - взъярился Корвин. Впрочем, злился он и на себя не меньше, чем на Друза: почему не настоял, чтобы Друза не отстраняли? Ведь он мог... мог... Но стушевался, как мальчишка! Как раб... слабый раб... ненавижу слабость!

- Нет, конечно... - пробормотал центурион. - Да я и теперь не понимаю, зачем Светонию уничтожать людей с генетической памятью, если он сам...

Марк провел руками по лицу, приходя в себя. Зачем он кричит на Друза? Парень ни в чем не виноват. Напротив - помогает изо всех сил. Возьми себя в руки, Марк! Мы почти у цели!

- Твой родственник владеет памятью незаконно. Смешное выражение... нелепое... но это так... да, так... - Корвин скривил губы, изображая улыбку. - Светоний - один из немногих плебеев, кому достался дар патрициев. В стране слепых одноглазый - король... есть такая поговорка... Он решил уничтожить нобилей, чтобы самому встать во главе Лация. Кстати, Светоний не пытался связаться с тобой? Не предлагал вступить в секту?

- Нет, никогда, клянусь моей любовью к Лери! - запальчиво воскликнул Друз и вскочил. Он сжимал и разжимал кулаки. Вот-вот кинется в драку!

- Я верю! - Корвин поднял руку. - Я верю тебе... подожди... Но если он не планировал перетянуть тебя на свою сторону... значит... - Марк сделал паузу.

- Значит... - повторил Друз. Он и сам уже догадался, какой из сказанного следовал вывод. - Он собирался... убить... меня?

- А что же еще? Ты мог его выдать. Ненароком. Случайно. Одно слово, один намек. Он как по лезвию бритвы шел. Вербовать опасно - ты слишком близок к патрициям. А догадаться должен был - рано или поздно. С моей помощью или без... Так что Светоний просто вынужден был тебя прикончить. Например, в момент возвращения на планету. Не только меня и Флакка, но и тебя. Возможно, тебя в первую очередь. Но кто мог такое подумать? И потом... Помнишь покушение, устроенное Сальваном? Мы еще тогда терялись в догадках: кто его послал и почему? Меня убить, деда... Так вот - Сальван должен был отравить тебя. А меня - лишь заодно.

- Поразительные выводы! Они греют мое сердце, - хмыкнул Друз. - Оказывается, я мешаю психованному родичу, который жаждет захватить планету.

- Тебя спасло то, что мы отправились сначала на Психею, а потом на Китеж.

- На Психее мне выкололи глаз и порезали лицо, на Китеже хотели отрубить голову, - напомнил Друз. - Я почему-то всем мешаю. Видимо, слишком крупная фигура.

- О да! Несомненно... Флакк знает твою тайну?

Друз отрицательно покачал головой.

- А Лери?

- Нет. Она считает меня обычным гением. А вот ты... догадался. Доложишь сенату?

- Не сейчас. Я же сказал: представь, что будет, если это станет известно? Один из плебеев получил генетическую память без помощи патрициев. Сначала я должен выяснить, как это произошло. Возможно, твои способности так и останутся тайной...

- Тайна патрициев! - через силу рассмеялся Друз. - Ее будут знать твои потомки.

- Все будет зависеть от обстоятельств. Но сейчас об этом нельзя говорить.

"Вот она, справедливость!" - съязвил голос.

"Патриций не просто тупо выполняет свою работу; помня прошлое, он все время глядит в будущее и всегда думает о последствиях".

Голос не возражал. Смирился.

Лери вбежала в малый триклиний, запыхавшись:

- Ребята, все идет неплохо! Флакк через полчаса со своими легионерами будет здесь. Мы полетим вместе с ними на север. Одевайтесь потеплее! Насчет Кирки: женщина с таким именем существует. Это двоюродная сестра Светония. Почти все время она живет в усадьбе брата. И... держитесь за что-нибудь, не падайте: там у них в усадьбе якобы организован приют для сирот. А Кирка в нем - воспитателем.

"Малыш Торкват может поправиться. Но как Кирке удалось его спасти? Противоядие, о котором не знает даже Сулла? Или простой обман? " - зашептал голос.

"Раньше надо было подсказывать. В больнице!" - огрызнулся Марк.

Была надежда, что Кирка на их стороне. Это давало шанс спасти детей. Пусть мизерный, но шанс...

- Отлично, - Марк поднялся. - Где мои охранники?

- Горации пьют вино на террасе.

- Пойду обрадую их: сегодня им не придется спать.

* * *

На террасе было темно, горела лишь одна лампа у лестницы. Теплая осенняя ночь. И звезды... Сколько лет на Колеснице Марк видел совсем другие созвездия...

- Не рассказывай басни! Никогда не поверю, что раб может сохранить память патриция. Возвращение Корвина - самое примитивное жульничество! - услышал Марк голос одного из Горациев. Похоже, говорил тот, что служил в разведке. - Парень всех дурачит. Раб, который выдает себя за патриция. Потому убийцы и ускользают от него. Он на стороне плебсятины!

- Но как он может быть следователем... - второй Гораций был не столь категоричен.

- Все дела распутывают Флакк и Лери. А раб выдает их достижения за свои. Я немало встречал в своей жизни пустоголовых. Они страдают одним и тем же недугом - комплексом неполноценности. Зато великолепно умеют тырить чужие идеи!

Марк почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Проще всего было бы подойти и влепить мерзавцу пощечину.

"Э, погоди, Марк! Ты же патриций. Твоя память - твое оружие!" - напомнил голос предков.

Горации... вспомни дела Горациев, сынок. Разве мало их род натворил в прошлом, а? Вспомни гнусные делишки отцов и дедов. Неужели одного Суллу мучает совесть?

Стараясь держать голову высоко поднятой, Корвин вышел на свет.

- Не так уж плохо не иметь генетической памяти, - сказал он с наигранной грустью в голосе. - Тогда бы я не помнил, Квинт, как твоя мать встречалась сразу после своего замужества с моим отцом еще до твоего рождения. И даже - до зачатия. Ведь и ты это помнишь, а?

Квинт Гораций открыл рот, да так и замер.

- Это подло! - выкрикнул его кузен, поднимаясь из-за стола.

- Ты тоже сомневаешься в моей памяти, Марк Гораций? Что тебе поведать, чтобы подтвердить, что я имею доступ ко всем тайнам предков? Может быть, рассказать, что твой дед был замешан в одном уголовном деле, но его участие замяли патриции, хотя мой прадед передал все материалы в суд? Или рассказать...

- Не надо, - прервал его Марк Гораций. - Ты не имеешь права разглашать...

- Я не разглашаю. Разве можно разглашать тайны, которым около ста лет? Нет, конечно. Срок давности давно истек. Давно пора забыть все ваши мерзкие делишки! Но я не могу. Приготовьтесь. Через полчаса здесь будет Флакк с легионерами. Мы летим на север освобождать детей.

Раздался вызов экстренной связи: с префектом Корвином хотел поговорить префект Главк.

- Что-то удалось выяснить, совершенный муж? - поинтересовался Корвин.

- Кое-что... Только не знаю, как нам это поможет.

- Ну...

- Те, двое подозреваемых... которых растерзала толпа и чьи тела отнесли в храм "Конкордии" [Конкордия - согласие.]... Нам удалось выяснить их имена. Оба - Леонтии. Из того приюта. Оба - ровесники погибшего в ресторане парня...

- Это не так мало. Проверяйте остальных. Каждого. Всех ищите. Где они, и что делают. Подлинное имя того первого Леонтия установили?

- Да, хотя это оказалось и не так просто. Его отец Гай Светоний Транквилл. Помню, был такой историк... "Жизнь двенадцати Цезарей" написал. Занятная книжица. Многие историю Рима по ней изучают. Но вряд ли тот Светоний имеет отношение к нашему делу.

Марк зажал ладонью рот, чтобы не расхохотаться.

- Светоний... - сказал он преувеличенно серьезно. - За эту ниточку я сам потяну. Думаю, кое-что должно выплыть.

Ну что ж, отлично. Б официальном отчете нить будет именно так и проложена - от погибшего Леонтия к главарю "очистителей". Имя Друза не придется упоминать.

Глава V

Лабиринт Минотавра

Беглец не торопился. Его скутер тащился по дороге в наземном режиме, так что преследователям-вигилам приходилось уныло плестись следом, неминуемо выдавая свое присутствие. Минуя очередную наблюдательную камеру, беглец демонстративно салютовал ей. По дороге он несколько раз останавливался - выпить пива, перекусить или посетить латрины. Для него изначально, давно уже, не было тайной, что побег подстроен. Однако преследователи-вигилы не собирались испаряться и теперь в открытую наблюдали, ожидая, что предпримет Гай Флакк. А он ничего не предпринимал. Деньги, которые передали ему при побеге подставные "доброжелатели", должны были вот-вот иссякнуть, и беглец просто вынужден будет что-нибудь предпринимать. Он и сам, видимо, был озабочен этой проблемой, потому что устроился на открытой террасе небольшого кафе с бокалом вина, чтобы все обдумать и оглядеться. Скутер охранников порядка прикорнул всего в тридцати шагах под деревом, камера, вперившись одиноким глазком в беглеца, наблюдала за ним с истинно механическим равнодушием. Погода стояла теплая, но не жаркая, перевалило за полдень, вигилов начало клонить в сон.

"Мы ведь неспящие!" - напомнил себе немолодой вигил. Усилием воли он разлепил глаза, вперился в беглеца взглядом. Тот по-прежнему сидел на террасе, пил вино и никуда не спешил.

- Что-то не так! - воскликнул "неспящий". - Сократ, подойди к нему, проверь личность! - приказал напарнику.

- Но нам же велели только наблюдать! - возразил новичок, чьи щеки совсем недавно впервые тронула бритва.

- Проверь! - рявкнул старший вигил.

Сократ подошел к беглецу, навел идентификатор на роговую оболочку...

- Орк! Этот парень в личине! - ахнул новичок. Вмиг десяток вигилов окружили сидящего за

столиком человека. Через минуту стало ясно, что никакой это не Гай Флакк, а молодой парень, надевший полностью искусственную личину, в том числе и глазные линзы Гая Флакка. Когда произошла подмена, этот плебей вскоре расскажет, глотнув эликсира правды. Но время было упущено. Безнадежно.

* * *

Б окнах домика на склоне горы горел свет. Мягкий теплый свет. "Приют", - значилось на вывеске. И все. Коротко. Понятно. Приют. Заходи. Гай Флакк толкнул дверь. Как всегда - не заперто. Беглец вошел в маленькую прихожую. Где-то внутри, за стеной, гавкнул пес, дверь, ведущая в комнаты, распахнулась, выскочил лохматый сенбернар, встал огромными лапами на плечи, лизнул в лицо.

- Узнал, Цезарь! Узнал... - засмеялся Гай. - Ласковый Цезарь, добрый Цезарь...

В светлом проеме возникла фигура.

- Заходи, - сказал хозяин. - Мы ждали.

Гай, увернувшись от песьих объятий, шагнул в комнату. Хозяева обедали. Один из братьев, Секст Марон, высокий, светловолосый, румяный, указал беглецу на место за столом. Его брат Гней, похожий и не похожий на брата, годами наверняка равный Сексту, выглядел лет на пять моложе. Уши оттопыренные, волосы по-детски мягкие, вьющиеся, пухлые губы. Гней постоянно поглядывал на брата, дожидаясь от него указаний, что делать и как. Сейчас Секст кивнул, и Гней тут же поставил перед гостем тарелку, положил в нее тушеные с салом бобы.

- Доигрались? - спросил Секст Марон, наливая гостью в бокал вина. И себе долил. И брату. - А?

- Похоже, - не стал отпираться Флакк.

- Что я говорил! - рявкнул Марон и грохнул серебряным бокалом о стол так, что вино расплескалось. - Я же говорил! Светоний нас обманет! Что твой Улисс! Обхитрит! Обведет вокруг пальца! Равенство! Ха! Как же! Зачем ему равенство?! Ну, скажи, зачем ему равенство?! А? - Марон тяжело дышал. - Он что, похож на бескорыстного? Новый Сократ?

- Секст, может, хватит? - спросил "младший".

- Нет, не хватит! - прорычал Марон и вновь наполнил свой бокал. Хлебнул. - Мы же с Флакком партию основали, Объединенную радикальную партию. Мы! А Светоний, скотина, примазался. Пришел на новенького. Посидел в уголочке. Вроде ничего не делал. Только слушал... Слушал и слушал. А потом... Потом привел каких-то мерзавцев, провел на общем собрании нужные решения, всех обдурил, все перевернул, сманил наших людей и удрал. Всех сманил... Увел, будто дударь-крысылов... из этого города... как его... забыл.

- Это не наша легенда, - заметил Гай Флакк. Он очень ревниво относился к римской реконструкции и не любил, когда использовали чужие образы.

- Да плевать - чья легенда! Теперь у нас не осталось ничего - ни вменяемых сторонников, ни авторитета, ни денег. Светоний либо себе шею сломает, либо Лаций прикончит. Варианта всего два.

- Хватит болтать! - перебил его Флакк. - Надо спасти детей.

- Ха... Ха-ха... - оскалился Марон. - Легко сказать. Как мы их спасем? Ты знаешь?

- Знаю! - твердо заявил Флакк. Сделал вид, что не замечает гримас "старшего" Марона. - Ты ставил "змеиные шнуры" по горам, ты их снимешь.

- Снять-то я их могу. А что дальше? Мы что, втроем пойдем усадьбу штурмовать?

- Еще прибудут... - сказал Гай.

- Сколько?

- Еще четверо, - сообщил Гай Флакк таким тоном, будто сказал "четыре легиона".

- Ну надо же! Целое войско! - "Старший" Марон вскочил, ринулся к буфету, выгреб оттуда стопку тарелок и принялся расставлять. - Накормить надо войско-то... небось, голодное!

- Голодное! - пророкотал новый гость, возникая в дверях.

Ростом он был под потолок, ему пришлось нагнуться, чтобы не стукнуться о косяк. Капюшон куртки он откинул, обнажая круглую, коротко остриженную голову. Сквозь светлый ежик голова по-детски светилась розовым. Великан явился не один. Из-под локтя вынырнул черноглазый вертлявый паренек, тут же кинулся к столу, сунул ломоть ветчины в рот и, завладев кувшином, наполнил бокал.

- Обожаю молодое вино! - воскликнул черноглазый.

- Оно валит с ног, Леонтий! - напомнил великан.

- Каков план действий? - спросил черноглазый красавчик Леонтий. Он так и кипел, и пенился как молодое вино. - Когда мы идем? Завалим Светония! За успех! - Залпом опрокинул в себя второй бокал.

- Что мы будем делать, когда завалим Светония? - поинтересовался здоровяк. - Будет очень трудно объяснить нобилям, какая между нами и Светонием разница.

Марон опустился на стул, откинулся на спинку, скрестил руки на груди.

- Разве кто-то нас будет слушать? После того что случилось? Разве Гая Флакка стали слушать? Нет. Его сразу арестовали и промыли ему мозги.

- К счастью, патриции забыли, что в детстве мне пытались восстановить генетическую память. Нет, патрицием я вновь не стал. Но с тех пор эликсир правды и сеансы гипноза мне не страшны. Но мы совсем не о том болтаем, Марон! Мы о себе говорим. А должны думать о детях.

Пока они спорили, подоспели еще двое - братья, одногодки, схожие друг с другом. Черноглазые, смуглые, коренастые. Даже шрамы у них на лицах светлели одинаковые - у каждого отметина на левой щеке. У братьев за плечами горбились рюкзаки с антигравитационными компенсаторами. Свою сотню килограммов каждый нес без труда.

- Взрывчатка, энергоблоки, запасные батареи прибыли! - доложили двойняшки хором.

- Слава Фидес, все в сборе, - сказал Флакк. - Теперь я могу изложить план захвата усадьбы. Радуйтесь, план прост. Снимем змеиные шнуры, пройдем в крепость через лабиринт, перестреляем всех, кто будет мешать, заберем мальчишек и Кирку, а усадьбу взорвем.

- А потом? - спросил черноглазый Леонтий.

- Нам всем разрешат жениться на патрицианочках и зачислят в патрицианские списки, - вполне серьезно заявил гигант.

- А потом? - спросил Леонтий.

- Потом нам всем очень быстро придется уносить ноги, - сказал Гай Флакк. - Как будто Фидес превратилась в сверхновую.

- Мы унаследуем сокровища Светония? Говорят, у него кредитов - миллиарды... - мечтательно вздохнул черноглазый Леонтий.

- Не успеем. Пока мы будем бегать по горам, вигилы арестуют все счета.

- Зачем же мы тогда лезем в это логово Циклопа?

- Свои ошибки положено исправлять.

- Свои ошибки? - переспросил Леонтий.

- Именно, - кивнул Флакк. - Это мы, семеро, сделали все, чтобы возвысить Светония.

- Мне всегда казалось, что он сам очень умело шагал по головам, - вздохнул Леонтий.

- И мы охотно свои дурные головы подставляли, - подал голос долго молчавший Секст Марон.

* * *

Мальчик приподнял голову и вгляделся в темноту. От напряжения перед глазами начали вращаться красные и зеленые шестеренки. Но он знал, что это призраки тьмы, - не стоит обращать на них внимания. Мальчик нащупал бутылку, отвинтил пробку и припал губами к горлышку. Сделал глоток. Вода была теплой и затхлой. Ее оставалось совсем немного - еще три или четыре глотка, не больше. Но Кирка запретила маленькому Луцию покидать лабиринт. Он сидел, скорчившись в своей норке, ожидая, когда снова придет Кирка и принесет свежую воду и булочки, Б норке было неудобно, не встать и не лечь как следует. К тому же плотный маскировочный костюм лип к телу, кожа чесалась, а маленький Лу мечтал все время о том, как он сдерет с себя дурацкий костюм и нырнет в воду бассейна... Но Луций знал, что маскировку снимать нельзя - тогда похитители сразу его обнаружат и напоят эликсиром беспамятства. "Потерпи немного, Лу", - уговаривал малыша отец. То есть не настоящий отец, а тот, который все время как будто присутствует рядом и поясняет, что и как нужно делать. Как решать задачи, как отвечать на вопросы. И как не трусить, когда тебе невыносимо страшно. Присутствие виртуального отца само по себе нейтрализовало страхи. Не все, конечно. Но многие. Да и смешно бояться, когда в любую минуту отец может подсказать, что делать и как поступить. Бот и сейчас отец велел Луцию обвязать молекулярной нитью лежащий у входа в норку солидный камень (Кирка оставила, кроме еды, капсулу с нитью и вечный фонарь) и двинуться по проходу в поисках воды. Когда они с Киркой бежали по подземным переходам, Лу видел большую пещеру с озером. Там должна быть чистая вода! Лу ее найдет. Фонарь надо включать только изредка и ни за что не терять нить. Луций все делал так, как подсказывал ему отец.

Мальчик не ошибся. Пещера была совсем рядом. Красивая пещера. Б центре - маленькое зеленоватое озерцо, со стен спускаются конусы сталактитов. Но в озерце вода оказалась непригодной для питья - соленой до горечи. Луч фонарика запрыгал по сталактитам. Кап... кап... пещера полнилась звуком падающих капель. Лу протянул руку, поймал очередную каплю. Вкусно! Капли резво падали с небольшого сталактита. Луций укрепил бутылку под природным источником и оглядел пещеру. Она была небольшой, но с тремя выходами в галереи, и здесь явно чувствовался свежий воздух. Наверняка недалеко и до наружного свода. Сюда, если начнутся поиски, отец придет наверняка. Но сюда и те, другие, от кого Лу сбежал с помощью Кирки, тоже непременно заглянут. Да они и приходили уже - возле озерца на белом уступе желтела выброшенная батарея от вечного фонаря. Недавно выброшена - еще не начала разлагаться.

"Надо оставить отцу такой знак, чтобы он сразу понял: я здесь. Но понять должен только он", - решил малыш.

Но какой знак? Как сделать, чтобы отец понял сразу, а другие прошли мимо и не обратили внимания? Ухо! Ну конечно - ухо. Любой Флакк заметит такое указание. А другие и не поймут, какой это важный знак... Так, побаловался кто-то...

Лу положил фонарь и принялся собирать обломки. Отбивать куски сталактитов не стал - ищейки сразу заметят новый скол. Но недавно тут кто-то расколотил большой сталагмит, осколков было хоть отбавляй. Лу выложил из них ухо. Огромное, уродливое. Отец заметит и поймет: это знак, оставленный сыном. Ну вот, теперь можно вернуться в свое убежище. Вернуться и ждать, когда отец найдет его.

* * *

Усадьба Светония пряталась в горах. Не сразу и заметишь ее стены среди белых, лишенных растительности скал. Б причудливых контурах каменных глыб легко угадывались жуткие твари - пасти, клювы, вытаращенные в ярости глаза, утыканные костными наростами загривки, мускулистые лапы, хватающие добычу. Усадьба казалась одной из таких скал - только более причудливой. Дороги туда не вело: спиленная макушка горы служила площадкой для флайеров. Единственный путь в усадьбу - по воздуху. Узкая дорога через перевал вилась в стороне.

Вершины дальних пиков сияли снегами.

Так выглядела голограмма, тщательно созданная вигилами для демонстрации планируемой операции. Саму усадьбу с базы вигилов, на которой собиралась группа захвата, видно не было. Марк надеялся, что до момента штурма присутствие легионеров останется незамеченным. Самообман, конечно. Но они делали все, чтобы замаскировать свой прилет. Десятки гражданских флайеров разными небесными путями перебросили их на базу. И все же... не было никакой гарантии, что плебеи не успели предупредить сектантов.

Операцию возглавлял Манлий Торкват - дальний родственник сенатора, теперь он, возможно, станет наследником рода. Ему было двадцать пять, но он успел дослужиться до центуриона.

"Не станет, - решил Марк. - Малыш должен поправиться. Его болезнь - не беспамятство, всему причиной страх..."

Но центуриону об этом знать не следует. Пусть думает, что теперь он - единственный...

Манлий созвал всех участников штурма к голограмме усадьбы. Террасы, на них постройки, связанные в единое целое, а в глубине горы - сеть подземных ходов.

- Схема лабиринтов приблизительна, - сообщил Манлий. - Их наверняка в последние годы перестроили. Возможно, именно в лабиринте сектанты держат похищенных детей.

- А как мы проникнем в крепость? - поинтересовался Флакк. Званием он был старше Манлия, но центурион лучше знал Лаций, посему возглавить операцию поручили ему.

- Нас сбросят с воздуха. Через три минуты сюда прибудут "Миражи". Их из усадьбы не сбить. Мы спустимся...