Чтение 29–й страницы книги ~Додж по имени Аризона~

- Точно?

- Будь спок. Ты что думаешь, стал бы я с фашистом так, запросто... я его солдатскую книжку со всех сторон обнюхал. Он с 40-го в ПВО рейха барабанил, против союзничков. В расчете восемь-восемь. Под этим... Дюссельдорфом. Наши туда точно не дотягивали.

- А сюда как попал?

- Им прямо на позицию сбитый бомбер шлепнулся, - улыбается Николай. - Американский, стратегический. Со всеми бомбами, представляешь?

Да уж, думаю, тут энергии - хоть залейся. Раз двадцать туда-обратно можно.

Немец этот, то есть австриец, уже совсем близко подошел. Я, понятно, первым делом на форму - все верно, комбез рабочий от Геринга, и значок зенитной артиллерии поблескивает, как и положено.

Ладно, думаю, чего уж там... раз он здесь не враг, а вроде даже и свой...

Встал и руку ему протягиваю:

- Сергей Малахов.

Австриец этот оценивающе так на меня посмотрел... волосы у него черные, а глаза, что характерно, голубые. Ладно, хоть целиком на белокурую бестию не вытягивает.

- Рудольф Вельт.

Первый раз вот так с немцем... тьфу, с австрийцем, за руку здороваюсь.

- Меня искал? - спрашивает Рязань.

- Тебя. Отвертки где?

- Где всегда. Под кроватью, в ящике.

- Смотрел, не нашел.

- Плохо смотрел. Они там в ветошь замотаны, а сверху напильники лежат.

- Я ведь, - говорит Рудольф, - сейчас проверю.

- Валяй. А то, - оживляется Рязань, - может, с нами посидишь?

- Времени нет, - отвечает австриец. Развернулся он ко мне, глянул... с прищуром, но не зло, а так... спокойно.

- Чуть позже, - говорит, - с делом закончу, тогда подойду. С новым человеком поговорить всегда интересно.

- Он нам, - встревает Колька, - снаряды к "эрликону" пообещал.

- Что ж, - задумчиво кивает австриец. - Они нам пригодятся.

Повернулся и пошел.

Ну, думаю, первое впечатление, можно сказать, неплохое. У меня, по крайней мере.

- В самом деле, - говорит Колька, - Вельт хороший мужик. Мы с ним уже, считай, четвертый месяц в одной комнатушке вместе.

- И ты его, - улыбаюсь, - в партию вступить еще не сагитировал?

- Пытался, - вздыхает Рязань. - Только... Руди-то парень начитанный, даже в университете поучиться успел, а у меня что - всего образования три класса да коридор.

- Да, - киваю, - тогда, конечно, тяжко. Когда в черепушке вакуум наблюдается. Кстати, - спрашиваю, - а когда этот Вельт успел так здорово натаскаться по-нашему шпрехать? Твоя работа?

- Не-а. Ему, когда он в этот мир попал, один маг знание языка вложил.

- Да ну? Вот так, запросто?

- А им это, - говорит Колька, - очень даже просто. Как нам палочку обстругать. Они, маги эти, и не такие номера откалывают.

Хорошо, думаю, устроились. Может, и мне таким ускоренным методом какой-нибудь язык выучить? Тот же немецкий... надоело в глаголах путаться.

Смотрю, а через двор что-то совсем уж несусветное идет. Похожее на... был у нас в дивизии снайпер один, Федор Николаевич, вот он из своего плаща похожую штуку соорудил. Ветками обшил, корой - с двух шагов не заметишь. Вот и этот тоже шел - кустик. Не знаю, кто как, а я себе именно таким лешего представлял.

- Это еще, - спрашиваю, - что за чудо-юдо?

Колька на локте приподнялся, глянул.

- А-а, - говорит, - это эльф. Лесной. Они тут партизанами работают.

- Ну-ну.

Эльфов этих тут, я гляжу, развелось, лесных и всяких прочих... недорезанных. И туда же, в партизаны. Уж не знаю, какие там из этих эльфов партизаны, а только посмотрел бы я, как бы они от, скажем, "Брандербурга-800" бегали.

- А не сыграть ли, - говорит Николай, - нам...

Тут он враз осекся, аккордеон в сторону отбросил, за воротник схватился.

- Ша, - шепчет. - Начальство.

Ну я тоже поднялся, себя оглядел - вроде в порядке, разве что сено кое-где пристало. Ладно, думаю, чего уж там, мы сначала на это начальство вблизи посмотрим.

Был, помню, один случай... мы как раз на рассвете с той стороны вернулись, ну и, понятно, кто в чем, кто где был - попадали, будто одной очередью срубленные. В голове даже мыслей нет, точнее, одна на всю голову - спа-ать!

И тут появляется этот... старший лейтенант и начинает нас строить. Нас, разведчиков, с задания вернувшихся, по стойке "смирно" строить. Я в первый момент, как на ноги поднялся, вообще не сообразил, чего он от нас хочет. Да что там - я его и не видел толком. Маячит чего-то перед глазами, надсаживается, упасть обратно не дает.

Первым из нас Коля Аваров опомнился, и он-то этому лейтенантику и выдал - горячий горский человек. И про маму... и прочих родственников... Я от этих оборотов даже проснулся... немного.

Уже на этот шум старший лейтенант Светлов прибежал - он в тот раз с нами не ходил, потому, наверное, и вник в ситуацию с ходу - отвел этого... тоже лейтенанта в сторонку и объяснил ему... понятно. В общем, больше мы его не видели.

Начальство бывает свое, а бывает... Может, он вообще не с нашей дивизии! Подумаешь, лейтенант старший. Голову ведь тоже иногда использовать надо... По назначению.

Смотрю - идет к нам через двор мужик, лет сорока, плотный такой, с усами такими пышными, в точности как у начштаба дивизии, в нашей форме - ремни, портупея, все как полагается, и форма, что характерно, комсоставская. Только... что-то в ней было неправильное, а вот что - это я сообразил, только когда он почти до нас дошел.

Старая это была форма. Комбриговская, с ромбами вместо четырех шпал. У меня самый первый комполка тоже до войны переаттестоваться не успел, так до 42-го в документах и писал - командир полка комбриг Ломов. А многие, я слышал, и после аттестации так ромбы в петлицах и таскали - все-таки, что бы там ни говорили, а полковник - это полковник, ну а комбриг - это было почти как генерал.

Интересно, думаю, а он вообще в курсе, что у нас погоны снова ввели?

Ладно. Честь я ему отдал, все, как полагается, Коля - так тот вообще вытянулся, словно штык проглотил, глазами начальство ест вместе с сапогами. Сапоги, кстати, у этого комбрига не офицерские, а солдатские кирзачи. Я вниз тихонько посмотрел - у меня-то как раз хромовые, из "Студебеккера". Прямо неудобно как-то получается. Не буду же я ему объяснять, что нам, разведке, такие вещи - типа сапог офицерских или там сукна, не то чтобы разрешены, а, скажем, не подлежат наказанию.

Комбриг нам тоже коротко так откозырял, руки за спину заложил и на меня уставился.

- Кто такой? - отрывисто спрашивает.

- Старший сержант Малахов, - рапортую. - Разведывательная рота 134-й стрелковой дивизии.

- Малахов, значит, - повторяет комбриг и смотрит при этом... испытующе. - Старший сержант.

- Так точно, товарищ комбриг.

- Довелось мне тут, - говорит и улыбается уголками губ, - почитать про твои подвиги.

Ежкин кот, думаю, да что это такое вокруг меня происходит? Кого ни встречу - все про меня знают. Что ж это за рапорт про меня Аулей накатал? Представление к званию виконта, не иначе.

- А еще, говорят, ты вчера отличился.

И тут меня вдруг пробрало.

- Разрешите, - говорю, а сам куда-то поверх комбригова плеча смотрю, - доложить. Вчера в ходе выполнения боевого задания по обеспечению следования колонны с высшим командованием местных жителей мною и добровольцем из числа местных жителей была обнаружена диверсионная разведгруппа противника. В ходе завязавшегося боестолкновения четверо диверсантов были уничтожены на месте, а шестерым, из которых один, вероятно, тяжелораненый, удалось с места огневого контакта скрыться. Ввиду малочисленности личного состава и необходимости выполнять основную задачу преследование организовано не было. С нашей стороны потерь нет, взяты трофеи - автомат "ППШ" с полным диском - одна штука, пист...

- Хорош, - обрывает меня комбриг. - Когда мне от тебя полный рапорт потребуется, я тебе прикажу, не волнуйся. А по этому делу ты будешь либо герцогу Виртису докладывать, либо принцу Рондо.

Интересно, думаю, что это еще за принц такой? Логически рассуждая - если Виртис, который герцог, личной охраной принцессы ведает, то принц - следующее звание - должен чем-то более крупным заправлять. Всей госбезопасностью, например.

- А у меня на тебя, - продолжает комбриг, - другие виды есть... старший сержант Малахов... разведывательной роты... 134-й стрелковой дивизии.

Посмотрел еще на меня... на Рязанцева...

- Ладно, - говорит, - ты отдыхай пока... старший сержант. Явишься ко мне в половине двенадцатого.

- Слушаюсь. Только... товарищ комбриг...

- Что?

- Разрешите доложить... часов у меня нет.

Ну у него-то самого цепочка из кармана свешивается.

Комбриг хитро так прищурился.

- А что, - спрашивает, - тебя, разведка, по солнцу время определять не учили?

- Так точно, учили, - отвечаю. - С точностью до получаса.

- Ну и явишься... с точностью до получаса.

- Слушаюсь.

Комбриг напоследок Колю глазами смерил - а тот все время словно солдатик оловянный стоит, - повернулся и прочь зашагал. Я глаза скосил - а из Коли будто воздух выпустили - обмяк, сгорбился.

- Уф, - шепчет, - пронесло. А то вчера, по приезде, ему не до меня было, а сегодня, думал, точно огребу свое по полной... со скипидаром и иголками патефонными.

- А за какие хоть грехи? - интересуюсь. - И чего тогда ты тут валяешься? Бежал бы, глядишь, чего бы и поправить успел.

- В том-то и дело, что не за грехи, - вздыхает Рязань. - За грехи-то он бы меня сразу и на месте... А вот плановая... для профилактики, так сказать... это мне светит.

- Как его звать-то? - спрашиваю.

- Клименко, - тоскливо так говорит Коля, - Павел Ефремович. Комбриг. Сюда еще в 41-м угодил. Он в свите состоит, навроде начштаба, ну и за всех наших, иномирцев, отвечает. Суровый мужик.

- Да брось ты, - говорю. - Слышал, что он мне приказал - отдыхать. Вот и будешь мне в этом тяжком занятии способствовать. Я-то и вообще в этом мире человек новый, ну а в замке этом и вовсе. Как у вас тут с культурным досугом? Wo Ist die nachste Stadion? Ich wurde gern ein klassisches Konzert.* [Где тут находится ближайший стадион? Я охотно сходил бы на классический концерт.]

- Так себе, - отзывается Коля. - Про самогон бабкин я тебе уже говорил, да и тащиться за ним - три версты по болоту. Пиво - эль по-местному - здесь только гномы делать умеют и дерут за него, доложу тебе, три шкуры.

Эй, думаю, а это хороший вопрос. Как мне тут на довольствие поставиться, денежно-вещевое.

- Можно, - продолжает Коля, - вина попытаться достать. Вино здесь слабое, местные его, почитай, заместо воды употребляют. Да и то сказать, от здешней воды так пробрать может - мало не покажется. Вот с культурной компанией проблемы. В свите-то наверняка всякие интересные личности имеются - менестрели там, фрейлины опять же, только знакомство я с ними пока свести не успел.

- Да ладно, - говорю. - На вино - набегут.

- В крайнем случае, - подмигивает мне Коля, - я девок из местной обслуги позову. Есть тут у меня одна... бойкая. А... нет, ты погляди только! - и челюсть у него - раз и отвисла.

Я за его взглядом проследил и сам чуть пасть не разинул.

Идут, значит, по замковому двору... две. Дамы. Одна стройная, черноволосая, платье на ней эдакое, темно-синее, повыше колен, все какими-то узорами да блескучками расшито, сапоги тоже темно-синие, и тоже повыше колен заканчиваются. Пояс широкий, с бляшками. На поясе справа мешочек бархатный - то ли кошелек, то ли это у них женские сумочки такие. В правой руке посох несет, легко так, без усилия, хотя посох с виду здоровый. Тоже затейливый весь из себя, резной, темного дерева, а на конце синий то ли шар, то ли кристалл вделан.

А вторая - вся в доспехе, почти как давеча у эльфа того, черно-белого, только не белом, а начищенной стали, но тоже ажурный такой, даже на груди - и то выделан... соответствующе. Полный доспех - сапоги, перчатки, наголенники там с прочими нарукавниками и шлем с крылышками. В руке лук несет - и лук костюму под стать. В общем - вылитая валькирия, хоть сейчас в эпос про Нибелунгов вставляй.

Но только вот волосы у этой валькирии из-под шлема струятся подозрительно знакомые. Рыжие волосы.

- Так, - говорю, - это еще что за бал-маскарад?

Коля на меня удивленно так вскинулся.

- Ты что, - спрашивает, - знаешь их?

- В синем, что слева, - отвечаю, - первый раз в жизни вижу, а вот та, что справа... есть у меня подозрение, что ее я знаю лучше, чем мне бы того хотелось.

И пока я эти слова говорил, шлем с крылышками как раз в нашу сторону повернулся... замер... девицы о чем-то между собой перешепнулись и - цок-цок, а сапожки-то, думаю, подкованы - уже рядом.

- Вот, - сладеньким таким голоском Кара щебечет. - Это и есть тот самый Малахов.

- Старший сержант, - добавляю. - Не забывай, пожалуйста, - а сам на черноволосую гляжу.

Вблизи она очень даже ничего оказалась. Брови черные, как там в таких случаях говорится... ах, да, соболиные, а глаза - точь-в-точь как у моей рыжей - огромные и зеленые. Только за ресницами она не в пример лучше следит и ухаживает.

- Позволь представить, Сергей Малахов, - раздельно произносит Кара, - мою двоюродную сестру Ринелику Пато. Чародейку Второго Круга Посвящения.

- Правильно говорят - магичку, Лен, - усмехается черноволосая и изящным таким жестом мне руку протягивает. - А для друзей я просто Елика.

- Ну а я, - говорю, - просто Сергей, - и руку ей пожал.

Выглядела она после этого пожатия слегка удивленной. Ну да, конечно, у них-то руки дамам целовать принято. Лобызать. А я и позабыл. Мужлан-с, однако, что девушка и констатировала.

- Очень приятно, - говорю. - А это, - на Колю киваю, - Николай Рязанцев. Ни барон, ни граф, ни друг, ни брат, а такой же, как я, простой русский солдат. Прошу любить и жаловать.

Вот Коля-то не сплоховал - видно, успел за полгода пообтесаться. Аккуратненько за самые кончики пальцев руку взял и еле-еле губами коснулся, что у одной, что у второй. Тоже мне - аристократия.

Ладно, думаю, мы тоже не лыком шиты. Просочился вперед и, прежде чем девушки опомнились, обоих под локотки подхватил.

- А не пройти ли нам, милые дамы, - говорю, - куда-нибудь.

- Можно, - благосклонно так кивает Елика. - Мы не возражаем. А какие будут варианты?

Я на рыжую кошусь - у нее на личике внутренняя борьба аршинными буквами. И возразить мне хочется, и сестре перечить неохота, да и вообще интересно.

- Есть тут, - оживляется Рязань, - одно местечко...

* * *

Местечко еще то, как выяснилось. Он нас к нему долго вел, подвалами какими-то. Хлама там - немерено. Похоже, туда все барахло чуть ли не от основания династии сваливали. Его бы разгрести - на танковую роту хватит, и денег вырученных, и металлолома. А люди здесь почти что и не ходят. В самом начале еще попадалась какая-то обслуга, косились на нас странно, а потом уже вековая пыль пошла и только посреди коридора тропинка протоптана. Я пригляделся для забавы - четверо тут ходило постоянно и двое из них - Коля со своей... бойкой. Еще один, вроде старик - ходит в чем-то вроде тапок и к тому же пришаркивает. А еще один в сапогах местных, причем, что характерно, этот меньше всех наследил, словно специально старался с тропинки не сходить.

- Слушай, - говорю тихо Рязани, - ты эти ходы вообще как знаешь?

- Хреново, - также шепотом Коля отзывается. - Только до комнатушки и обратно. Мне ее дворецкий по пьяному делу в карты продул. Он-то по здешним подвалам спец.

- Так, - говорю, - а кроме него, кто здесь бродить может?

- Да никто, - удивляется Коля. - Крысы разве что.

И только он это сказал - как проскакнет из одного угла в другой. Даже я разглядеть толком не успел. Тень серая, лапками быстро-быстро перебирает, крупная, сволочь... Коля замер, рыжая рот начала раскрывать - для вопля, не иначе, - я за пистолетом тянусь, и тут Елика коротко так рукой взмахнула - шар-pax - словно у нее в рукаве все это время мячик огненный был запрятан. Бабахнуло, как от винтаря, искры брызнули, и паленым запахло.

- Ты это... - Коля в себя пришел и на Елику начал руками размахивать. - Чего? Совсем уже... файерболами кидаться. Тут же... как полыхнет...

Елика на него посмотрела жалостливо так, ладошку перед собой выставила, дунула - и весь угол комнаты с пятном обугленным враз инеем покрылся.

- Так, - спрашивает, - лучше?

Коля стушевался, покраснел, а я пистолет в руке держу, и ствол у него, что характерно, подрагивает, прямо как стрелка у компаса.

Может, конечно, привиделось - всякое бывает, не каждый день все-таки перед носом девушки шарами огненными швыряются. Да вот только я своим глазам доверять привык, а раз так - мелькало что-то впереди, как раз в тот момент, когда мы все за крысой охотились. Черное, ростом примерно с человека.

Жалко, думаю, что тут освещение такое хилое. А с другой стороны, если прикинуть, как мы по лестнице спускались, никак в эти щели не могут прямые лучи светить, будь они хоть трижды под самым потолком. Но светят.

Коля на меня смотрит, на пистолет...

- Ты чего, - говорит, - разведка, контузию схлопотал?

А я все никак не могу дрожь унять. Прямо мистика какая-то.

- Там, - пистолетом показываю, - впереди, что?

- Серьезно? То же, что и сзади. Пыль да мусор. Черт, думаю, неужто и вправду почудилось? Ходить по этим подвалам... мы-то больше по лесам да болотам привычные. Там воздух, простор. А вот в городах пока как-то не доводилось. Зато я, когда в госпитале валялся, сталинградских раненых наслушался, про их подвальную войну. Жуткое, говорили, дело.

Главное, не развернуться здесь толком. А то, как мы сейчас стоим - одной очередью всех положить можно. Про гранату я и не говорю.

- Ну что? - это Коля волнуется. - Идем или так и будем вперед пялиться?

- Лично я, - Елика заявляет, - ничего не чую впереди. Но если ты опасаешься... - повела рукой, и сразу вокруг нее забавное такое сияние возникло. Облачко, не облачко, а словно крохотные новогодние снежинки вокруг нее кружат, причем не абы как, а по орбитам. Тоже мне, думаю, пояс астероидов в миниатюре.

- Защиту поставила? - Рязань осведомленность свою демонстрирует. - "Серебряная броня", да?

- Это заклинание называется "Ледовая броня", - улыбается Елика. - Хочешь испытать на прочность?

- Нет уж, - Рязань аж в сторону шарахнулся. - Знаю я ваши магические штучки. Как долбанет, что твоя электростанция...

- Вот видишь, - поворачивается Елика ко мне. Посмотрел я на эту... магичку, на сияние... Пальнуть бы по ней для пробы, да только куда? Юбка короткая, рукава, правда, широкие, ну да мало ли что у нее там запрятано. Попасть-то я попаду, куда хочу, а ну как полыхнет там очередной шарик, что тогда? Огнетушителя тут в пределах видимости как-то не наблюдается.

- Вот что, - говорю ей, - ноги раздвинь.

- Что-о?!

У нее поясок был хороший. Из парчи с позолотой или там чего похожего - я-то такие только в кино видел - шириной с ладонь, накладочки фигурные, пряжка с чайное блюдце, а свободный конец, что характерно, свисает чуть ли не ниже юбки.

По нему-то я и пальнул.

Грохнуло, вспыхнуло. Елика чуть ли не под потолок подпрыгнула.

- Ты! - Это уже рыжая на меня орет. - Малахов! Совсем ума лишился?! Даже тех крох, что были?!

- Может быть, - соглашаюсь. - Только давай сначала посмотрим, куда я попал.

Елика, похоже, меня на месте испепелить собиралась. И отнюдь не взглядом. Но как только мои слова до нее дошли - нахмурилась, глянула вниз, а там, на самом кончике пояса аккуратная такая дырка. Калибра семь, шестьдесят два, что характерно.

- Ой!

- Вот то-то, что "ой".

- Не думала, - бормочет, - что этой штукой можно пробить защиту третьего уровня.

- Век живи, - замечаю, - век учись.