Чтение 29–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

– Но жену подсунули?

Барон с трудом поднялся, цепляясь за перила. Глаза полыхали нехорошим огнем.

– Значит, вы признаетесь, что это ваши люди!

– Ничего я не признаюсь, – нервно возразил граф де Люн. – Знаете, мы сейчас говорим очень уж зло. Вернемся в большой зал, там еще осталось вино, посидим и постараемся разобраться и решить все миром. Мы же цивилизованные люди!

Ушибленным помогли подняться и отряхнуть одежду, я проводил взглядом всех пятерых, перевел дыхание. К счастью, не пошли толпой по лестнице, не помогло бы мое вжимание в стену и втягивание живота.

Вдруг по коже провело незримой холодной щеточкой. Я вздрогнул, задержал дыхание и как можно быстрее заставил себя обострить до предела все чувства. Голова сразу закружилась, мир начал размываться, на четкие изображения наложились еще по два-три образа: странных, причудливых, люди их не воспринимают, возможно к счастью, зато привычно видят собаки с их объемным зрением запахов. Кроме того, я вижу сейчас еще и в тепловом диапазоне, будто гюрза какая-то, и в ультразвуке… или не в ультразвуке, а в чем-то еще, но из-за этого тошнота поднимается к горлу, будто весь мир закачался, словно палуба крохотного кораблика в бурном море… нет, будто я в оборвавшемся лифте.

На втором этаже двое вельмож прислонились к перилам и, разговаривая, рассматривают снующих в холле слуг, трое крепких стражников бдят по обе стороны лестницы, внизу прошла женщина с большой корзиной фруктов. Все размытые, с трепещущими краями плоти, и только там же наверху в двух шагах от вельмож стоит четко видимый красный человек и смотрит на меня не просто внимательно, а со сцепленными зубами, вздутыми на висках венами.

Холод снова прокатился по телу. Изображение, которое создают запахи, самое нечеткое, потому что человек испаряет запахи всей поверхностью тела, однако в этом зрении я могу видеть даже тех, кто затаился за углом или находится за дверью, если под дверью есть щелочка, откуда просачиваются запахи. Даже сквозь замочную скважину.

Значит, он невидим даже для моего Пса. Учел. Видимо, сразу же по приезде, когда понял, что я непроницаем для его прощупывания. Не знает только, что я сам и собака, и кобра, и еще летучая мышь, если это мышь.

Глава 6

Я заставил себя скользнуть взглядом дальше, пальцы стиснулись в кулак возле рукояти молота и тут же разжались. Попалась навстречу молоденькая служанка, я рассеянно улыбнулся, медленно пошел через холл, вдвинулся в туннель, ведущий к моей, западной, башне, остановился. Изображение, создаваемое зрением, исчезло, я видел только причудливые очертания предметов и людей в запахах, но – забыл, идиот! – колдун закрыт от мира запахов…

Пока колебался, термозрение обострилось, как у всякого слепого. Странное чувство, когда вижу, как за углом передвигаются фигуры, сотканные из запахов, у каждой светится красным силуэт, только начала проступать четко лишь багровым без всяких раздражающих флюидов. Колдун помчался вниз по лестнице!

Я торопливо отошел от угла, сделал несколько быстрых шагов, а когда колдун выскочил из холла в туннель, я удалялся обычной походкой спешащего по делам человека. Мое преимущество в том, что колдун все еще не врубился, что на меня не действует прямое колдовство, в смысле когда меня пытаются подчинить своей воле или превратить, скажем, в лягушку. Сейчас он перебирает весь свой богатый арсенал, стараясь подобрать именно то заклятие, которое пробьет мою магическую защиту, не подозревая, что никакой защиты нет. Увы, зато можно подействовать на моего соседа… к примеру, чтобы он выхватил меч и снес мне голову…. Если так, конечно, можно воздействовать. Можно свалить дерево или камень с горы, чтобы они рухнули на меня, можно сделать так, чтобы подо мной проломился пол…

К счастью, все начинают с самого простого и прямого: глупо гоняться за муравьем с кувалдой, а пока идет перебор заклятий, у меня есть время успеть что-то сделать. Но и колдун уже не первый день подбирает ко мне ключи, у него явно профессиональный интерес к непробиваемому феномену…

Я невольно ускорил шаг, уже в страхе миновал коридор, а вдруг у колдуна именно сейчас оборвется терпение, свернул в холле в сторону выхода и быстро выбежал в темноту двора. Затаившись за телегами, я ждал, стараясь даже не дышать, вдруг этот гад умеет искать по стуку сердца, к счастью, здесь хрюкает целое стадо свиней, ложные цели, вздрогнул, когда со скрипом отворилась дверь.

Колдун постоял на крыльце, я не высовывался, только термозрение дает достаточно четкую картину, как он потоптался на месте, поворачивая голову во все стороны, взмахнул верхними конечностями и пропал за дверью. Сердце стучало так, что я едва слышал за его грохотом хрюканье, хруст жуюших овес коней и стоны коров. Вонь забивает дыхание, какая-то свинья опорожнила кишечник совсем рядом, но, видимо, это и послужило дымовой завесой: не думаю, что колдун самого короля не умеет анализировать запахи.

– Империя наносит ответный удар, – прошептал я, унимая дрожь. – Имперец я или не имперец?.. Ладно, имперец.

Выбрался из-за телег, вздохнул пару раз поглубже, мозги чуть очистились, ноги уже не подгибаются, пересек двор и осторожно приоткрыл дверь. В холле почти пусто, если не считать пару пьяных слуг, что заснули прямо на полу.

Далеко на той стене, сейчас темной, как смертный грех, шевельнулось нечто, мне почудилось, что на меня в упор взглянули огромные глаза. Холод пробежал по всему телу, я прошептал тихо:

– Да будет воля Твоя… А так вообще все остальное – фигня…. Мало ли что мерещится…

В полной черноте проступили огромные, как щиты, темно-багровые глаза, налились кровью, четко очерченная радужная оболочка вся из расплавленного янтаря, я никогда не видел такой пронзительно-яркой желтизны. Черные зрачки впились в мою плоть, как острые жала. От разгорающихся страшным огнем глаз подсветились надбровные дуги, переносица, стала заметна глубокая складка между уходящих в темноту бровей.

Я заковылял через необъятный холл, ноги из деревянных стали ватными, вот-вот превратятся в воду. Багровые глазные яблоки сдвинулись в орбитах, провожая взглядом, я ухитрился рассмотреть возле зрачков на радужке некий узор. Меня сотрясала дрожь, словно иду голым по заснеженной равнине навстречу ледяному ветру, холл кажется бесконечным, вдруг от ног пошло тепло, я едва не упал от неожиданности, но заставил себя быстро подняться по лестнице.

Гуляк почти не видно, наконец-то устали, коридоры в обе стороны тянутся пустые и зловещие. Сердце перестало стучать в ушах, как вдруг на том конце возник человек в черной сутане, мелькнул и пропал, но вроде бы двинулся в направлении южной башни, где живут маг и алхимик.

– Вроде бы недаром таскаю лук, – прошептал я.

Фигура двигается странно бесшумно и как-то слишком ровно, все-таки человек при ходьбе слегка покачивается вверх-вниз, а здесь как балерина плывет… или словно у него вместо ног колеса. Жаль, черная сутана подметает пол, не рассмотреть. Может быть, прячет козлиные копыта? Вряд ли, я бы услышал стук…

Задержав дыхание, словно боясь спугнуть, я наложил стрелу на тетиву, медленно оттянул до уха, выждал еще чуть, разжал пальцы. Стрела сорвалась бесшумно, даже я не услышал свиста… фигура продолжала двигаться как ни в чем не бывало, только вроде бы чуть ускорила движение.

Я не поверил себе, уже привык, что никогда не промахиваюсь из лука Арианта, поспешно наложил вторую стрелу, выстрелил, на этот раз видел отчетливо, где стрела ударила в камень и осталась там торчать, словно всадил в дерево. Фигура заторопилась еще больше, я зарычал от злости и унижения, торопливо наложил третью стрелу, натянул рывком и отпустил, мертво вцепившись взглядом в середину спины. Фигура скрылась за поворотом, а стрела, что должна была вонзиться между лопаток с такой силой, что высунула бы клюв из груди, трепетала белым оперением в стене.

Выждав, я на цыпочках выбежал, мороз продрал до костей: все три стрелы торчат из камня, погрузившись на треть, как в мокрую глину. А из пораженного места начинает сочиться густая черная жидкость. Я выдернул факел из держака на противоположной стене, подбежал, ноги подкосились.

В ярком свете факела видно, что жидкость не черная, а темно-красная. Кровь продолжает сочиться, потеки достигли пола, начали расплываться темной лужицей.

– Прости, – вырвалось у меня. – Этот гад как-то отклонил стрелы!..

Я глупо и в полном бессилии топтался перед истекающей кровью стеной, никогда бы не подумал, что замок может быть живым… или хотя бы вот так живым, но что делать, что я за идиот, расслабился со своим луком, стрелял простаков, как куропаток, а когда встретился с настоящим противником, так сразу и…

Я приложил ладонь к камню, кровь не выплескивается толчками, как если бы ранил человека или зверя, вытекает ровно, однако вытекает, а я этого не хочу… Не хочу!

Холод проник в мое тело, затем слабость пронзила тело с такой силой, что колени подогнулись, я безвольно опустился на пол. Голова запрокинулась, на какое-то время потерял сознание, а когда туман в голове рассеялся, я чувствовал зверский голод, сердце стучит часто, сбиваясь с такта.

Я поднялся на дрожащих ногах, на полу рядом со мной стрела, в двух шагах вторая, а третья почти на границе с залом. Камни выглядят здоровыми, а темные струйки блестят уже не влагой, а как сухие чешуйки слюды. В желудке голодно квакнуло, я ощутил такой голод, будто пару острых ножей проглотил.

Запахи чувствую за полмили, у голодных это обостряется, сейчас могу сказать расположение каждого из местных и гостей с точностью до дюйма, но я все ускорял шаг, ароматы кухни валят навстречу, могучие, как цунами жаркого тропического океана, уже различаю запах шкворчащей на огромных сковородах молодой баранины, ароматы запекаемых гусей и уток…

Там охнули и отпрыгнули, когда я ворвался, как вихрь. Повар пытался было спросить, что изволю, но я схватил нож, наколол самый большой кусок мяса на сковородке и, вытащив его прямо на стол, принялся рвать горячие ломти и запихивать в пасть. Меня трясло, будто я час простоял голым на морозе или переплыл во время ледохода Енисей.

Повар сказал с огромным уважением:

– Может, и рыбки положить?.. Хорошая рыбка, свеженькая…

– Лучшая рыбка, – прорычал я, – это колбаса. Можно – кровяные сосиски. Это тоже колбаса, только посмешней.

– А птицу подать?

– Да хоть утконоса!.. Лишь бы потолще.

На почтительном расстоянии собрались поварята и кухарки, одна женщина сказала жалостливо:

– Ох и схуднули вы, ваша милость!.. Скорее бы гости уехали, столько хлопот вам, ночами не спите…

– Сплю я, сплю, – заверил я с набитым ртом, – но мало, не спорю. Подайте вон ту самую крупную утку! Шкуру не сдирайте, пойдет и жирное. Вообще сейчас можно все самое жирное…

Я жевал и глотал в три горла, какой идиот брякнул, что мозговые клетки рождаются и отмирают, но жировые живут вечно?

Холод начал уходить из конечностей, робкое тепло пришло взамен, надежный жар волнами прет из груди, где сердце вообще раскалилось, как слиток железа в горне. Я вытер пот, отвалился от стола.

– Хорошо! Жизнь, она, оказывается, хороша!

Все смотрят с почтительным ужасом, под столом свежеобглоданную груду костей придется вывозить на тележке. Повар улыбался во весь рот.

– Спасибо, ваша милость.

– За что?

– За аппетит. Ну, кто бы нас вот так похвалил?

Лунный свет падает сверху и чуть сбоку, щели и трещины в корпусе южной башни кажутся настолько жуткими и широкими, что надо срочно отселять Вегеция и Жофра, рушить башню, пока ничего не задавила, разбирать и возводить заново.

Я переступил порог с некоторой опаской, сверху мощный скрип, скрежет, видны части гигантских колес, лесенка сразу же начала раскачиваться, будто мостик над Ниагарским водопадом или широкой рекой, где внизу уже собрались крокодилы.

Стиснув челюсти, я поднимался медленно, держась за стенку, проверяя каждый шаг. Наверху, как ни странно, тише, пахнет химическими реактивами, будто что-то позаимствовал у Жофра, но еще сильнее запахи густого варева трав, кореньев, дубовой коры и остро пахнущих листьев.

Вегеций ползал по полу, я видел только зад, ладошка звучно хлопает в пол, словно маг ловит разбегающихся муравьев.

– Заклятия разбежались? – спросил я весело.

Он вздрогнул, быстро повернул голову. Во взгляде отразилось великое изумление, я покровительственно улыбнулся.

– Ах, сэр Ричард, как вы подкрались… незаметно!

– Я молодец, – признался я. – Сам постоянно любуюсь своей неповторимостью. Вот даже подкрадываться умею лучше всех. Ну, если и не лучше, то на уровне. Как ниндзя-бусука. Или сизаки, эти тоже хорошо подкрадываются, прям на цыпочках. Ты лови, лови, а то убежит. Что поймаешь, то и… ну, да это понятно, жизнь.

Я прошелся вдоль роскошного шкафа, потянул на себя дверцу за тяжелую фигурную ручку. Подалась спокойно и без скрипа, роскошными золотыми корешками смотрят тома солидных фолиантов. Кончиками пальцев я провел по ряду, пыли нет, словно колдун в самом деле читает дни и ночи или же хотя бы регулярно стирает с них пыль.

За спиной ужасающий хруст, это Вегеций с трудом поднимается с пола. Трещат колени, локти, все суставы и даже туго натянутые сухожилия.

– Ваша милость, – сказал он задыхающимся голосом, – вы сядьте… я сейчас…

Он долго еще суетился с колдовскими снадобьями, я сел в самое удобное кресло, расслабился, руки возложил на широкие подлокотники, озирал лабораторию царственным взором хозяина замка… и вдруг странное чувство холода кольнуло в левое ухо. Я быстро повернул голову и наткнулся на взгляд Вегеция. Он смутился, развел руками.

– Я только хотел спросить, ваша милость, – проговорил он извиняющимся голосом, – удобно ли вам в этом кресле…

– Да какая ерунда, – ответил я небрежно, – что ты можешь предложить лучше?

Он нерешительно указал в угол, там под грудой вещей раскорячилось помпезное кресло с высокой спинкой и медной птицей на самом верху. У птицы морда злобная, вид враждебный, того и гляди клюнет в темечко, хоть и неживая. Знаю я этих неживых.

– Ерунда, – повторил я. – Все хорошо, успокойся.

– Вашей милости там будет… – проговорил он и замялся, – ну… по званию выше! Там сиживал сам герцог!

Я отмахнулся.

– Не бери в голову. Мне и тут хорошо.

Прикосновение ледяного острия исчезло, но едва снова повернулся к магу, как холодная игла кольнула еще сильнее. Маг улыбается, но теперь я с участившимся сердцебиением ощутил не только напряжение, но и тщательно скрываемую злобу, ненависть. Я старательно удерживал все тот же благодушно-рассеянный вид, в мозгах скачет тяжелая конница, рыцари гремят оружием, от лязга ломит уши, но я очень медленно повернулся вместе с креслом, изволил обозреть взглядом полки, столы, так же неспешно повернулся, скрипя стулом, и когда мой взгляд упал на сгорбленную фигуру мага, я ощутил прежнее холодное прикосновение, словно моей кожи коснулись острием сосульки.

Маг стоит ко мне спиной, руки быстро перебирают пучки трав и корешки, лицо опущено, однако холодное прикосновение не исчезает, и связано оно наверняка с этой непонятной ненавистью, которую ко мне ощутил. Похоже, во мне пробудился один из даров, которыми облагодетельствовали призрачные «предки». Возможно, это и есть прекогния…

– Над чем трудишься? – спросил я как можно благодушнее.

– Могу предложить вам этот эликсир, – сказал он, глядя мне в глаза. – Только выпить надо залпом. Выпить и задержать дыхание.

– Это нетрудно, – заверил я, он старательно смотрел глазами честного человека, дабы я не подумал, что отводит взгляд, юлит или что-то замышляет. Мне оставалось только кивнуть и спросить с самым доброжелательным интересом: – А что это дает?

– Ваша сила будет равна силе трех человек! – заверил он.

– Гм… – сказал я в сомнении, – ну и на фига мне так себя ослаблять…

– Сэр?

– Сейчас моя сила равна пяти, – объяснил я хвастливо, – ты мне что-то не то предлагаешь.

Он всплеснул руками.

– Да-да, как же, как же!.. Простите, ваша милость, моя громадная ошибка. Так при вы к иметь дело с обычными людьми, что уже и не понимаю, когда сюда заходит настоящий герой… Тогда вам нужно выпить два глотка! Или даже три, чтобы сила была равна девяти сильным мужчинам!

Он говорил с азартом, с подъемом, я сделал вид, что сомневаюсь, интересно, насколько далеко зайдет, сказал в колебании:

– Девяти?.. Ну, это еще ничего, хотя я не уверен, что моя сила равна пяти, а не десяти… А двенадцати нельзя?

Он поколебался, но вздохнул и сказал осторожно:

– Можно, но не сразу. Сперва станьте равным по силе девяти человекам, а потом сделаю вторую порцию зелья, чтобы вы стали сразу равным восемнадцати сильным мужчинам!

Я гордо выпрямил грудь, сказал с удовлетворением:

– Это по мне. Хорошо. Сколько с меня?

– Всего два золотых, – ответил он быстро.

Я вскинул брови, чересчур низкая плата, здесь колдун дал маху, любой заподозрит подвох, видимо, еще не знает, что я золотыми монетами сорю вовсю. Значит, очень уж хочет втюрить, а то и втюхать зелье немедленно.

Я заглянул в чашу, вздохнул с сожалением и протянул ему обратно.

– Как жаль, что уже пробил час гуднайтной молитвы!.. После нее паладин уже не может взять в рот даже каплю божьей росы. Но ты это зелье храни, утром приду и сразу же вылакаю!.. Понял? И приготовь другую порцию. Вот тебе золотой в задаток, чтобы никому не продал, это мое, понял?

Он кивал, в глазах злость и бешеное разочарование, но заискивающе улыбается, хотя вид у него такой, что вот сейчас бросится на меня и силой вольет в глотку, чтобы со мной случилось немедленно то, что должно случиться только завтра утром.

– Неужели Устав вашего Ордена так строг?

– И не говори, – ответил я со вздохом. – Но увильнуть нельзя, все равно узнают. Не знаю как, но старшие братья по разуму все видят и все знают. Лады, не провожай, сам найду дорогу. До завтра!

Он прокричал в спину:

– Жду прямо с утра! Натощак зелье действует лучше!

Глава 7

Перешагивая через порог, я ощутил холодное прикосновение кончика сосульки к затылку, а когда захлопнул дверь, холодок сразу исчез. Я постоял, прислушиваясь, очень медленно снова появилось ощущение холода там, за дверью. Если закрыть глаза и хорошенько сосредоточиться, я почти с уверенностью могу сказать, что сейчас колдун пошел к столу, задержался на миг, осторожно опустил чашу с эликсиром, затем двинулся к дальним агрегатам, где в щель выглядывает огромное зубчатое колесо….

Постепенно холодок слабел, пока не размылся вовсе, хотя колдун явно не покидал мастерскую. Значит, если перестает думать о том, как прибить или извести меня, то я тоже не чувствую с его стороны этого ледяного прикосновения. Прекогния срабатывает только в отношении тех, кто замыслил недоброе?

Во дворе народу что-то прибавилось, слуги носятся в ускоренном темпе, будто пожар или явился Мамай. В основном местные слуги и обслуга королевской свиты, но пару раз видел вельмож короля, что вышли подышать свежим воздухом, полным ароматов свежего сена, конских каштанов, горелого железа и сыромятных кож.

Медленно поворачиваясь, я оглядывал всех, прощупывая, как лучом прожектора. Был бы я потщеславнее, ощутил бы приступ разочарования: никто мною не интересуется, ни радости, ни злости, у всех озабоченные лица, один раз только ощутил холодок, но как ни крутился, так и не уловил, откуда повеяло, тем более что неприятное ощущение вскоре исчезло. Даже вельможи настолько заняты собой и своим соперничеством перед лицом прекраснейшей леди Бабетты, что я для них вроде столба для коновязи, никаких чувств.

Ладно, сказал я себе наставительно, это же хорошо. Шпиён должен быть незрим. Вот хожу здесь, а меня никто не замечает. Можно даже попробовать вывернуть кому-нибудь карманы…

Один из вельмож заметил устремленный на него взгляд, двумя пальцами слегка приподнял шляпу.

– Приветствую, сэр Ричард! Погулять вышли?

Из далекого холла, над которым двумя этажами выше король со свитой, слышны голоса, уже без песен, даже смех вялый, но я все равно вжимался в стену и старательно всматривался, вслушивался и даже внюхивался в расширяющийся впереди проход.

Местонахождение колдуна пока не обнаружил, как и он меня, к счастью, но сейчас, когда все чувства на пределе, рассмотрел наконец, идиот, что в свите короля не один колдун с помощником окутаны этим недобрым темным ореолом. Правда, им всем далеко до колдуна, однако, похоже, король для христианского мира если не окончательно потерян, то я не знаю, что его может повернуть на путь исправления.

Еще через четверть часа уловил приближение некой грозной силы, по туннелю словно пахнуло зимой. Я поспешно отступил в нишу, напряг запаховое зрение, голова закружилась, ощутил приступ дурноты, но увидел в размытом странном мире грузного человека в епископской рясе и с посохом в руке.

Он прошел через холл и пропал за углом, я поспешно двинулся следом, то и дело прибегая к мимикрии, затаивался, отпускал колдуна за углы и повороты, все равно вижу в запахах достаточно отчетливо. Колдун шел напрямик к южной башне, однако не стал подниматься наверх, где мог бы получить отчет от Вегеция о моем визите, толкнул дверь в подвал, исчез.

Я застыл, там же Жофр… Неужели он прибил алхимика, завладел его добром и устроил здесь свое проклятое логово?

Выждав пару минут, я на цыпочках пробежал вдоль стены, приотворил, сволочная дверь громко скрипнула, в ноздри шибануло едким запахом, такой же точно я почуял у Вегеция. Обмануться невозможно, нюх у меня сейчас как у суперсобаки.

В просторном подвале дымно и жарко, в камине полыхает жаркий огонь, на широкой пластине тигля шипят и плавятся металлы. Затаившись у двери, я видел, как в самой глубине поспешно вскочил Жофр, изогнулся в почтительном поклоне. Колдун небрежно отмахнулся, рухнул в кресло. Жофр подбежал, поклонился снова.

– Все работает, – сказал он с восторгом, – как вы и сказали!.. Это невероятно!..

– Я дам тебе впятеро больше, – пообешал колдун, – когда избавимся от этого ублюдка. Ты и Вегеций станете хозяевами этого замка. Настоящими хозяевами, это я вам обещаю. А сейчас иди, иначе погибнешь…

Жофр поклонился в третий раз, поспешно отступил и скрылся за дверью в соседней комнатке. Колдун быстро взмахнул рукой в сторону грубого стола, на середине вспыхнул зеленый трепещущий огонь. Я прижался к стене, став незримым, колдун сейчас слишком занят, вскинул руки и произнес длинное заклинание. В темноте прямо из каменного пола начало подниматься нечто прозрачное, светящееся. Сперва мне показалось, что это гигантская человеческая фигура, только в таком же светящемся балахоне, однако там все колыхалось, как в тающей на солнце медузе, передвигалось, фигура наконец присела к полу, превращаясь в призрачную галапагосскую черепаху.

Идиот, подумал я в бессильной злости. С бабами комплиментами тешился, пикировался, круть свою показывал, а колдун в конце концов решил прибегнуть к прямым силовым акциям.

– Заклинаю именем Великого Ацелоя!.. – проговорил он властно. – Подчинись и выполни мой приказ!

От призрачной фигуры донесся едва слышный шепот, так заговорил бы южный ветер, сдвигающий песчаные барханы, если бы вдруг обрел голос:

– Ты не волен мне приказывать…

– Я тебя вызвал!

– Но… я… не подчиняюсь…

Колдун сорвал с груди талисман и вскинул над головой.

– Смотри! Этим я повелеваю!

Светящаяся фигура придвинулась к нему ближе.

– Нет… этим ты можешь только вызвать…

Колдун отступил, но светящийся зверь приближался, колдун отступил еще, наконец спина уперлась в стену. Он ухватился обеими руками за талисман.

– Смотри! Я могу разломить этот талисман. Я больше не смогу тебя вызывать, но и ты навсегда останешься в этом холодном мире. Навсегда!.. Навеки.

Призрачная фигура остановилась, шелестящий голос, в котором я отчетливо различил ненависть, прошелестел:

– Но… только одно… Что ты хочешь?

Колдун дрожал, я слышал, как стучат зубы, наконец выдавил:

– Совсем пустяк… Здесь, в этом замке, отыщи некоего Ричарда… это рыцарь, он выше всех ростом… он здесь гость… еще он – незаконнорожденный сын здешнего герцога… найди его и убей…

Я поспешно отступил, выскользнул за дверь, пока колдун ко мне спиной, пробежал на цыпочках через двор. Небо высокое и очень звездное, луна высунула самый краешек из-за зловеще-черной стены и почти сразу же начала задвигаться за темный силуэт башни. Чувства сразу восприняли все в запахах, тепловом зрении, даже слуховые волны начали формироваться в какие-то причудливые образы, что значит – взвинчен до свинячьего визга.

Прямо посреди двора из каменных плит выдвинулось светящееся, словно купол некрупной медузы. Я отступил к воротам конюшни, приоткрыл створки, мой Зайчик из дальнего стойла насторожил уши. Я улыбнулся ему дрожащими губами, похлопал по боку трясущейся рукой, ноги уже стали ватными.

Посреди широкого прохода между стойлами начал вырастать элементаль. Я в одно движение сорвал молот и метнул. Взвихрился воздух, молот пролетел сквозь элементаля, как сквозь дым, развернулся в дюйме от закрытых ворот и на обратном пути еще раз пролетел насквозь. Я успел поймать за рукоять и повесил на пояс, тут же выхватил меч, заставил себя шагнуть навстречу медленно приближающейся фигуре.

Элементаль даже не пробовал защититься, но я все равно постарался достать его только самым кончиком меча. Лезвие рассекло светящийся воздух с той же легкостью, как если бы ничего передо мной не было. Я щелкнул пальцами, красный колдун появился на пути элементаля, я крикнул:

– Стой!.. Ни шагу дальше, иначе этот грозный демон уничтожит тебя!

Элементаль прошелестел тихо, словно сухой песок протекал сквозь пальцы:

– Меня… ничто… не уничтожит…

Однако красного демона обошел коротким волнообразным движением, хотя, как я уже понял, ни двери, ни стены он даже не воспринимает как преграды. Я попробовал щелкнуть пальцами снова, однако не совсем точно вычислил взглядом место, где появится демон. Элементаль приближался неотвратимо, как надвигающийся на зеленую долину ледник.

Я отступал, не отрывая от него взгляда. Элементали, как я слышал, могут моментально преодолевать огромные расстояния, но это как если бы самолетом из точки А в точку Б, а потом пешком из аэропорта по указанному адресу. Хотя кто знает, может быть, он и здесь в состоянии совершать прыжки.

– Погоди, – сказал я торопливо, – я же тебе не враг!..

– Я должен повиноваться, – прошелестел голос, – ты должен умереть…

– Да-да, – сказал я еще поспешнее, отступил и оглянулся, далеко ли стена, – либо жить холостым и несчастным, либо жениться и хотеть умереть. Смерть – еще не доказательство того, что я жил, но все-таки… слушай, а если я избавлю тебя навсегда от этого колдуна?

Я не заметил, как он оказался прямо передо мной, призрачные руки остановились в дюйме от моего горла. Тихий голос прошелестел в самое ухо:

– Как…