Чтение 29–й страницы книги ~Китайский агент~

знать ребятам...

Джерри глубоко вздохнул и открыл дверь спальни.

На кровати лежали две женщины. Обе были одеты, и ни одна из них не была
Лили фон Берн. От нее в квартире не осталось и следа. Даже резкий запах ее
духов выветрился. А две женщины, крепко спавшие на кровати, были Ширли и
Мэвис, до смерти уставшие за последние сутки.

Где же Лили? Что с ней случилось? Неужели это Ширли и Мэвис убрали ее
труп?

Скорее всего ответ на этот вопрос знают китайцы. Джерри вполне допускал,
что они сперва отравили бедную Лили каким-нибудь медленно действующим ядом -
на Востоке это в ходу, а затем сами же избавились от трупа. Таким образом,
они убрали опасного свидетеля, которого теперь как бы и вовсе не было.

Но Джерри-то помнил, что она была, его встреча с этой неотразимо
прекрасной, пылкой женщиной! Она была здесь, в его спальне. Его измученное
тело до сих пор сладко ныло, напоминая об этих часах.

Джерри Корнелл так никогда и не узнает, что случилось с Лили фон Берн на
самом деле. Его богиня не умерла, как он полагал, а всего лишь уснула. Это
был летаргический сон, к счастью, кратковременный. Очнувшись спустя
несколько часов, она увидела, что в квартире никого нет (к тому времени Чанг
уже ушел, потрясенный до глубины души). Лили поняла, что с ней произошло, и
была очень рада, что все обошлось. Судьба предостерегла ее, и она услышала
это предупреждение.

Лили оделась, собрала реквизит в кейс, проветрила комнату, прибрала
постель и, сочтя задание выполненным, покинула квартиру Джерри Корнелла. Она
закончила еще одну страницу своей биографии и наконец твердо решила отойти
от дел.

Дней через семь Лили нашла себе место фотографа (она прекрасно владела
этим ремеслом) в сугубо женской экспедиции, отправлявшейся в верховья
Амазонки, и затем исчезла в джунглях Южной Америки, где их экспедиция
набрела на затерянное племя индейцев, которые стали поклоняться ей, как
божеству, а ее спутницы поселились там же, решив, что лучше места на свете
им не найти, но это уже другая история.

Джерри осторожно тронул Ширли за плечо. Она открыла глаза и, увидев его,
радостно улыбнулась.

- Привет, Джерри! Как у тебя дела?

- А ты как? Где вы были?

Ширли рассказала ему обо всем, что с ними приключилось. Джерри нежно
погладил ее по руке.

- Ты смелая девочка, Ширли, - похвалил он.

- Арни... Ах, милый Арни... - пробормотала сквозь сон Мэвис Минг. Она
открыла глаза, сладко потянулась и, оглядевшись кругом, разочарованно
вздохнула. - Ах, дорогая, - сказала она печально, - какой славный сон мне
приснился! Будто мы с Арни сидим в одной камере на каком-то тропическом
острове... Интересно, как он там, бедненький?

ГЛАВА 26
СНОВА БЕГА

Арнольд Ходкисс чувствовал себя гораздо лучше, чем могло показаться со
стороны. Он наконец пришел в себя, словно проснулся от глубокого освежающего
сна.

Однако когда он заметил за ширмой шлем полицейского, на душе у него стало
тревожно. Ходкисс мгновенно все понял. Полиции, безусловно, известно, кто
он. Столько лет ему удавалось водить их за нос, и вдруг такая досадная
промашка! Из-за какой-то дешевой безделушки! Даже не из-за кражи, а из-за
попытки кражи... Еще обиднее!

Его мозг, привыкший создавать различные комбинации, немедленно принялся
за работу. Надо полагать, они вовсе не ожидают, что он скоро очнется, иначе
толпились бы вокруг кровати. Значит, у него есть какой-то шанс... Мизерный,
но все же...

Ходкисс неслышно выбрался из постели и заглянул в щель, которую обнаружил
в ширме. Его страж клевал носом. В дальнем конце комнаты сидела медсестра,
занятая какими-то бумагами. Полицейский чаще поглядывал на нее, чем на
Ходкисса. Очень хорошо!

Ходкисс на цыпочках прокрался мимо кровати. Окно было закрыто. Открыть
его и бежать этим путем совершенно невозможно. К тому же неизвестно, на
каком этаже он находится.

Дверь в другом конце палаты. Если как-то добраться до нее, путь наружу
может оказаться открытым.

Ходкисс осторожно сдвинул ширму, выждал секунду и нырнул под соседнюю
кровать, а затем, используя как прикрытие стоявшие в ряд больничные койки,
добрался до противоположной стены.

Теперь - бросок к двери, но так, чтобы не заметила медсестра.

Выглядывая из-под крайней койки, Ходкисс дождался, пока она особенно
увлеклась какими-то бумагами, тихонько встал и на цыпочках выскользнул в
дверь. Ему показалось, что его никто не заметил.

Ходкисс очутился в освещенном коридоре и, не теряя времени, быстро
двинулся вперед, но услышав шум за одной из дверей и не желая рисковать,
юркнул в ближайшую.

Это был туалет. Забравшись на крайний унитаз, Ходкисс выглянул в окно.
Рядом с ним снаружи он увидел пожарную лестницу. Земля была двумя этажами
ниже. Выбраться через окно - дело нетрудное. Ходкисс ухватился одной рукой
за перекладину, ногой нашарил нижнюю, подтянулся всем телом и через
несколько минут почувствовал под ногами твердый асфальт дорожки, ведущей к
воротам. Освещенная редкими фонарями улица была совсем рядом. Ходкисс
направился к выходу.

Он уже привык бродить по Лондону в экстравагантных нарядах. Теперь вот
шел в больничной пижаме.

На другой стороне улицы он увидел деревья, много деревьев. Парк! Просто
превосходно! Ходкисс сунул руки в карманы и неторопливо пересек улицу.

Редкие прохожие видели, как человек в больничной одежде вошел в парк,
один из них даже осуждающе поджал губы и повернулся к жене, с которой вместе
стоял на автобусной остановке: каких только развратников ни встретишь
вечером даже в приличных кварталах Лондона!

Где-то вдалеке завыла полицейская сирена.

ГЛАВА 27
НАКОНЕЦ-ТО!

Джерри проснулся от поцелуя в щеку. Он с благодарностью посмотрел на
Ширли и успокоенно улыбнулся - от нее исходил покой и домашний уют. Корнелл
с удивлением обнаружил, что в глубине души у него зарождается странное
желание. Никогда прежде он не думал о столь решительной перемене в своей
жизни и даже теперь не был уверен, что это принесет счастье, но ему вдруг
явственно почудился торжественный перезвон свадебных колоколов. Чтобы
заглушить их звучание, он грубовато обнял Ширли и притянул к себе. Увы,
колокола звучали на фоне трогательного хорала, а внезапно мелькнувшая мысль
только еще больше укрепилась.

Наконец Ширли отпустила его, и Джерри встал. Четверть часа спустя, уже
собираясь уходить, он озабоченно посмотрел на нее и сказал:

- Дорогая, позвони Фрею и расскажи обо всем, что случилось.

- Хорошо, милый, - кивнула она, не сводя с него преданного взгляда.
Джерри почему-то смутился.

- Ладно, пока... Я пошел!

В горле у него пересохло от волнения. Джерри торопливо захлопнул дверь и
сбежал по лестнице.

***

В это утро кашель дядюшки Эдмонда выражал облегчение и некоторую надежду.
Стало быть, Джерри не врал, когда говорил, что держать бумаги при себе -
опасно. Значит, они в самом деле стоят немалых денег.

Когда раздался стук в дверь, дядюшка Эдмонд просиял.

- Входи, Джерри... кхе-кхе-кхе... Ну как, достал деньги, а?

Джерри, однако, был не из тех, кто спешит выкладывать наличные. Кроме
того, он почувствовал, что с позавчерашнего дня дядюшка Эдмонд созрел и сам
готов принять разумное решение.

- Как договорились, десять фунтов, - твердо напомнил он.

- Ладно, Джерри... - пробормотал дядюшка Эдмонд, - ежели это все, что ты
можешь предложить... кхе-кхе...

Джерри вытащил из кармана деньги.

- Где бумаги?

Дядюшка Эдмонд рассказал все, как было.

- Старый дурень! - не выдержал Джерри. - Тоже мне; нашел надежное
местечко для ценных бумаг!.. - Он раздраженно сунул старику десятку.

Ему ужасно не хотелось еще раз идти к Себастьяну О'Рейли, но, с другой
стороны, похоже, что дело близится к концу.

- Ладно, бывай здоров, дядюшка Эд, - буркнул он. - Теперь мы, наверно, не
скоро увидимся... Работы много... Береги себя...

- И ты тоже, Джерри... кхе-кхе... Дядюшка Эдмонд полагал, что он весьма
ловко обкорнеллил племянника. Старик смачно чихнул и долго сморкался.

Когда Джерри ушел, дядюшка Эдмонд настороженно огляделся по сторонам и
вышел во двор к Куче. Там он с торжествующим видом показал ей деньги, затем,
что-то бормоча себе под нос, выкопал свободной рукой ямку и спрятал в нее
десятифунтовую купюру.

- Храни, родная, храни и никому не отдавай! - проговорил он напоследок.

Куча благодарно чавкнула, и густая бурая жижа медленно заполнила
углубление.

***