Чтение 29–й страницы книги ~Долгий путь в лабиринте~

- Выменять бинокль на портсигар.

- Ну, я ему дам! - вспылил Кузьмич. - Будет знать, как принуждать
посетителей...

- Только учтите: портсигар у коменданта великолепный, сама
видела. Так что действовал он м-м... честно, что ли.

- Ладно, - сказал Кузьмич. - Иди к своему бородачу. Поглядим, с
чем он явился. Проводишь его - зайди.

Саша вышла.

Кузьмич принялся шагать по комнате. Десять минут миновало. Потом
еще столько же. Саша не возвращалась. Нетерпение Кузьмича было так
велико, что он не выдержал, пошел к Саше.

Саша была взволнована, молча кивнула на сидевшего в кресле Ящука.
Кузьмич подошел к нему, пожал руку.

- Ну, что у вас случилось?

- Позволю себе пересказать кое-что из того, что уже известно, -
начала Саша. - Итак, весной этого года в родном селе Миколы Ящука
стояла банда атамана Неверова. В эти дни мы как раз уходили из
города... И вот к атаману прибыли два гостя. Атаман тотчас разослал в
степь разъезды - те должны были разыскать и схватить путников с
тяжелым портфелем или котомкой...

- То есть вас с Шагиным?

- Да, все это вы знаете... Так вот, гражданин Ящук утверждает:
один из гостей атамана был некий полковник, а другой... Другого он
видел здесь, в нашем городе, не далее чем три дня тому назад.

- Где именно видел?

- Та возле привоза, - сказал Ящук. - Мимо шел, быстро так, будто
шибко занят...

- А как выглядел этот человек?

Ящук не понял, взглянул на Сашу, ища помощи.

- Ну, был он гражданский... цивильный, или же красноармеец,
командир?

- Цивильный, - заторопился биндюжник, - штаны на нем были
цивильные и капелюха. А френч - тот военный. Френч - он и есть френч.
И сумка в руке тоже военная: со стеклом.

- Видимо, планшетка, - сказала Саша. - Дядя Микола, оружия ты у
него не заметил? В ответ Ящук развел руками.

- Не бачил, значит, - сказал Кузьмич, подлаживаясь под речь
посетителя, - чи есть у него револьвер, чи нема?

- Не бачив, - с сожалением подтвердил Ящук. - Он далече был. А я
коня напувал, кобылу то есть. Хотел бежать за тем человеком, да за
конягу побоялся.

Кузьмич взглянул на Сашу:

- Попросишь, чтобы с максимальной точностью описал того типа -
внешность, возраст, манеру держаться, особые приметы, ежели такие
есть. Все это запротоколируй.

Он подсел к Ящуку, дружески улыбнулся:

- Как ваше имя-отчество?

- Микола Терентьевич.

- Очень хорошо... Так вот, скажите, уважаемый Микола Терентьевич,
домой вы очень торопитесь?

Ящук не понял, попытался надеть шляпу.

Кузьмич мягко, но решительно отобрал ее, положил на соседний
столик:

- У вас здесь друзья, Микола Терентьевич... И я хотел спросить:
можете вы не сразу уехать в свое родное село, а задержаться в городе
денька на два? Погостить у Саши или, скажем, у меня... Сделайте такое
одолжение.

Ящук не проронил ни слова. Он был взволнован, переводил взгляд с
одного собеседника на другого.

- Ты не бойся, дядя Микола, зла тебе не причинят, - сказала Саша.

Возчик шумно вздохнул, провел языком по пересохшим губам. Он
силился понять, чего от него хотят, и не мог.

Кузьмич решил сделать кое-какие пояснения.

- Ну вот, - сказал он, - вы сообщили нам о подозрительном
человеке. Утверждаете, что он в городе, хотите, чтобы мы его
арестовали... Так я говорю?

Ящук согласно кивнул.

- Очень хорошо. Но как его найти, этого преступника? Вы его
знаете в лицо, а мы нет. Вот и требуется ваша помощь, уважаемый Микола
Терентьевич. Теперь понимаете свою задачу?

- Та разумею, - сказал бородач. - Треба вместе шукать.

- Вот-вот! - Кузьмич встал, взял Ящука за плечи. - Только знайте:
дело это очень секретное. Поэтому о нашем с вами разговоре - ни одной
живой душе.

Ящук снова кивнул.

Саша отвела Кузьмича в сторону, зашептала:

- Я вот о чем подумала. Не показать ли дядьке Миколе некоторых
наших сотрудников?

- Правильно, Саша.

- Думаю начать с фотографий в личных делах.

- Боюсь, там маловато порядка. Люди съехались недавно, личные
дела только восстанавливаются. Нет, затея эта результата не даст.
Ящуку надо показать людей, а не карточки... Только очень аккуратно,
Сашенька. Беда, если ошибемся, нашумим. Да ты сама понимаешь...

Рассудив, что до поры до времени никто из чекистов не должен
видеть Ящука, Саша созвонилась с гостиницей, заказала номер и в
перерыв, когда сотрудники отправились обедать, вызвала автомобиль и
отвезла старика в гостиницу.

Комната оказалась просторной и светлой. В гостиничном ресторане
Саша договорилась, что обед и ужин постояльцу доставят прямо в
комнату.

Теперь Микола Ящук мог спокойно отдохнуть и выспаться -
"смотрины", как мысленно назвала Саша предстоящую операцию, решено
было провести завтра утром, когда спешащие на работу сотрудники будут
подходить к подъезду учреждения.

Предупредив возчика, чтобы тот без ее ведома не переступал порога
своего гостиничного номера, Саша вернулась на службу. Оставшееся до
вечера время ушло на то, чтобы подготовить место, с которого
наблюдатель мог бы хорошо разглядеть лица людей, входящих в здание
УЧК.

Домой Саша отправилась, когда на улице было уже темно. По пути
зашла в гостиницу. Здесь все было в порядке. Час назад Ящук поужинал.
Сейчас он сидел у стола и чинил кнут - заново привязывал ремень к
кнутовищу.

Саша стала помогать - сперва навощила дратву, затем придерживала
кнутовище, которое Микола Терентьевич обматывал этой дратвой.

Конечно, она спросила старого возчика об Андрее. Ящук хорошо
помнил спутника Саши, но, увы, никогда больше не видел его.

- Кто у тебя дома, дядько Микола? - сказала Саша. - Старуха жива?

Ящук поднял голову, несколько секунд равнодушно глядел на
девушку, наконец отрицательно качнул головой:

- Нема старухи...

- А дети?

- И деток нема. И старуху, и сынов - всех бог прибрал. Поначалу
сынов, потом их родительницу. Одна внучка осталась, так и она жива ли,
не ведаю.

- Как же так: есть внучка, а что с ней - не знаешь? Как же так,
дядько Микола?

Старик продолжал работать, будто не слышал.

Саша подняла глаза на Ящука. Он беззвучно плакал.

Метнувшись к умывальнику, она принесла воды, заставила старика
сделать глоток.

- Прости меня, дядько Микола, - шептала она, своим платком
вытирая глаза и щеки возчику. - Прости, если можешь. Какая же я глупая
и жестокая!

Вот что узнала Саша в тот вечер. В марте в село Ящука нагрянула
очередная банда. Это случилось ночью. А наутро бандиты снялись с места
и ушли: чем-то были встревожены. Но это не помешало им насильно увести
с собой несколько девушек. Среди них оказалась и Луша
шестнадцатилетняя внучка старика, единственный на свете близкий ему
человек. Где сейчас Луша, да и жива ли она, Ящуку неведомо, хотя в
поисках внучки он исколесил все селения уезда.

Саша напоила старика чаем, постирала ему портянки, выпросив у
горничной горячей воды. Ушла, когда Ящук уже собирался ложиться.

Дома Саша отперла ключом дверь и, сняв туфли, на цыпочках
пробралась в свою комнату - боялась потревожить мать. Здесь она быстро
нырнула под одеяло и мгновенно уснула.

...Ее разбудил звонок у двери. Она села в кровати, включила
ночник, поднесла к глазам часы. Еще продолжалась ночь - было около
четырех часов.

Позвонили снова - настойчиво, нетерпеливо.

Саша сунула ноги в шлепанцы, взяла с тумбочки пистолет и пошла в
переднюю.

- Это я, Прохоров, - сказал из-за двери ночной посыльный. -
Собирайся.

- Подожди! - Саша приоткрыла дверь в комнату матери: - Это ко
мне, пожалуйста, ложись и спи.

Мать, уже надевшая халат, молча стала раздеваться. За время
работы Саши в ЧК она ко всему привыкла.

Тем временем Саша отперла Прохорову.