Чтение 29–й страницы книги ~Икона~

В начале августа в Общество вступил профессор Норман Кел-сон из
Сан-Антонио и попросил литературу, издаваемую Обществом. Из нее он узнал о
предстоящем путешествии на "Армении" с посадкой в Марселе и захотел
присоединиться как седьмой член группы. Советская организация "Интурист" не
нашла никаких препятствий, и еще один билет был заказан.

Настоящий Норман Келсон, ранее работавший архивариусом в ЦРУ, по выходе в
отставку поселившийся в Сан-Антонио, внешне чем-то напоминал Джейсона Монка,
хотя и был пятнадцатью годами старше, но различие можно было скрыть
искусственной сединой и дымчатыми очками.

В середине августа Монк сообщил Соломину, что его друг будет ждать его у
турникета Никитского ботанического сада в Ялте. Сад - известное место в
Ялте, расположенное за городом на расстоянии одной трети пути до Гурзуфа,
если идти по берегу. Друг будет там в полдень 27 и 28 сентября.

***

Инспектор Вольский опаздывал на встречу с другом, с которым договорился
вместе пообедать, и торопливо прошел по коридорам большого серого здания,
где разместился МУР. Друга не оказалось на месте, поэтому он заглянул в
дежурную комнату и увидел, что он там, разговаривает с коллегами.

- Извини, я опоздал, - сказал он.

- Нет проблем, пошли.

Не могло быть и речи о том, чтобы при их доходах отправиться пообедать в
ресторан, но милиция имела очень дешевую столовую, где неплохо готовили. Оба
друга направились к двери. Рядом с ней находилась доска объявлений. Взглянув
на нее, Вольский остолбенел.

- Пойдем, - поторопил его друг, - а то займут все столы.

- Скажи мне, - обратился к нему Вольский, когда они сели за стол с
тушеным мясом и бутылкой пива для каждого. - В дежурной...

- А что там?

- Доска объявлений. Сразу за дверью. Там рисунок. Что-то похожее на
карандашный рисунок. Старик со смешными зубами. В чем тут дело?

- А, этот, - ответил инспектор Новиков. - Наш таинственный незнакомец.
По-видимому, к какой-то женщине из британского посольства влезли воры. Двое.
Ничего не украли, но разгромили квартиру. Она спугнула их, поэтому они ее
оглушили. Но она успела разглядеть одного из них.

- Когда это случилось?

- Недели две назад, а может, три. Во всяком случае, посольство
пожаловалось в Министерство иностранных дел. Они подняли шум и обратились в
Министерство внутренних дел. Те взвились, как ракета, и приказали отделу
квартирных краж найти преступника. Кто-то сделал рисунок. Знаешь Чернова?
Нет? Ну, он важный следователь в этом отделе; так вот, он бегает везде,
словно у него задница горит, потому что карьера висит на волоске, и все без
толку. Даже к нам прибежал и приклеил свою картинку.

- Какие-нибудь зацепки?

- Никаких. Чернов не знает, кто этот человек и где он... В этом жарком с
каждым разом становится все больше жира и меньше мяса.

- Я не знаю, кто он, но знаю где, - сказал Вольский.

Новиков застыл, не донеся кружку пива до рта.

- Черт, где же?

- Он в морге Второго медицинского. Его дело пришло сегодня утром.
Неопознанный труп. Найден в лесу, западнее Москвы, приблизительно неделю
назад. Забит до смерти. Никаких документов.

- Так тебе лучше пойти к Чернову. Он будет рад-радешенек.

Пережевывая остатки жаркого, инспектор Новиков становился все более
задумчивым.

Рим, август 1986 года

Олдрич Эймс с женой прибыл в Вечный город 22 июля, чтобы занять новый
пост. Даже после восьми месяцев пребывания на языковых курсах его
итальянский оставался лишь приемлемым для работы, но далеко не совершенным.
В отличие от Монка он не обладал способностями к языкам.

С новоприобретенным состоянием он мог позволить себе жить в более
роскошных условиях, чем когда-либо раньше, но в Риме никто не заметил
разницы, потому что никто не знал, как он жил до апреля предыдущего года.

Довольно скоро стало ясно, что Эймс - запойный пьяница и плохой
специалист. Что, казалось, совсем не беспокоило его коллег и еще меньше
русских. Как и в Лэнгли, он начал сваливать со стола массу секретных
материалов в хозяйственные сумки, с которыми выходил из посольства, и
передавал их КГБ.

В августе из Москвы прибыл его новый куратор для встречи. В отличие от
Андросова в Вашингтоне он не жил на месте, а прилетал из Москвы, как только
возникала необходимость. В Риме проблем было намного меньше, чем в Штатах.
Новый куратор, Влад, в действительности полковник Владимир Мечулаев, работал
в управлении "К" Первого главного управления.

При их первой встрече Эймс собирался выразить свой протест против той
быстроты, с которой КГБ забрал всех, кого он выдал, таким образом подвергнув
его опасности. Но Влад опередил его, извинившись за непродуманность и
объяснив, что на этом настоял лично Михаил Горбачев. Затем он перешел к
делу, которое привело его в Рим.

- У нас проблема, мой дорогой Рик, - сказал он. - Объем материала,
который ты нам передал, огромен, и он представляет большую ценность. Особую
ценность имеют карандашные наброски и приложенные тобой фотографии офицеров
высокого ранга, курирующих шпионов внутри СССР.

Эймс был озадачен и пытался пробиться сквозь алкогольный туман.

- Да, но что-нибудь не так? - спросил он.

- Все так, просто непонятно, - ответил Мечулаев и положил на кофейный
столик фотографию. - Вот этот. Некий Джейсон Монк. Правильно?

- Да, это он.

- В своих донесениях ты написал, что у него в отделе СВ репутация
"восходящей звезды". Как мы понимаем, это значит, что он ведет одного, а
может быть, и двух агентов внутри Советского Союза.

- Такова точка зрения в отделе, или по крайней мере была таковой, когда я
заглядывал туда в последний раз. Но вы должны взять их.

- Вот, дорогой Рик, в этом-то и проблема. Все предатели, которых ты
любезно выдал нам, опознаны, арестованы и... с ними поговорили. И каждый
был, как бы это сказать... - Русский вспомнил дрожащие фигуры, которые он
видел на допросах, после того как Гришин познакомил арестованных со своей,
лично разработанной системой давления на человека, заставлявшей его
заговорить. - Они все были очень откровенны, честны, услужливы. Каждый
назвал своих курирующих офицеров, некоторые - нескольких. Но никакого
Джейсона Монка. Ни один. Конечно, могли использоваться фальшивые имена, как
обычно. Но картинка, Рик. Никто не узнал фотографию. Теперь видишь, какая у
меня проблема? Кого курирует Монк и где они?

- Не знаю. Не могу понять. Они должны быть в файлах 301.

- Дорогой Рик, и мы не можем, потому что их там не было.

Перед расставанием Эймс получил большую сумму денег и список заданий. Он
оставался в Риме три года и выдал все, что мог: огромное количество
секретных и сверхсекретных материалов. Среди прочего оказались еще четыре
агента, но все не русские, а из стран коммунистического блока. Однако
задание номер один было ясным и простым: по возвращении в Вашингтон или,
если можно, ранее выяснить, кого курирует Монк в СССР.

***

В то время когда инспектора Новиков и Вольский обедали в столовой
милицейского управления, заседание Думы было в полном разгаре.

На то, чтобы собрать после летних каникул российский парламент, ушло
много времени. Из-за огромных размеров территории многим депутатам пришлось
преодолеть тысячи километров, чтобы присутствовать на обсуждении
конституционных вопросов. Тем не менее дебаты считались исключительно
важными, потому что решался вопрос об изменении Конституции.

После непредвиденной смерти президента Черкасова, согласно статье 59,
предусматривалось, чтобы пост президента временно занимал премьер-министр.
Период этого заместительства определялся тремя месяцами.

Премьер-министр Иван Марков действительно исполнял обязанности
президента, но, проконсультировавшись со специалистами, пришел к выводу:
поскольку новые президентские выборы согласно Конституции должны проводиться
в июне 2000 года, устанавливать другой, более ранний срок - октябрь 1999
года - значило вызвать серьезные беспорядки и даже хаос. Голосование в Думе,
следовательно, проходило по вопросу внесения единственной поправки, по
которой временное исполнение обязанностей президента продлевалось еще на три
месяца, а выборы 2000 года переносились с июня на январь.

Слово "дума" происходит от глагола "думать", то есть мыслить, размышлять;
таким образом. Дума - это "место, где думают". Но многие считали, что Дума -
скорее место, где кричат и шумят, чем место зрелых размышлений. В этот
жаркий летний день она полностью оправдывала такую характеристику.

Дебаты длились целый день, достигая такого накала страстей, что спикер
потратил много времени, громко, изо всех сил призывая к порядку и даже
угрожая перенести заседание на другой срок.

Двое депутатов вели себя настолько безобразно, что спикер приказал
удалить их из зала. Удаление, сопровождавшееся бурной потасовкой, снимала
телевизионная камера, пока изгнанные не оказались на улице. Там оба
депутата, с пеной у рта спорившие друг с другом, устроили импровизированную
пресс-конференцию, которая переросла в уличную драку, в конце концов
прекращенную милицией.

В зале, где от перегрузки отказала система кондиционирования воздуха и
потные депутаты третьего по величине демократического государства кричали и
оскорбляли друг друга, прояснилась расстановка сил.