Чтение 29–й страницы книги ~Высокие ставки~

- Ладно...

Она расстегнула верх бикини, сложила его поверх двадцатидолларовой
бумажки и положила на песок рядом с собой. За верхом последовали трусики.
Потом она села, обняв руками колени и глядя на море.

- Ну, давай попробуем! - сказал я, бросив свои плавки рядом с ее вещами.
- Это, конечно, хуже смерти, но все же не так плохо.

Она рассмеялась - на этот раз от души - и легла рядом со мной. Похоже,
она наконец решилась сделать все, что в ее силах, даже если это не доставит
ей особого удовольствия. Но через некоторое время она непроизвольно
вздрогнула от наслаждения. А потом все было не просто нормально, но хорошо,
и хорошо весьма.

- О господи! - сказала она потом, наполовину смеясь, наполовину
задыхаясь. - Я и не знала...

- Чего не знала? - спросил я, лениво укладываясь рядом с ней.

- Тот парень, в колледже.., он был неуклюжий. И слишком торопливый.

Элли протянула руку, пошарила в складках лифчика и достала
двадцатидолларовую бумажку.

Она помахала ею в воздухе, потом рассмеялась, разжала пальцы, и ветер
унес деньги по пляжу.

Глава 11

В Лондоне было достаточно холодно, чтобы подумать об эмиграции. Я
вернулся рано утром во вторник. В ботинках у меня хрустел песок. Я
сочувствовал эскимосам. Меня встретил Оуэн с бледным и вытянувшимся лицом.

- Снег, дождь, на железных дорогах - забастовка, - сообщил он, загружая
мой чемодан во взятую напрокат "Кортину". - Мягкую сталь, которую вы
заказывали, до сих пор не привезли. Из зоопарка Риджентс-парк сбежала кобра.

- Спасибо большое.

- Не за что, сэр.

- Что-нибудь еще?

- Из Ньюмаркета звонил некий мистер Кеннет и сообщил, что Гермес проиграл
скачку. И еще...

- Что? - спросил я, пытаясь заставить себя смириться со своей участью.

- Вы не заказывали навоз, сэр?

- Нет, конечно!

В палисаднике у меня перед домом стояли три кадки с фуксиями и старое
ореховое дерево. Остальное было вымощено булыжником. За домом не было
ничего, кроме мастерской.

- А кто-то его привез, сэр.

- И много?

- Я плохо себе представляю, как дворники будут его убирать.

Оуэн уверенно вел машину из "Хитроу" домой, а я дремал - мне все еще
казалось, что сейчас полночь. Остановились мы не на дорожке, а на улице,
потому что дорожка была завалена кучей дерьма в пять футов высотой.

Ее даже нельзя было обойти, не вляпавшись. Я кое-как пробрался к двери со
своим чемоданом, а Оуэн уехал подыскивать другое место для стоянки.

На коврике перед дверью я нашел сопроводительную записку. Почтовая
открытка, на которой шариковой ручкой написано крупными буквами:

"Дерьму - дерьмо!"

Коротко и ясно. Маленький сюрприз. Не слишком оригинально, но все же
неприятно. Этот "подарок" слишком красноречиво говорил о ненависти, которая
его вызвала.

Фелисити, что ли?

В содержимом кучи было что-то знакомое. При ближайшем рассмотрении
обнаружилось, что она состоит из полуперегнившего конского навоза вперемешку
с небольшим количеством соломы и уймой опилок. Не от поставщика удобрений, а
прямиком из конюшенной навозной кучи. Причем, похоже, из той самой, хорошо
знакомой мне кучи Джоди. Впрочем, это ни о чем не говорит. Навозные кучи
наверняка все очень похожи.

Оуэн вернулся и с отвращением уставился на вонючее препятствие.

- Если бы я не ездил на машине к себе домой, как вы говорили, я не смог
бы выехать сегодня из гаража, чтобы вас встречать.

- А когда это сюда свалили?

- Я был тут вчера утром, сэр. Чтобы приглядеть за домом. А сегодня утром
приехал включить отопление - и на тебе!

Я указал ему на открытку. Он прочел, с отвращением наморщил нос, но в
руки ее брать не стал.

- На ней наверняка должны быть отпечатки пальцев.

- Думаете, стоит сообщить в полицию? - с сомнением спросил я.

- Стоит, сэр. Неизвестно ведь, что еще взбредет в голову этому шизику. В
смысле, если уж человек положил столько трудов лишь для того, чтобы вам
насолить, он действительно не в себе.

- Очень разумно, Оуэн.

- Благодарю вас, сэр.

Мы вошли в дом, и я вызвал констебля. Констебль пришел после обеда,
посмеялся, но карточку унес, упаковав ее в полиэтиленовый пакет.

- А что делать со всем этим.., дерьмом? - угрюмо спросил Оуэн. - На
удобрение оно не годится: в нем слишком много непереваренных семян, сорняки
будут.

- Завтра уберем.

- Да тут же небось не меньше тонны! - Оуэн помрачнел еще больше.

- Я не имел в виду, что мы будем сами разгребать его лопатами, - сказал
я. - Наймем экскаватор.

Остаток дня ушел на то, чтобы нанять все, что надо. Если постараться,
можно нанять все, что угодно. Найти экскаватор оказалось проще всего. А
список у меня был довольно длинный.

Примерно в то время, когда банкиры обычно тянутся за шляпами, собираясь
домой, я позвонил Чарли.

- Ты оттуда прямо домой? - спросил я.

- Не обязательно.

- Не зайдешь на рюмочку?

- Сейчас буду, - ответил он.

Когда Чарли приехал, Оуэн сел в его "Лендровер", чтобы отогнать его на
стоянку, а сам Чарли остался стоять, растерянно созерцая навозную кучу. В
свете фонарей она не стала привлекательнее, и к тому же теперь она начинала
растекаться по краям.

- Кто-то меня очень нежно любит, - усмехнулся я. - Проходи. И вытирай
получше ноги.

- Ну и вонища!

- Сортирный юмор, - согласился я.

Чарли оставил свои ботинки рядом с моими на газетке, которую Оуэн
предусмотрительно постелил у входа, и поднялся вслед за мной наверх в одних
носках.

- Кто это сделал? - спросил Чарли, наливая себе огромную порцию виски.

- Жена Джоди, Фелисити, обозвала меня дерьмом после Сэндауна.

- Думаешь, это она?

- Бог ее знает. Она девушка способная.

- А кто-нибудь видел.., мнэ-э.., процесс доставки?

- Оуэн расспрашивал соседей. Никто ничего не видел. В Лондоне вечно никто
ничего не видит. Все, что ему удалось узнать, - это что в семь вечера
накануне, когда человек, живущий через два дома от нас, вышел прогуляться со
своим Лабрадором, который регулярно поливает мои фуксии, кучи еще не было.

Чарли допил свое виски и спросил, что я делал в Майами. Я невольно
расплылся в улыбке.

- А кроме этого?

- Я купил лошадь.

- Тебе еще мало?

- Подмену для Энерджайза.

- Ну-ка, ну-ка, расскажи все дядюшке Чарли! Я рассказал если не все, то
почти все.

- Проблема в том, что мы можем подготовиться встретить его в субботу
перед Стратфордом, а он возьмет и решит везти его в Ноттингем в понедельник
или в Лингфилд в среду.

- Или вообще решит не выставлять его.

- А может ударить мороз, и скачки отменят.

- А когда это станет известно? - спросил Чарли.

- Ему придется за четыре дня подтвердить, что лошадь участвует в скачках.
Но потом у него будет еще три дня на то, чтобы передумать. Наверняка станет
известно только тогда, когда в вечерних газетах накануне опубликуют списки
участников. Но и тогда нам нужно будет подтверждение от Берта Хаггернека.

Чарли хмыкнул.

- Берту не нравится сидеть в четырех стенах. Он рвется обратно на
ипподром.

- Надеюсь, он все же потерпит еще немного.

- Дорогой мой! - Чарли закурил сигару и помахал спичкой. - Берт по натуре
хулиган и задира, и, если ты сможешь дать ему возможность действовать
по-настоящему, он будет счастлив. Он сильно невзлюбил Дженсера Мэйза и
утверждает, что для "буржуя" ты совсем неплох. Он знает, что ты что-то
задумал, и говорит, что, если есть возможность набить Дженсеру Мэйзу его
постную морду, он хочет сделать это лично.

Я улыбнулся этому дословному пересказу.

- Ладно. Если ему действительно этого хочется, у меня для него дело
найдется.

- Какое?

- Регулировать движение. Чарли выпустил клуб дыма.

- Знаешь, что мне напоминает твой план? Твои собственные
игрушки-вертушки. Ты поворачиваешь рукоятку, и все фигурки вертятся на своих
осях и делают то, что им положено.

- Ты не игрушка, - сказал я.