Чтение 29–й страницы книги ~Клин~

- Хорошо, объясню на примере. Если ты у меня спросишь, для чего можно
использовать цементный раствор, я тебе отвечу так: можно заткнуть им
кому-нибудь рот, можно нарезать его на тарелке ломтиками - на определенной
стадии затвердевания, причем я даже знаю, через сколько часов такая стадия
наступит. Я знаю очень много. И наверняка ты о своей радиоаппаратуре не
меньше.

- Ах, вот в чем дело... Тогда, конечно, могу тебя просветить. Можно,
например, скинуть ее кому-нибудь на голову, килограмма два в ней уж точно
будет, можно натянуть всякие провода и сушить на них пеленки. Проводов там
хватает.

- Что ты мелешь, опомнись! На головы можно бросать и горшки с цветами!
Меня интересуют специфические возможности такой машинерии.

- Можешь по радио от души кому-нибудь насолить...

Наконец я не выдержала. Вопреки первоначальным намерениям рассказала о
таинственных звонках - в общих словах и самый необходимый минимум. Афера и
без того была непонятной, а в моем сокращении стала невразумительной до
абсурда.

- ..что бы ты на моем месте им сказал?..

- Послал бы куда подальше, тем более в три часа ночи.

- Ты, конечно, послал бы. Прошу тебя, посоветуй, что им для затравки
разговора подкинуть, чтобы и себя не выдать, и их разговорить...

- Хорошо, дам тебе безотказный совет. Неси всякую чушь. Например: игрек,
игрек, пять. А дробь ноль двадцать.

- Не валяй дурака, говори серьезно...

- В такое-то время?

- Сейчас я смилуюсь и отпущу тебя спать, но сначала выдай мне совет.

- Точно отпустишь?

- Клянусь!

В трубке какое-то время раздумывали.

Сейчас или никогда, шестое чувство подсказало мне, что от усталости он
стал податлив как воск и я вот-вот услышу от него то, что надо.

Я ждала в напряжении.

- Так вот, - отозвался он, сдаваясь. - Тут недавно брали во временное
пользование мои усилители...

- Твои уникальные усилители? Те самые, каких нигде больше нет? Кто?!

- Ведомство, о котором по телефону не распространяются...

- То, что заказывало вам измерения?

- Родственное. Скажу тебе лишь одно: во всей Польше имеется
один-единственный человек, который владеет интересующей тебя информацией.

Дальше можно было не говорить. Я уже и сама знала, какой человек мне
нужен. И как я не сообразила в ту самую минуту, когда услышала идиотские,
бессмысленные слова, каких в польском языке и в помине нет? Хотя какая
разница, я знала этого человека настолько, чтобы не строить себе иллюзий:
ничегошеньки он мне не скажет.

Положив трубку, я почувствовала, что вся вибрирую, как конь на старте.

***

Внутренний голос настоятельно советовал мне расписаться в книге приходов
и уходов и немедленно улизнуть с работы. Пришлось ему подчиниться. В
отчаянной решимости двинулась я к тому дому, по ступенькам которого
безнаказанно разгуливал объект моих кровожадных поползновений. Изучив список
жильцов, я обнаружила в нем трех разнофамильных Янушей, взошла на третий
этаж и стала ревизовать квартиры. Не церемонясь и даже не удосужившись
придумать правдоподобный повод для своих изысканий на местности, я бормотала
ради приличия первое пришедшее в голову объяснение - о портнихе, адрес
которой мне указали не правильно, после чего, бегло оглядев хозяина через
порог, на продолжении визига не настаивала. Подозрительные мины меня не
смущали. Прочесав таким манером весь дом снизу доверху и тупо постояв перед
заколоченным чердаком, я вернулась несолоно хлебавши на работу. Результат
оказался нулевой - ни положительный, ни отрицательный, - учитывая тот факт,
что в нескольких квартирах мне не открыли.

Владевшая мною ярость мыслительному процессу не способствовала. Я сидела
за столом и перебирала планы один глупее другого, к счастью все
невыполнимые.

Зазвонил телефон, и Януш молча протянул мне трубку.

- Это ты? - нервно прокричала мне в ухо любимая подруга. - Слушай, он
только что вошел в мужской туалет на Варецкой!

Сенсационная новость подействовала на меня как шпора на резвого скакуна.
Я взвилась с места, порываясь к немедленным действиям.

- Давно вошел?

- Пять минут назад! Я все смотрела на часы и чуть от злости не лопнула,
коммутатор не отвечал.

- Откуда ты звонишь?

- Верх сшит безобразно, - вдруг ни с того ни с сего заявила она мне в
ответ, чем на какое-то мгновение совершенно меня деморализовала. Что это с
ней, неужто сбрендила, нашла же время!

- Приди в себя, ну хоть ненадолго! Какой верх? Ты где?

- Да нет, переделать нельзя.

Сначала у меня пронеслось в голове, что ничего не остается, как
устроиться на стреме у первого попавшегося на Варецкой туалета, потом - что
какое-то божество, заведующее телефонами, ко мне немилостиво, а потом я
наконец сообразила!

- Постой, я догадалась! Не можешь говорить?

- Вот-вот, шевели мозгами!

- Зачем? А, понятно, попробую угадать. Кто-то слушает?

- Верно. Так сказать, притча во языцех.

- Что?! Он?.. Тот самый, стоит рядом?!

- Ага.

- Силы небесные! Нет, я не переживу!.. В каком ты месте, черт тебя
подери! Жди, я мигом. Туалет на Варецкой... Далеко ты не отошла, где там
телефоны?.. Раз он слышит, будка отпадает, в магазине автоматов нету... В
Институте международных дел?!

- Точно.

- А что он там делает?

- Ждет... Ждет, когда я принесу подкладку...

- Какую подкладку, не морочь голову! Чего он ждет? Или кого?

- Меня, из-за меня.

- Из-за тебя... Собирается звонить? Автомат в холле?

- Вот именно.

- Тогда слушай! Я бросаю трубку, а ты болтай дальше, неси всякий вздор,
задержи его! Бегу!

Я выскочила из бюро в чем была и уже через десять минут столкнулась в
дверях Института международных дел с Янкой.

- Ну? Где он?

- Ехала бы дольше! С тем же успехом можно на четвереньках добраться,
задом наперед!

- Идиотка! Трудно было задержать?

- Как? Стать грудью в дверях и крикнуть:

"Только через мой труп!??

- Как угодно! Подставить ногу, грохнуться в обморок! Иначе я не опознаю
его личность до скончания века!

- И незачем, я и так уверена, что это он. Успокойся, не такая уж я
тупица. Болтала-болтала, потом испугалась, что он потеряет терпение и уйдет,
- у мужиков ведь от бабьего трепа быстро уши вянут. Дай, думаю, уступлю ему
место и намотаю на ус, о чем он будет говорить...

- И о чем он говорил?

- Да ни о чем особенном. Спросил: ?Ну и как?? Потом сказал: ?Плохо дело?.
Потом послушал и сказал: ?Тогда жду известий? - и положил трубку.

Я смотрела на ужасно довольную собой Янку и боролась с желанием
немедленно ее удушить. Вольно же столько лет не замечать, что вожусь с
недоразвитой кретинкой!

- Преклоняюсь перед твоей мудростью, - ядовито процедила я. -
Сенсационные, бесценные сведения! Курица безмозглая.

- Ничего ты не понимаешь, я гений! Подсмотрела, какие цифры он набирал, и
только одну проглядела, остальные даже записаны. Вот номер...

В мгновение ока я отказалась от всех поклепов, возведенных мною на
умнейшую, гениальную, любимую мою подругу. Я схватила клочок бумаги как
величайшую драгоценность и уставилась в него, не веря своему счастью. Уж
если и теперь не разыщу его, с таким-то подспорьем, значит, зря только,
бездарь, небо копчу!

- Так все же семь или восемь? - возбужденно спросила я.

- Точно не скажу, может, и шесть. Ах, какой у него голос!

- Ты заметила? А что он делал дальше?

- Пошел на стоянку, сел в старый ?форд? и укатил, перед самым твоим
появлением. Картинно так развернулся...

- Номер не разглядела?

- Откуда? Слишком далеко. А бежать за ним побоялась, и без того он
зверски косился, небось хотел меня растерзать.

- Ничего странного, ты ему кажешься подозрительной.

- Скорее недоразвитой. Еще бы, столько трепалась про свою обновку, такое
разрисовала уродство, что, будь это правда, не надела бы ни за какие деньги.
Куда теперь?

- Не знаю. Продрогла я как собака. День выдался холодный, а я в спешке
выскочила без пальто. Зубы уже отбивали дробь, мешая сосредоточиться.
Впрочем, после такого успеха не грех и паузу сделать, разойтись по своим
рабочим местам на заслуженный отдых.

И работа, и отдых оказались по возвращении несбыточной утопией.
Сосредоточиться на проекте фундамента мне не удалось, рассудок изнемогал от
избытка тайн и повелевал думать совсем о другом, причем на две темы сразу.**