беременности. Кого-то выписывали, кто-то, наоборот, ложился в клинику.
Несколько счастливиц держали в руках букеты, а новоиспеченные папы млели,
заглядывая в кружевные кульки. Неожиданно меня тронули за локоть:
превосходно, правда, была несколько бледновата. Судя по рассказам Луизы, ее
мать стояла одной ногой в могиле. Однако перед моим взором явилась
элегантная, ухоженная женщина без возраста.
выпьем вместе кофе, а то Лу все время у вас гостит, надо же нам тоже
познакомиться поближе. Я знаю чудесное местечко и недалеко. А потом подвезу
к вашей машине. Отказать в такой милой просьбе невозможно, и Каролина стала
плутать по улочкам. За разговором я не сразу поняла, что мы отъехали
довольно далеко от центра и несемся по окраинным переулкам.
исчез.
сыростью, гнилыми тряпками, и было темно. Через секунду я поняла, что лежу с
закрытыми глазами, и разлепила веки.
грязная вода. Увернуться от душа не представлялось возможным. Руки и ноги
отказывались повиноваться, шея не поворачивалась. Несколько минут
понадобилось, чтобы сообразить: кто-то спеленал меня, как младенца. Все
тело, перехваченное, как свивальником, жесткой материей, немилосердно
болело, жутко хотелось есть и пить. Заорать тоже представлялось
проблематичным - во рту торчал отвратительно воняющий рыбой кляп.
Единственным, что еще могло двигаться, - были глаза, и я попыталась обозреть
помещение.
деревянные стропила. В углу - круглое, покрытое грязью окошко, возле стен
кучи то ли тряпок, то ли сена. Тут и там валялись вещи - сломанный стул,
несколько ботинок. Какие-то коробки и сундуки громоздились прямо возле лица.
Воздух наполняли омерзительные запахи.
рубашка даже дышать позволяла с трудом. Почему я оказалась связанной в
незнакомой комнате? Навряд ли меня так одели любящие друзья, скорей всего
кто-то желает со мной расправиться. Сейчас придет убийца и... От ужаса я с
удвоенной силой принялась елозить по полу. Бесполезно, ничего не изменилось.
Что делать! От отчаяния и злобы я чуть не лишилась рассудка и продолжала
обшаривать глазами чердак. И тут взор упал на дивную вещь, похожую на
шинковку. Как раз такая гигантская терка была у бабушки в деревне. Осенью на
ней нарезали горы вкусной белой капусты. Узкое длинное лезвие ловко рубило
тугие кочаны. Хотелось надеяться, что и эта шинковка такая же острая. Но как
к ней подобраться. Я в одном углу, она в противоположном, и ползти нет
возможности. Зато можно перекатываться!
попытки получилось. Потом опять на спину. Через какое-то время я вплотную
подкатилась к терке и принялась тереться об нее боком. Пот тек по лицу,
тело, тоже вспотевшее под тряпками, немилосердно чесалось, от напряжения
заболел живот, и безумно захотелось в туалет. Но в какой-то момент вдруг
почувствовала, что могу шевелить левой рукой, еще пара секунд, и руки
вылезли из тряпичного кокона. С удвоенной силой я стала вытаскивать ноги. И
вот, наконец, стою свободная и покачиваюсь от слабости. Единственная дверь,
ведущая на чердак, оказалась запертой. Но человек, обреченный на смерть,
бывает на редкость сообразительным.
вот уже моя голова высунулась наружу. К счастью, земля совсем близко - этаж
второй, не выше.
вниз. Жуткая боль разлилась от щиколотки до бедра. Встать на ноги оказалось
невозможным. К тому же обвалилась прямо в кусты дикой ежевики, и теперь к
боли в ноге прибавилась еще боль от большого количества царапин и ссадин.
Оказалось, что могу даже медленно идти. Чувствуя себя русалочкой, я медленно
поковыляла вдоль забора, увидела калитку и вывалилась на небольшую тихую
улицу. Справа и слева стояли типовые одноэтажные дома, казавшиеся
заброшенными. Итак, я в пригороде Парижа, пока, правда, непонятно где,
сейчас найду название улицы.
странное название, никогда не слышала такого. Мои руины ползли по непонятной
улице, постанывая от боли. Господи, хоть бы кто-нибудь попался навстречу,
или просто увидеть телефонную будку, в полицию можно позвонить бесплатно.
громадном проспекте, полном машин, магазинов и людей. От шума закружилась
голова, я прислонилась к стене, с трудом сдерживая дрожь в коленях.
Внезапно все завертелось, на уши надвинулась шапка, звук пропал, а за ним
погас и свет.
худощавый мужчина в белом халате, ласково улыбаясь, проговорил:
замотала головой и, как идиотка, стала тыкать себе в грудь пальцем:
вернулся вместе с молоденькой сестрой. Та заговорил на ломаном французском:
сторону врача.
множественные ушибы и ссадины. Сообщите, пожалуйста, имя, фамилию и дату
рождения.
конце концов в палату торжественно внесли радиотелефон. Плохо слушающимися
пальцами я набрала номер, подошла Наталья. Услышав мой голос, она стала
вопить что-то нечленораздельное, потом, наконец, догадалась позвать свободно
владеющего немецким Аркадия.
ни слова. И до чего же ужасный язык: грубый, лающий, отрывистый, не то что
мелодичный и ясный французский. С этими мыслями я отбыла в царство Морфея.
тут как тут: Наталья, Аркадий и Оксанка, хорошо хоть детей не взяли.
порога сын. - Полиция поднята на ноги, а я насмотрелся на разнообразные
обезображенные трупы.
подхватила Наталья, - ума можно решиться. Только Оксанка на них спокойно
смотрела.
ожидала увидеть в прозекторской твою дурацкую морду.
образом попала в Германию? Что за чертовщина, ну погоди, вот отвезем домой и
отдадим Жоржу, узнаешь где раки зимуют!
всего он начнет страшно ругаться. На всякий случай, я откинулась на подушки
и демонстративно застонала.
тому же колют обезболивающее, скорей всеuо у тебя ничего и не болит. Лучше
расскажи, где была?
прошло, то-то ноги тряслись, небось не кормили ничем.
двинулись в коридор.
Андреев Николай
Свержин Владимир
Березин Федор
Соломатина Татьяна
Лукьяненко Сергей
Кервуд Оливер Дж.