Чтение 29–й страницы книги ~Спят усталые игрушки~

- Сука течная.

Все так же нехорошо усмехаясь, Мила нажала ногой на педаль, и кресло
моментально превратилось в кровать. Сверху закачалась какая-то штука,
издававшая визг. Мила поднесла бешено вращающийся диск прямо к лицу
окаменевшей от ужаса бабы и тихо произнесла:

- Никому не позволю меня оскорблять. Сейчас без носа оставлю!

Лиля в ужасе зажмурилась. Кресло снова собралось. Людмила закурила и
заявила:

- Иди отсюда, пока жива. Да знай, твой муженек у меня в руках, что
захочу, то с ним и сделаю, поняла?

На мягких ногах Лиля выпала на улицу. Ей даже в голову не могло прийти,
что на свете существуют подобные стервы. Мужу она, естественно, ничего не
рассказала.

Через месяц Жора вдруг ожил. Людмила снова закрутила с ним роман, потом
бросила. Словом, играла, как кошка с мышью. Лиля молчала, только вздыхала,
глядя на бледнеющего мужа. Именно в эти дни женщина поняла, как ей дорог
муж, он превратился в ее ребенка - большого, но глупого, потерявшего голову.
Да и сам Жора резко переменился, больше не нападал на жену. Чтобы чаще
видеть Людмилу, Георгий начал ходить в клинику лечить зубы. Возвращаясь
домой, жаловался супруге:

- Молча бормашиной орудует, хоть бы словечко проронила...

Лиля, как могла, утешала несчастного. Через месяц докторица опять
воспылала страстью к бухгалтеру, и опять счастье длилось недолго. У Георгия
начало болеть сердце, а на Лилю навалились изматывающие мигрени.

Однажды она лежала в кровати, пытаясь справиться с невыносимой болью,
пульсирующей в левом виске. Внезапно из коридора послышался голос мужа:

- Лиля, поди сюда.

Кое-как выбравшись из-под одеяла и постанывая, Лиля вышла, и боль
моментально улетучилась. У вешалки мерзко ухмылялась Людмила. Пришла с
невероятным предложением: она беременна и готова родить Георгию ребенка при
условии, что тот... заплатит тридцать тысяч долларов.

Застигнутая врасплох Лиля, не успев подумать, брякнула:

- У нас таких денег нет.

- Я согласен, - быстро сориентировался Жора, выпихивая из прихожей свою
половину, - найдем такую сумму.

Ночью он пришел к жене - спали теперь в разных комнатах, - сел возле нее
на кровать, взял за руку. На какой-то момент муж стал таким, каким был до
встречи с ведьмой, - ласковым, любящим, нежным.

- Лиленька... - вздохнул он. Жена разрыдалась. Жора тихонько гладил ее по
голове.

- Ну будет, будет. Ты ведь родить не можешь...

Лиля молча кивнула.

- Давай возьмем этого ребеночка, все-таки не из детдома, не чужой, мой,
кровный. Понимаю, тебе тяжело, но, родная, согласись. А я уж по гроб жизни
тебе благодарен буду, станем доживать вместе да на сыночка радоваться.

Лиля молчала, сердце ее разрывалось на части от противоречивых чувств.
Муж встал на колени.

- Что ты, - вскочила жена, - пусть будет по-твоему, только деньги где
возьмем?

- Дачу продадим.

Впрочем, пришлось лишиться еще машины, украшений, и все равно наскреблось
только двадцать семь тысяч "зелени".

- Ладно уж, - недовольно буркнула Мила, - так и быть. Только я ухожу с
работы, а вы, если желаете здорового наследника, извольте обеспечить мне
хорошее питание.

Долгие месяцы Жора исправно таскал сумки и ставил под дверь. Любовница не
впускала бухгалтера в квартиру.

- Уж как она боялась, что беременной ее увидят! - удивлялась Лиля. -
Просто фобия. Никому не сообщила и нам не велела. На улицу только по
необходимости высовывалась, странно до жути!

Четырнадцатого сентября Людмила позвонила, трубку подняла Лиля.

Дамы давно соблюдали пакт о ненападении, и жена мирно спросила любовницу:

- Как дела?

- Тринадцатого числа родилась девочка, здоровая, - спокойно произнесла
Людмила. - Приезжать в больницу не надо, готовьте деньги, сообщу, где и
когда совершим сделку.

Жора забегал по городу, купил кроватку, коляску, памперсы. Лиля, как
могла, изображала радость, но в душе ее прочно поселилась тревога. Пока
ребенок существовал только в мечтах, он казался женщине желанным, сейчас же
сердце противно заныло. Ведь это дочка не только Жоры, но и ненавистной
Людмилы.

Двадцать второго опять зазвонил телефон.

- Жду завтра, ровно в три, в вестибюле мотеля на Минском шоссе, опоздаете
- уеду, - поставила условия гадина и отсоединилась.

С перепугу супруги явились на встречу гораздо раньше назначенного времени
и сели в холле. В пустом зале ни одного человека, только за стойкой
разгадывал кроссворд приятный молодой парень. Не успели часы показать три,
как со второго этажа быстрым шагом сбежала мерзавка. Мила только подивилась,
глядя на пышущие здоровым румянцем щеки и блестящие, будто в рекламе шампуня
"Пантин", кудри. И не подумаешь, что дама только что родила, она как будто
приехала с курорта...

В руках она держала сверток.

- Покажи, - попросил Жора. Мила откинула угол одеяльца. Маленькое личико
топорщилось курносым носиком.

- Похожа на меня, - пробормотал Георгий, - правда, Лиль?

Жена закивала, холодея от противоречивых чувств. Вид ребенка вызвал бурю
смешанных эмоций. Хотелось даже выхватить бастрючку и шлепнуть об пол, но
муж продолжал умиляться.

- Хватит, - Мила закрыла личико мирно спящей девочки. - Где бабки?

Жора полез за деньгами, но вмешалась Лиля:

- Ну уж нет, сначала отдай ребенка.

- Хитрая больно, - сверкнула глазами Людмила, - гони доллары!

- Сначала девочку, - стояла на своем Лиля.

- Жорка, - пригрозила любовница, - урезонь свою дуру, а то не получишь
ребенка.

- Не пугай, - твердо отрезала жена, - куда ты денешься, тебе деньги
нужны, издали видно.

- Ну ладно вам, - забормотал растерянно Георгий.

Переговоры зашли в тупик. И тут Лиле пришла в голову блестящая мысль.

- Молодой человек! - крикнула она. Портье оторвался от кроссворда.

- Слушаю.

- Помогите нам, подержите ребеночка.

- Ну конечно, - охотно согласился парень, - только сначала окошко
распахну, душно очень.

Он вышел из-за стойки, открыл створку и взял девочку. Лиля передала
деньги. И в этот момент раздался оглушительный взрыв и рев сигнализации
машины. Младенец заорал.

- Боже мой! - крикнул портье, кидаясь с ребенком во двор. - Катастрофа!

Лиля и Жора побежали за ним. На улице, бешено крутясь во все стороны,
дергалась огромная хлопушка.

- Вот чертовы мальчишки! - возмутился портье. - Напугали до смерти,
думал, машину взорвали!

- Где ребенок? - опомнился Жора.

- Да на диванчике у входа положил, - успокоил парень, - не волнуйтесь.

Георгий схватил сверток. Лиле что-то показалось странным, но она не могла
определить - что именно. Людмила исчезла, пока они разглядывали петарду.

Мигом поймали такси. Дома отец трясущимися руками размотал одеяло и
закричал. В красивых кружевных пеленках лежала кукла, одна из тех, какие
пугают своим сходством с живым младенцем - лысоватый, гуттаперчевый пупс с
бессмысленной улыбкой. Тут только Лилечка осознала, что показалось ей
странным. Оставленный на диване младенец молчал, он ни разу даже не пискнул
за всю дорогу. Людмила успела подменить сверток, пока все минуту-другую
находились на улице.

Стоит ли упоминать о том, что Людмилу они не нашли? Квартира оказалась
проданной, более того, младенец как бы не существовал вообще. Сначала Жора
отправился в милицию и потребовал, чтобы открыли дело по факту кражи
ребенка. Но его пыл сразу охладили. Если родная мать увезла дитя сама - это
не преступление. К тому же отношения не оформлены, кто отец, не установлено.

- Был ли младенец? - риторически вопрошал милиционер. - Кто его видел?

- Запросите сто девяносто шестой роддом, - потребовал несостоявшийся
отец.

По непонятной причине следователь послушался. И тут Жору ждал
сокрушительный удар. Никакая Людмила Шабанова никогда в клинике не рожала!

- К психиатру обращаться не пробовали? - рассердился страж порядка. -
Приходите, волну гоните: ребенка украли! А его и не было!

- Была девочка! - заорал Жора, теряя самообладание.

Милиционер схватился за телефон.

- Была! - вопил мужик, пытаясь вырвать у следователя трубку. - Доченька
моя, родная, я за нее тридцать тысяч долларов отдал!

Откуда ни возьмись прибежали другие сотрудники, появился врач со
шприцем... Лиля еле-еле вырвала мужа из лап ментов, намеревавшихся отправить
его в психушку.

Георгий притих, промолчал до вечера, потом набросился на жену:

- Ты виновата, не захотела деньги сразу отдать, пожадничала, увезли
теперь мою доченьку!

Лиля молча слушала горькие попреки. Жора стал похож на злобную, больную
собаку, без конца огрызался и твердил:

- Ты, ты виновата, все из-за тебя.

Лиля понимала, что мужу психологически сейчас нужен кто-то, кого можно
обвинить во всех несчастьях, но ей приходилось тяжело. Где-то в глубине души