Чтение 29–й страницы книги ~Волк насторожился~

беседы, похоже, покончено. Беззаботная игривость в голосе прорезалась,
улыбка соответствующая...

- Вы, такое впечатление, меня ни за что не втравили бы в неприятности...

- Ну да, у меня масса достоинств,- кивнул Данил.- Столько, что друг другу
мешают...

- Авантюризм среди них найдется?

- Это достоинство?

- Иногда,- сказала она, непонятно улыбаясь.

- В таком случае - найдется.

- Прекрасно. Обнимите меня. Он усмехнулся:

- Терпеть не могу гонораров...

- А кто тут говорит про гонорары? - поинтересовалась Оксана, невозмутимо
вынимая из ушей затейливые серьги.- Вы пока что ради меня палец о палец не
ударили, впрочем, и об авансах речь вести столь же глупо... Я вас совращаю.
Совершенно недвусмысленно. Без всякой связи с окружающей ситуацией. Не
считайте меня циничной девкой, но я в жизни не сталкивалась со старомодной
добродетелью...

- А Сердюк?

- Там другое. Он зажатый какой-то, и вряд ли в добродетели дело...- Она
придвинулась вплотную, в ореоле духов и аромата свежего тела.- Ну?

- Звона в ушах не обещаю,- честно предупредил Данил.

- А это уже интригует...

"Жизнь вновь становится загадочной и удивительной",- подумал Данил, без
суеты снимая с нее костюм, под которым почти ничего и не оказалось. Дверь и
в самом деле работала, словно переборка подводной лодки, отсекая все звуки
снаружи, и за окном была тишина. Оксана наклонилась над ним, закрывая лицо и
весь мир разметавшимися волосами, опытные пальчики проделали все за него,
тела слились, колыхнулись - и Данил с невыразимым сожалением ощутил себя
старым, мудрым змием, успев подумать, что знать все наперед порой бывает
чертовски мучительно...

...А вот заснуть потом не удавалось долго. Это называется - нервы. Он
вылез из постели, сел в кресло, аки Адам, и без каких-то там особенных
мыслей долго смотрел на безмятежно спавшую в его постели женщину, дай-то бог
не последнюю.

На душе было муторно и грустно.

Глава десятая

Уронили мишку на пол...

Вертолет -новейший, боевой, секретный -уходил прямо к пакистанской
границе, над выжженной солнцем серо-зеленой равниной, над трупами и
догорающим вездеходом. Он летел ужасающе медленно, чуть ли не полз, и ничего
уже нельзя было сделать, потому что движения вдруг стали заторможенными и
скованными, словно увяз в грязи. Лемке так и не поднялся из-за камня, Данил
не мог понять, что с ним творится, где группа, почему никто не стреляет, а
Мансур, странным образом совершенно живехонький, вдруг возник будто бы из
ничего, из жаркого пыльного воздуха, блестя зубами, развернулся с автоматом
наизготовку в его сторону. Данил уже понимал, что не сможет поднять
оружие...

Он дернулся и вынырнул из кошмара, где все оказалось наоборот.

В кухоньке что-то негромко позвякивало. Данил ощутил укол дикой,
невыразимой радости оттого, что поражение оказалось сном. Облегченно
вздохнул и смотрел, как из кухоньки идет Оксана в его джинсовой рубашке, с
подносиком, свежая и совершенно нераскаянная на вид, идеально причесанная,
без малейшего следа утренней растрепанности, которую он в женщинах терпеть
не мог, да и в себе тоже.

- Кофе в постель,-сообщила она, опустив подносик на тумбочку.

- Это прекрасно,- сказал Данил.- А как насчет воинствующего феминизма?

- Ну, должно же присутствовать женское начало? Классическое. Да и
турецкие гены, не иначе, берут свое. Я так думаю, и султаншам приходилось
кофе носить...- Она отступила на шаг, с интересом присмотрелась.- Ну как, ты
себя не ощущаешь соблазненным и изнасилованным?

- Не дождешься,- проворчал Данил.- Ну, как там насчет звона в ушах?

- Ох, как мне нравятся такие вопросики... Словно бы небрежно заданные, а
на самом деле с некоторой тревогой в подтексте...

- Боюсь я умных женщин,- сказал Данил.

- Так все боятся... Нет, не надо на меня вожделеюще таращиться. Что я
люблю меньше всего, так это торопливую утреннюю возню, есть в ней что-то
неполноценное. А посему остынь. И чтобы ты не терзался неизвестностью, могу
сразу успокоить: будет продолжение. Потом. Не вижу что-то восторга во
взоре...

- А он - в глубинах души,- сказал Данил. Озабоченно нахмурился: - Который
час? Не хочется тебя компрометировать...

Она обернулась, уже в двери ванной:

- Приятно видеть, что не перевелись еще рыцари... Успокойся.
Скомпрометировать можно только того, кто боится, а я давно приучила
окружающих: чего хочу, то делаю открыто, и плевать мне на болтунов...

Данил быстренько выпил кофе и, пока она плескалась под душем, сходил
навестить Беседина. На звонки в дверь никто не отреагировал, трубку тоже не
сняли. Едва Данил опустил ее на рычаг, телефон взорвался азартной трелью.

- Мне бы Черского...

- Он самый,- сказал Данил.- Здравствуй, твое превосходительство.

- Ты эти российские штучки брось,- сказал Басенок.- У нас тут- товарищи
генералы. Усек, оршанин?

"Вот то-то",- подумал Данил. Нормальный рутенский националист,
вознамерившись оскорбить северного соседа, непременно назвал бы его
оршанином - старая насмешка, пятивековой давности, и родилось она, когда под
Оршей рутенские войска, будем объективны к исторической правде, и в самом
деле вдребезги расколотили рать московского князя. Оршанин, а не москаль,
оскорбление "москаль" здесь совершенно не в ходу...

- Что молчишь?

- Подыскиваю адекватное оскорбление в ответ...

- Ладно тебе. У меня сегодня выходной образовался. Не хочешь на дачку
проехаться? На посиделки ветеранов? Что-то я после твоего появления
ностальгией захворал, так и тянет поболтать за былые кремлевские времена...

- Неплохо бы,- сказал Данил, подумав.- У меня тут дела на пару часов, а
после - совершенно свободен...

Пока они обговаривали детали, появилась Оксана -утонченная и
безукоризненная, как это частенько случается, пришлось сделать над собой
некоторое усилие, дабы сопоставить утреннюю с ночной и напомнить себе, что
это одна и та же персона...

- Вот кстати,- сказал он, вешая трубку.- Не хочешь проехаться на дачу,
поскучать в обществе двух старых волкодавов?

- Когда?

- Часика через два.

- Увы... Это ты по здешним меркам- немаленькое начальство из высшего
астрала, а у меня сегодня рабочий день... Давай вечером что-нибудь
придумаем.

- Вот, кстати, о работе... А прямо сейчас проехаться со мной на
Лукомскую?

- На т у квартиру?

- Ага.

- Это обязательно?

- Желательно бы,- сказал Данил.- Вдруг там чего-нибудь не хватает, или,
наоборот, прибавилось... Только ты и сможешь оценить привычным взором.

- Ну, если надо... Только... Ты меня все же втягиваешь в ваши игры?

- Вряд ли,- подумав, сказал Данил.- Тебе ведь говорили, чтобы забыла про
загородные поездки, а? Про город ничего такого не вспоминали? Вот видишь...
А про охрану я говорил серьезно, обеспечим.

Выйдя во двор, он огляделся и, увидев неподалеку, возле ограды детского
садика, старенький "пазик", удовлетворенно хмыкнул. "Пищалка" в климовской
машине еще вчера была им четко локализована - засунули меж боковиной заднего
сиденья и кузовом. Так что Данил, отперев машину, мигом извлек черную
горошинку и, словно бы беспечно прогуливаясь, одним движением прилепил ее к
брызговику автобуса. Ручаться можно, получилось незаметно для возможного
наблюдателя. Пока разберутся, много воды утечет...

Что характерно, моторизованного хвоста и на сей раз не оказалось. По
странной какой-то системе работали хвосты, пока не удавалось ее просчитать.

Искомый дом оказался в "хрущевском поясе" - стандартная и унылая
кирпичная пятиэтажка среди таких же немых свидетелей кратковременного
триумфа кукурузы. Первым делом Данил направился в указанный Оксаной гараж и
без малейших усилий отпер хорошо смазанный замок.

С первого взгляда можно определить, что дедок, сдававший Климову эту
клетушку, был аккуратистом и педантом. Ничего лишнего, никакого бесполезного
хлама- мечта обыскивающего. В каких-то десять минут Данил управился:
осмотрел два ящичка с инструментом, потряс банки и канистры, ничего не
обнаружив внутри, перебрал стопу пыльных журналов в высоком ящике. Ничего.

Поднялись в квартиру. Однокомнатные хоромы. Мебель, конечно, дедова, а от
Климова практически ничего и нет. Данил, как учили, начал осмотр от дверного
проема по часовой стрелке - пустой шкаф, небольшая книжная полка, диван,
стол...

В единственном ящике - пара авторучек, несколько листов бумаги,
нераспечатанная пачка сигарет, набор свечей "Бош" в нетронутой упаковке...
Из коробочки для скрепок Данил вытряхнул себе на ладонь кучку прозрачных
пластиковых квадратиков с аккуратными дырочками посередине, встряхнул. Сел
за стол и уставился на карту. Точно такая, как в кабинете Климова. И сложена
точно так же. Правда, на этой ничего не намалевано, однако прямо в тоненький
синий кружочек возле надписи "Калюжин" воткнута короткая иголочка с черной
пластмассовой головкой. У Данила у самого на столе в Шантарске обычно лежала
коробочка этих удобных импортных кнопок.

Если не считать карты, на столе лежала лишь тоненькая, большого формата