read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


Главарь, глядя ей в глаза с чуточку насмешливой улыбкой, медленно погладил по груди, запустил руку под футболку. Ольга смотрела ему в лицо совершенно спокойно, медленно опустила ресницы, когда его рука скользнула за пряжку джинсов, надолго там задержавшись. Только щеки чуть порозовели.
- А ведь сможешь спектакль отыграть по всем правилам... - удовлетворенно сказал главарь. - Халат ей принеси. - Он обернулся, потом зашептал что-то Ольге на ухо. Отнял руки и встал. - У кого нож? Веревки с нее сними.
- А приемчики не пойдут? - спросил молчаливый.
- Да какие приемчики, - затараторил младший. - Знай она приемчики, давно бы задергалась, когда связывал... - Он в два взмаха перерезал веревки, исчез на миг и вернулся с коротким махровым халатом.
- Вон туда брось, - показал главарь. - На подоконник, - и усмехнулся.Давай, Катюша, сбрасывай свои тряпки, набрось халатик, и пошли. Время уже за полночь.
Она медленно разделась, непринужденно прошла к подоконнику обнаженной, словно в комнате никого, кроме нее не было, накинула халат, обернулась.
Мазур все это время отчаянно пробовал веревки, но ничего не выходило. Бывают ситуации, когда и стопроцентный патентованный ниндзя окажется беспомощным.
Его вдобавок ко всему связали спящего, по расслабленным мускулам, и при малейшем движении веревки впивались, стискивали намертво.
- Проверь на всякий случай, - сказал главарь младшему. - И к батарее привяжи. Я и так вижу, что ты в цирке не слона дразнил полгода, а делом занимался, все качественно, но сделай-ка со стопроцентной гарантией, наслышан я про зоновское мастерство...
Молодой подошел к Мазуру, на ходу точными взмахами ножа распарывая на несколько кусков остаток веревки. И возился еще минут пять, заслоняя от Мазура остальных, - Мазур видел лишь, что синие адидасовские штаны вплотную придвинулись к высоко обнаженным ногам Ольги, и широкая ладонь-на безымянном пальце острыми зелеными лучиками посверкивает камень в массивном перстне - небрежно скользит по ее бедру.
- Все, - молодой выпрямился. - Гарантия, как на японский видак.
- Пистолет с собой прихвати, потом пальчики сотрешь, - главарь по-хозяйски обнял Ольгу за талию, через ее плечо оглянулся на Мазура. - Полежи пока, синий. Пойдем посмотрим, чему она с тобой научилась...
Мазур остался один в обширной комнате. Ярость была столь велика, что выхлестывала за обычные пределы и потому даже перестала чувствоваться.
Какое-то время он проделывал все, что умел, пытаясь расслабить веревки хоть немного - и всякий раз убеждался, что ничего не получится - его превратили в некое подобие французской ветчины, опутанной веревочной сеточкой. Запястья и лодыжки стянуты меж собой так, что тело выгнулось колесом, накинутая на шею петля привязана за спиной в конце концов он понял, что неминуемо придушит сам себя, и перестал биться. Голова оставалась ясной, но веки то и дело тяжко опускались-то ли организм заставлял мозг отключиться, то ли так действовал неизвестный наркотик, все еще сидевший в крови. Понемногу он погрузился в странное состояние полудремы-полубреда, уходил в краткие, отрывочные сны, просвечивавшие сквозь окружающее, как свет фонаря сквозь кисею, - и тогда несся над высокими коралловыми зарослями на вертком подводном скутере, отчаянно высматривая впереди темный силуэт субмарины и понимая уже, что ее нет в условленном месте, что их бросили, а на неглубокую воду уже падала хищная тень вертолета, несшегося над самой водой, а следом широкой дугой шли мотоботы, и на левофланговом азартно щурился Драммонд - и Мазур пытался крикнуть, что это неправильно, что Драммонду не полагается здесь быть, он же сгинул без вести в восемьдесят первом где-то в Индийском океане, разведка точно установила, что его личное дело переведено в архивные файлы, а что это означает, давно известно...
Выныривая в реальность, он видел все ту же пустую, тихую комнату с черной каминной решеткой и после нескольких бесполезных рывков вновь уходил в невесомые кошмары, плыл на глубине, выбросив руку с ножом, плавным боевым разворотом заходя в тыл размеренно взмахивавшим ластами "тюленям" Ван Клеена, и остатком трезвого сознания, пробивавшегося сквозь все летучие видения, еще способен был удивляться тому, что когда-то всерьез ненавидел и Драммонда, и Ван Клеена - таких же, как он, ландскнехтов глубины, подводных шатунов. Они тоже, ручаться можно, верили в какие-то свои идеи, абсолютно противоположные твоим, но все же идеи, не одни деньги... Все они, кто ходил на глубину, защищали свои империи, свято убежденные, что империи удастся отстоять-и вряд ли Драммонд понимал тогда, что крушение красной империи непременно принесет крах и звездно-полосатой: потому что в мир, избавленный от оскалившегося противостояния двух великанов, тут же азартно хлынут целой толпой подросшие за это время в отдалении зубастые мальки, накачавшие мышцы акулята, заранее готовые бороться против всех, крушащие прежние расклады...
Два льва минус один лев - еще не означает, что в остатке будет один лев.
Скорее уж, два льва минус один лев - равняется ста гиенам. Драммонд до торжества этих уравнений не дожил, Ван Клеен погиб нелепо и глупо, в центре столицы получив пулю от хмельного неожиданной вольностью и равноправием черного деревенщины, впервые в жизни увидевшего многоэтажные дома и асфальт, Морской Змей поймал погоном первую адмиральскую звезду уже после крушения империи, а капитан первого ранга Мазур, он же Ящер, ухитрился так и не уйти к Голому Гансу <Уйти к голому Гансу - утонуть. Жаргонное выражение немецких моряков. - Прим. авт.>, прошел огни и воды, чтобы лопухнуться в родной губернии, как последний идиот...
Он окончательно запутался меж реальностью и кошмарами, меж маячившей перед глазами каминной решеткой и Большой Глубиной, дамой покладистой, принимавшей всех без исключения... как Ольга сейчас. Он запрещал себе воображать происходящее в бане, но от этого лишь уплывал в такие дебри воспаленного сознания, что со стиснутых зубов, казалось, осыпалась эмаль.
Негромкие уверенные шаги он в первый момент принял за продолжение зыбкого кошмара, но, открыв глаза, увидел спокойно приближавшегося к нему главаря. В каминной стало вроде бы немного светлее - но Мазур не помнил, отдернуты ли шторы, в самом деле начинается рассвет, или просто мерещится.
Человек в золотых очках подвинул ногой стул, сел и глянул на Мазура без особой насмешки. Физиономия у него была спокойная, сытая-хозяйская. Ничего удивительного. Стоит утихнуть топоту конницы и треску ломающихся копий, из всех щелей, откуда ни возьмись, лезут менялы, бюргеры и прочие первогильдейцы, и это закономерно, в общем, но невыносимо...
- Устал, болезный? - зевнув, бросил главарь. - Я бы с тобой еще поиграл в психологические этюды, за все твои фокусы, да времени жалко, пора... - Он вынул нож, протянул руку над полом, держа за кончик рукоятки двумя пальцами, отпустил. Клинок глухо стукнул, вонзившись в пол. - Полежишь еще, не сдохнешь. Девочка притомилась, сам понимаешь, отдохнет и придет. Там какие-то шмотки валяются, можете взять на бедность-и чтобы духу вашего здесь не было, я вам не нянька. Если запоретесь - в глаза вас не видел, так по телефончику из Европ и отвечу... - Он полез в карман, вытащил несколько зеленых бумажек и, не глядя, кинул на стол. - Персональная премия Катюше, заслужила. Приятную ляльку ты себе урвал, обормот. Ну, пока. Чтоб нам больше в жизни не увидеться.
Встал и, не обернувшись, вышел. Вскоре на улице мягко заворчал мотор, машина отъехала. Мазур выдохнул сквозь стиснутые зубы, невероятно ярко представив, как вонзается в живот блестящее лезвие, медленно ползет вверх, и в разрез вываливаются исходящие парком, скользкие кишки. И тут же глухо взвыл, понимая, насколько далеки от реальности мечты.
Сколько времени прошло, он не знал. Вошла Ольга, слегка пошатываясь, с распущенными волосами, еще непросохшими толком, халатик лип к влажному телу, пояс завязан кое-как. Подошла и неуклюже опустилась рядом на пол, уставилась на него с непонятным выражением, разбросав полы халатика, опершись рукой на темный паркет. Она определенно была пьяна, шея и грудь-в светло-багровых отпечатках зубов, чужой мужской запах еще пробивается сквозь аромат чисто вымытого тела и незнакомых духов.
- А молодец я? спросила она, криво усмехнувшись. - Выкупила... Как-кая артистка во мне погибла...
- Развяжи, - глухо сказал Мазур. - Вон там нож торчит...
Она, пошатнувшись, встала и пошла за ножом. Долго возилась, довольно громко ругаясь словами, каких Мазур от нее прежде не слыхивал. Наконец справилась. Все тело у него затекло, стало деревянным, и он еще долго лежал, разгоняя кровь по жилочкам, заученными движениями разминая мускулы, осторожно шевеля конечностями. Встал. Все тело зудело от ползущих под кожей мурашек.
Ольга, усевшись на мягкий пестрый диван, отхлебнула прямо из горлышка, утерев подбородок запястьем, протянула ему бутылку с незнакомой этикеткой:
- Глотнешь?
Он взял бутылку и швырнул в камин. Усердно пытаясь загнать вглубь все эмоции и чувства - которых к тому же не мог четко распознать, столь дикая была смесь, - сказал негромко:
- Надо уходить.
За окнами и в самом деле занимался рассвет.
- Да погоди ты! - неожиданно зло встрепенулась Ольга. - Дай посидеть спокойно, оклематься, все ведь болит, во все дырки драли, козлы поганые!
Знаешь, что такое "вертолет"? А "моргунчик"? А меня вот научили... Отвернись ты, убери харю! Дай полежать...
Мазур неуклюже отвернулся к камину, сел в жесткое деревянное кресло и тупо смотрел на черный пепел, из которого торчали осколки бутылки, отбитое фигурное горлышко. Украдкой покосился через плечо: Ольга лежала вниз лицом, не похоже, чтобы плакала, только плечи слегка вздрагивали.
В душе у Мазура причудливо смешались теплая благодарность и злость на Ольгу-он все прекрасно понимал, он любил ее, но внутри бушевало что-то настолько первобытное, черное, что в этот миг хотелось ее убить за то, что побывала чужой. Возможно, она чувствовала то же самое, когда посылала его к Вике...
Он смотрел в камин. Не сразу понял, что за ассоциация всплыла - потому что давно приучил себя забыть о ней...
Девять лет назад, чертовски Далеко отсюда, три аквалангиста бесшумно всплыли у безлюдного ночного берега, буксируя за собой объемистые, тяжелые мешки. Вопреки их обычной практике берег был абсолютно мирным, там никто не воевал, не стрелял и не собирался в обозримом будущем стрелять пастораль... По здешним стандартам места были глухие и отдаленные, не обремененные асфальтовыми дорогами и спутниковыми антеннами. Единственным строением был как раз коттедж, куда они бесшумно двинулись, вскинув мешки на плечо, включив приборы ночного видения.
Они управились за семнадцать минут. Всего лишь заменили половину лежащих у камина аккуратных полешек на принесенные с собой, неотличимые на видвполне вероятно, кто-то как раз и получил ордена за обеспечение этой неотличимости. Мазур и его ребята получили свои через две недели - и, хотя им не сказали при этом ни единого слова, все трое понимали: сработало.
Конечно, они так никогда и не узнали, один ли нагрянул в свой загородный коттедж неизвестный им по имени хозяин, с любовницей, или с приятелями. Не узнали, на кого именно ставили капкан, на хозяина или кого-то из гостей.
Известно им было одно: неотличимые поленья, стоило им разгореться, моментально выделили такое количество нервнопаралитического яда по имени фосген, что хватило на весь дом...
Так вот, камин в том благополучном коттедже чертовски походил на тот, возле которого сидел сейчас Мазур, не зная, как ему жить дальше с происшедшим. Если подумать, ничего удивительного: козел в золотых очках мог дать мастеру для образца красивый импортный журнальчик, тот самый, который приглянулся и покойному хозяину того коттеджа...
Он невольно поежился: столько веков талдычат про судьбу, рок, Фатум и законы возмездия, вполне может оказаться... "Но я же не верю! - воззвал он про себя неизвестно к кому. - Не верю, если серьезно, ни в бога, ни в черта, ни в рок! Почему же оно получило право меня достать?!" Встал, неуверенно подошел к Ольге. Бесшумно присел рядом, коснулся ее плеча кончиками пальцев, погладил по голове. Она тяжко, прерывисто вздохнула, подняла голову. Глаза были сухие, огромные, совершенно трезвые.
- Знаешь, что самое поганое? - спросила она тихо. - Нравилось мне, чуть ли не на всем протяжении, сто раз кончала... - и вновь уронила голову.
- Забудь, - сказал Мазур как мог мягче, погладил по плечу, секунду поборовшись с неодолимым желанием сомкнуть пальцы на изящной шее, покрытой пятнами засосов. - Представь, что мы оба заснули недели на две, дикий сон видели...
Он еще долго сидел, гладя ее по волосам, а она лежала, как мертвая, и в голове по какой-то вовсе уж неведомой ассоциации звучал гитарный перебор, хрипловатый голос Ирки-философички, той самой бессовестно красивой интеллектуалочки, объяснившей им что они-экзистенциалисты:
Или это мы летим неистово, или это нас волна несет.
Так порою отплывают пристани, а стоит идущий пароход...
Тогда он верил, что Ирка писала стихи сама, лишь несколько лет спустя случайно узнал, что она их слизывала из старых эмигрантских журналов...

Глава 5

ТЯЖЕЛО В ДЕРЕВНЕ БЕЗ НАГАНА...
По тайге они шли часа два. Сущие пустяки по сравнению с тем, что пришлось вынести, - прогулка вокруг песочницы...
Понемногу Ольга оттаяла, так и не проронив ни слезинки. И послушно стала собираться. Они и в самом деле отыскали в спальне кое-какие вещички, на Западе вышедшие из моды, но все равно более цивильные, чем их прежняя одежда. Ольге, правда, все было велико, джинсы даже с поправкой на нынешнюю моду пузырились, словно запорожские шаровары. Поборов враждебную брезгливость, Мазур переоделся. Теперь оба выглядели самую малость наряднее, но кроссовки, увы, пришлось оставить прежние. Отыскав безопасную бритву, Мазур начисто сбрил бородку, нацепил затемненные очки и походил теперь на ларечника средней руки, а Ольга - на телку такового.
Сумку прихватили с собой, но консервы и плитку оставили. Как и ружье. С двустволкой на плече не особенно и погуляешь по Пижману, а денег на еду хватит - он хотел было выкинуть "премиальные" доллары в сортир, но решил, что в их положении не до высоких чувств. Главную внутреннюю борьбу пришлось выдержать, раздумывая над документами. В конце концов он сжег паспорт Федора-теперь, когда Мазур остался без бородки, документ не выдержал бы и беглого осмотра. Но милицейское удостоверение, как ни рискованно казалось, оставил при себе - в общем-то, если прикинуть, на них и без того повисло столько всякого, что красные корочки сами по себе ничем не отягчали, лишь добавляли грехов к уже свалившимся на плечи...
Мелькнула мысль поджечь дачу. Однако Мазур ее отбросил - даже не потому, что это могло привлечь внимание проспавшегося сторожа. Очень уж мелкой местью выглядело бы...
Никто не видел, как они уходили, - на соседних дачах так и не появилось ни единой живой души, роскошный поселок утопал в тишине. Только овчарка сторожа, собака сверхбдительная, все же заслышала их, должно быть, долго гавкала вдали.
Сначала с магистрали доносился шум машин-но вскоре Мазур стал забирать влево, и они долго шагали в тишине, если не считать птичьего пения и цоканья белок временами. За все время они не обменялись ни словом, избегали даже встречаться взглядами. Что-то меж ними пролегло, еще неоформившееся, зыбкое...
Оказавшись на опушке, Мазур долго рассматривал в бинокль окраину долгожданного Пижмана. Частные домишки давно ожили-шел дым из труб, погавкивали собаки, судя по долетавшим разговорам, детей поутру выпихивали в школу, а они, как водится, ленились и оттягивали. Вдали виднелась парочка серых "хрущоб", слева дымила труба. Магистраль осталась далеко справа, и не рассмотреть-Мазур лишь по виденной раньше высоченной трубе определил, где она пролегает.
- Пошли, - вздохнул он, пряча бинокль в футляр, а футляр - в сумку.
Это было первое произнесенное слово. Однако Ольга никак не отреагировала на столь эпохальное событие, послушно пожала плечами. Потом спросила:
- Дорогу приблизительно знаешь?
- Не зря ж я его расспрашивал... Должен найти. Наденька косынку. Повяжи по-деревенски, косу под воротник спрячь. У тебя особой приметой определенно будет коса, а у меня - борода. Которой, слава богу, больше нету. Одежда другая, есть шансы...
Они вошли на окраину, двинулись меж двух рядов бревенчатых крепких домов - не спеша, но и не останавливаясь, уверенным шагом людей, имеющих перед собой конкретную цель. Из объяснений водителя Мазур получил, понятно, лишь самое общее впечатление о "северной столице" губернии - но двигаться следовало как можно целеустремленнее, пусть даже по ошибке забредут не туда, плевать, поплутают... Человек неуверенный западет окружающим в память прочно и надежно, особенно здесь, в глуши.
Где-то слева явственно слышался гул самолетных двигателей - местный аэропорт, конечно. Вот и зеленый МИ-8 тяжело поднялся над отдаленными крышами, повернул к северу. Пожар, видимо, все еще полыхает. Теперь сворачивать следует на юго-восток, чтобы добраться до сомовского дома, придется пересечь наискосок чуть ли не весь город. А он хотя и небольшой, но довольно обширный - как раз из-за того, что девять десятых застройки являют собою частные усадьбы. Сколько здесь милиции, интересно? Знать бы их штатное расписание для таких городков... Человек полсотни? Парадокс, но он был лучше знаком со структурой береговой охраны США или тактикой патрулирования танкерской полиции, чем с реалиями родных осин...
Вдали, наперерез, проехал "луноход" - скоренько, вполне целеустремленно.
Вряд ли патрулирует. Мазур шагал дальше, не сбиваясь с темпа, хотя сердце в первый миг противно ворохнулось, пытался просчитать вводные.
Здесь вам не Москва и не Шантарск. Будни глухой провинции как нельзя лучше располагают к рутине. Да и лагерная охрана все же проходит по иному ведомству, и потому милиция вряд ли пылает таким уж благородным гневом - вот если бы убиты были двое их ребят, рьяности прибавилось бы вдесятеро...
Искать будут рутинно-блокируют автовокзал и пассажирскую "чугунку", уходящие на юг дороги, в аэропорту преисполнятся бдительности. А главное, искать будут прячущихся. Уж это непременно. Во все глаза станут высматривать тех, кто пробирается огородами, хоронится в закоулках, дергается, нервничает... Эх, знать бы, где здесь самые подозрительные места-"малины", "бичграды", прочие воровские слободки... А то ведь завернешь туда, ни о чем таком не подозревая...
Увидев справа, на пустыре, обитый волнистой жестью ларек без вывесок, решительно свернул туда. Вывески не требовалось: несмотря на ранний час, к окошку стояла плотная, компактная очередь мужичков из двадцати, а вокруг прихотливой россыпью стояли самые разнообразные машины, от потрепанной "Тойоты" до потрепанного молоковоза. Кто уходил, прижимая к груди охапки пивных бутылок, кто оставался, чтобы охладить горевшие клапана парой флаконов. Бутылочных крышечек и битого стекла вокруг валялось столько, что эти залежи не могли не попасть в объективы разведывательных спутников.
Мазур добросовестно отстоял полчаса, временами вместе со всеми рявкая на пытавшихся пролезть без очереди, навострив уши. Но разговоры были самые будничные-главным образом про то сколько вчера было выпито, где, с кем и с какими хохмами либо инцидентами. Пару раз упомянули про пожар. Уголовных новостей не касались совершенно, может, и не знали таковых.
Загрузив сумку двумя десятками бутылок, он отошел метров на полста, открыл две и сунул одну Ольге.
- Что, идеи появились? - спросила она.
- Ага, - ответил он скупо, не вдаваясь в детали. Осушил свою бутылку до донышка, поставил под забор, к радости кружившей неподалеку, что твой гриф, старушки. - Вечно у меня идеи...
Идея была незамысловата и исходила из того, что пешком в такую даль тащиться и долго, и рискованно...
Прошло не так уж много времени, прежде чем он обнаружил подходящее место.
Застроенная частными домиками улочка была заасфальтирована (значит, какая-то магистраль местного значения), возле автобусной остановки располагался магазинчик с высоким крыльцом, а рядом с ним-несколько коммерческих киосков и импровизированный "блошиный рынок", каких за последние годы на съежившихся, но все еще необъятных просторах Отечества развелось неисчислимо. Рынок был вполне гайдаровский, то бишь абсолютно нецивилизованный - ни тебе постоянных прилавков, ни навесов. На стене магазинчика большими красными буквами начертано насчет запрета на торговлю с рук и неизбежной кары в виде штрафа-но цепочка продавцов, человек двадцать, протянулась вдоль улицы, начиная как раз от надписи. Вместо прилавков были пустые ящики, торговали решительно всем-сигаретами, семечками, импортным йогуртом, железками и водопроводными кранами, торчал даже похмельный мужик с тремя крохотными кутятами в сумке. Тут же сидели неизбежные киргизы с китайским и пакистанским ширпотребом и унылое лицо кавказской национальности, нахохлившееся над мешочком с рыжим урюком.
С ходу осмотревшись, Мазур приволок от магазина добротный ящик, накрыл его вытащенной из урны газетой, выставил три бутылки пива, выложил бинокль без футляра и приготовился врасти в рынок. Соседки вяло пошипели что-то насчет того, что они-де места забивали с самого утра, но быстро успокоилисьпива у них не было, а значит, здоровая конкуренция не возникала.
Ограничились тем, что довольно громко, подчеркнуто не глядя в сторону Мазура с Ольгой, заговорили о неких неназванных по имени обормотах, которым бы, коням здоровым, лес валить и мешки таскать, а не приторговывать с похмелья пивком. Мазур терпеливо все это сносил, с радостью отметив, что из толпы они с Ольгой совершенно не выделяются. Продавцов, правда, побольше, чем покупателей, но лично его это не заботило, благо пиво, как ни смешно, покупали, и за четверть часа он продал с полдюжины.
Потом подвалил какой-то гуманоид в кожанке и кепочке, дыша перегаром, принялся задирать продавцов. Судя по непрезентабельному виду добра молодца и откровенному пренебрежению со стороны торгующих, попахивало неорганизованным рэкетом, а, по выражению Бендера, джентльменом в поисках десятки. И потому Мазур не колебался, когда кожаный принялся кружить вокруг Ольги, целясь на сумку с пивом-отвел на пару метров в сторонку, показал красную книжечку, закрывая ее ладонью от посторонних взглядов, прошипел:
- Исчезни, блядь, в две минуты!
Гуманоиду в кепочке хватило пяти секунд, чтобы форменным образом растаять в воздухе. Обернувшись, Мазур ощутил в спине противный холодок: неведомо откуда вынырнувший сине-желтый "уазик" остановился почти напротив Ольги, вылез сержант в распахнутом бушлате и прошелся вдоль ряда, глядя соколом.
Присев на одно колено, низко наклонив голову, Мазур принялся перешнуровывать кроссовку, в три секунды прикинув расклад на случай неприятностей.
Обошлось. Сержант с прибауточками переправил в карман пару пачек сигарет, не утруждая себя уплатой, подхватил с Ольгиного ящика три бутылки пива и вразвалочку направился к машине, напоследок бдительно погрозив:
- Смотрите у меня, нэпманы!
Было в этой сцене что-то умилительно средневековое, из тех времен, когда придорожные баронские дружиннички гребли налоги натурой, сколько влезет натуры за пазуху. Однако Ольга явственно побледнела. Мазур ободряюще похлопал ее по плечу, молча подмигнул и вновь принял развинченную позу настроившегося на долгое ожидание лотошника.
То и дело он косился в сторону киосков. Видел, как подъехала белая "Газель" с брезентовым кузовом-но оттуда вылезли сразу три парня, а это не годилось: могут не испугаться одиночки, шум получится... Сноровисто перетаскали в киоск коробки с разноцветными надписями, отъехали. Мазур печально проводил грузовичок взглядом, начиная уже чуточку жалеть, что бросил здесь якорь.
И тут же повеселел - к другому киоску подрулила белая "японка" годочков этак десяти, и там сидел один-единственный субъект в коричневой кожанке с узорчатыми вязаными вставками на рукавах...
Мазур неприметно подтолкнул Ольгу локтем, показал ей глазами на киоск, мотнул головой: "За мной". Повернулся к соседке слева, крепкой старушке с пачками стирального порошка:
- Присмотри за пивом, мамань? Друг вон подъехал, сейчас вернусь...
"Друг" тем временем уже затаскивал в распахнутую дверь ларька картонную коробку с "Распутиным". Издали Мазур видел, что сидевшая там продавщицасопля соплей, и кроме нее никого вроде бы внутри не наблюдается.
Он, остановившись неподалеку, дал парню время затащить в ларек еще две коробки. Потом решительно двинулся вперед, на ходу заглянул в машину. Ключ зажигания торчал в замке. Вышел водитель, обернувшись, напоследок сказал что-то накрашенной девчонке-а в следующий миг Мазур сильным толчком левой ладони отправил его назад в ларек, вошел сам, прикрыл дверь и медленно, демонстративно извлек из кармана "Макаров". Подбросил на ладони, процедил:
- Молчать!
Размалеванная соплюшка обратилась в соляной столб. Парень в кожанке оказался не столь пугливым отпрянул в первый миг, потом чуть оклемался, проворчал недовольно:
- Чего наезжаешь? Все заплачено...
- Это тебе так кажется, - Мазур покосился на девчонку. - Окошко захлопни, сопля... Ага. Сядь и сиди тихо. - упер дуло пистолета парню под челюсть и, гипнотизируя злым взглядом, продолжал:
- Тачку я беру. Через три часа будет стоять у автовокзала, там заберешь. И чтоб не дергаться мне! Начнешь бегать по ментам - кончу, сусел! - прижал дуло посильнее. - Понял, нет? Через три часа. И не дергаться.
- Че, офонарел? - просипел кожаный. - Барсук тебе потом...
- Понял, нет?
- Ну понял...
- Три часа сиди здесь, гнутый... - с соответствующим выражением морды лица прошипел Мазур-Что там Барсук - не твоя забота... - бегло охлопал карманы прижатого к стенке в прямом и переносном смысле торговца. - Ну, я пошел, а ты смотри у меня...
Спрятав на ходу пистолет, аккуратно прикрыл за собой дверь, обошел машину, махнув Ольге. Постоял у правой дверцы с минуту, но в киоске стояла тишина, никто не спешил выскакивать с воплями-а окружающие и внимания не обратили на то, что за руль садится совсем другой человек.
Совсем другое дело, подумал Мазур, медленно выезжая на асфальт. Бинокля жалко, да все равно он в городе ни к чему. Зато никакой милиции не придет в голову, что беглецы столь быстро обзавелись колесами. Даже если парнишечка кинется жаловаться, все равно милиции или друзьям, время будет безвозвратно упущено-обокраденному придется бегать на своих двоих, а телефонов-автоматов здесь что-то не видно, их и в стольном граде Шантарске днем с огнем не отыщешь...
Он уверенно вел чужую машину по незнакомому городку и ни разу не увидел каких бы то ни было признаков облавы. Один раз навстречу проехал "луноход" и катил что-то очень уж медленно для деловой поездки-но старую "японку" не удостоили и взглядом.
И все равно Мазур был неспокоен-правда, повод другой. Он так долго стремился к Мише Сомову, что поневоле начал считать его квартиру некоей землей обетованной-но, если прикинуть логично, с должной дозой разумной подозрительности, что он о Сомове-младшем знал?
Что два раза сиживал с ним за бутылкой у Сомова-старшего-и Миша вроде бы показался неплохим парнем, но это еще ничего не доказывает. И самые хвалебные аттестации, данные Володей младшему братишке, тоже не могут служить гарантией. С точки зрения теории вероятности, если у Прохора есть в пижманской милиции свои люди - а их не может не быть - одним из "кротов" может оказаться и Миша. Запросто. В юности мы все-золотые парни, но когда вступаем в суровую взрослую жизнь и погружаемся в нее с головушкой, возможны варианты. Володя, кстати говоря, лицезрел брата раз в год-и тот вряд ли бы стал ему исповедоваться, что связался с неким миллионером и стал на него работать...
Словом, нужно с самого начала допустить, что Миша заложит. Инспектор уголовного розыска - самая подходящая фигура для Прохоровых целей. Допускать нужно еще, что Миша окажется ретивым служакой, и долг пересилит расположение к случайному, в общем, знакомому. Оба варианта одинаково плохи, что в лоб, что по лбу...
Но иного выхода нет. Рассуждая особенно уж цинично - идти к Мише гораздо безопаснее, чем мыкать горе самостоятельно, потому что при малейших подозрениях Мишу не так уж трудно обезопасить, а вот если он поможет-жизнь облегчится несказанно... Инспектору уголовного розыска, которого в Пижмане знает каждая собака, совсем нетрудно доставить их на вокзал и посадить в поезд, минуя все преграды и урегулировав все шероховатости. И потом, у него в квартире, скорее всего, отыщется телефон, можно позвонить по единственному шантарскому номеру, которым Мазур располагает, и, если там кто-нибудь есть, все сложности разрешатся еще быстрее...
...Миша Сомов умел слушать-как хороший профессионал. Он сидел, задумчиво уставясь в стол, лишь изредка, без всякой связи с повествованием, вскидывая на Мазура глаза-и Мазур никак не мог угадать в этом систему (если только была система). Вопросы задавал редко - и всякий раз речь шла о ключевых, самых важных деталях.
Безусловно, он держался хмуро и напряженно. Но это еще не означало, что следует его подозревать в самом худшем, на его месте Мазур был бы столь же озадачен, ошарашен, ушиблен пыльным мешком из-за угла...
Сам Мазур все время держал его в поле зрения, чтобы при нужде отреагировать мгновенно, без капли жалости. Хорошо еще, что Миша, как уселся с час назад на жесткий стул, так и остался на кухне-разве что вставал снять вскипевший чайник, доставал снедь из холодильника.
- Вот и все, пожалуй, - сказал Мазур, взял кружку с напрочь остывшим чаем, жадно выхлебал до дна. - Остальное - цветистые детали, можно свободно и без них обойтись...
Сомов запустил пальцы в полупустую пачку сигарет, не сводя глаз с Мазура, сунул в рот "Пегасину". Мазур напряженно ждал. Миша был чертовски похож на старшего брата - только светлые волосы погуще, еще не тронуты залысинами, да лицо пощуплее: милиция нынче, как и все бюджетники, хлебнула поганых прелестей с задержкой зарплаты, ее довольствие - это вам не спецпаек "морского дьявола", не особенно-то разъешься. Да и обстановочка в квартирене ахти. Может, это в его пользу свидетельствует? Работал бы на Прохора водились бы шальные денежки?
- Ну? - нетерпеливо спросил Мазур-Что думаешь?
- Фантастика какая-то, - покрутил головой Сомов. - Как триллер по видюшнику...
- Я с этой фантастикой которую неделю горе мыкаю, - сказал Мазур, печально усмехнувшись. - Володька говорил, что ты умный мужик, да мне и самому так всегда казалось. Вот и прикинь. Я ж прости, не юный наркоман и не слесарь-белогорячечник. Я полковник, ежели по-сухопутному. И чертовски засекреченный полковник, сам знаешь. Не держат в морском спецназе ни шизов, ни фантазеров...
- И всех доказательств-эти вот татуировочки... - протянул Сомов задумчиво.
- Эти татуировочки, мать их, мне всю карьеру могут поломать, - поморщился Мазур. - Если есть для нас что и запретное - так это наколки. Генералу спьяну в фуражку накакать - и то в сто раз безопаснее...
- Слышал я от Володьки что-то такое...
- Правду слышал. Кстати, что эти наколки обозначать должны? - Мазур, сидевший с засученными рукавами, расстегнул рубашку и продемонстрировал еще солнце с разлапистыми лучами.
- Ну, это-то просто, - одними губами усмехнулся Миша. - Змей вокруг ножичка-судим за убийство. Черепушка в такой штриховке - судим за грабеж.
- Надо же, какой я крутой... - хмыкнул Мазур. - А солнце?
- Длинные лучи-число судимостей. Короткие-сроки.
Мазур посмотрел себе на грудь, прикинул и сплюнул:
- Да уж - "я по жизни загулял"... А дата?
- Вот тут уже - куча вариантов. Что угодно. Первая судимость, год, когда впервые откинулся... Масса вариантов. Не суть важно.
- А роза на бедре? - подала голос почти все это время молчавшая Ольга.
- Лесбиянка, - без промедления откликнулся Миша.
- Гады... - зло прокомментировала она, определенно удержав в последнюю минуту матерное словцо.
- А ты покажи, покажи, - сказал Мазур. - Пусть гражданин начальник своими глазами полюбуется... Давай, спускай штаны без стеснения... Во-от так. Ну что, Миша? Ради шутки я все это жене наколол?
Миша нейтральным тоном сказал:
- Вообще-то, еще надо доказать, что до вашего пребывания в тайге у нее этих татуировок не было...
- Не веришь? - нехорошо прищурился Мазур.
- Просто прикидываю, сколько все это весит. На весах у той дамочки, что с завязанными глазами, безменом и ножичком наперевес изображается... Для возбуждения уголовного дела, Кирилл Степаныч, недостаточно.
- Нахрен мне уголовное дело? - пожал плечами Мазур. - Я к тебе не жалобу подавать пришел, и не управу искать. Мне нужно как можно быстрее отсюда смыться, вот и все. Потому что не оставят они нас в покое. Есть у них и тут людишки, обязательно... В открытую не выбраться.
- Это точно... - он цепко глянул на Мазура. - А вообще-то, человек законопослушный в первую очередь к властям кинется...
- А если он еще и засекреченный? - пожал плечами Мазур. - Ну ты прикинь сам-сколько мы проживем, засветившись перед властями? Я не говорю, что тут все поголовно куплены я имею в виду, что до Шантарска нам нипочем не доехать, и конвою нашему тоже... - он понизил голос, стараясь говорить елико возможно убедительнее. - Миша, я понимаю, что у тебя на душе творится. Долг дело святое. Но времена нынче такие, что и долг не всегда четко прописывается. Я тебе и намекнуть не могу, что за операцию ты сорвешь, властям меня сдавая, но ты вот представь, что вместо меня здесь Володька сидит. И поступай соответственно.
- Может, позвонить ему? - с ноткой нерешительности предложил инспектор.
- Нет его в Шантарске, - махнул рукой Мазур. - А если ты для уверенности брякнешь моему начальству, оно тебя, извини, пошлет по известному адресу. В целях сугубой конспирации. Правда, оно немедленно зашевелится, но пока доберутся сюда, может черт-те сколько неожиданностей произойти... Что-то я от загнанности жутко подозрительным сделался, почище Лаврентий Палыча. Мне и на междугородке шпионы чудятся, и вообще... Вы что, так и не слышали здесь об этой "Синильге"?
- Ну почему не слышали? Там, за Калтатом, - их прииск. А в том, примерно, месте, где вы на карте показывали - какой-то заповедник губернского подчинения. Реликтовые растения или что-то похожее...
- Ага! - удовлетворенно сказал Мазур. - Может, тут и ключик...
- Не знаю, - пожал плечами Сомов. - Золотишко с прииска возят вертолетами, перегружают на самолет в нашем аэропорту, но это мимо меня, там вневедомственная задействована... А что до заповедника-это и вообще мимо Пижмана проходит. Знаю только, что охрана там хорошая, в связи с научной ценностью. Иностранцев туда частенько возят. Ходят слухи, что там под видом заповедника устраивают шикарную охоту на медведей для импортных богатиков источник валюты для губернии, золотое дно...
- Ну, сие нам знакомо, - сказал Мазур. - Если хочешь что-нибудь замаскировать, нужно не отрицать существование, а выпустить на свет божий кусочек картинки, как якобы утечку... Миша, это все была лирика. Ты скажи честно: что нам от тебя ждать?
Сомов смотрел в стол. Усмехнувшись, не поднимая глаз, процедил:
- Ну, по долгу службы вас бы задержать следовало для проверки фактов и выяснения некоторых... событий.
- Не получится, - вздохнул Мазур. - Ты, бога ради, не подумай, что я тебя пугать пытаюсь или в твой профессионализм не верю...
- Намек понял, - Сомов поднял глаза.
- А ты что на моем месте делал бы? Сантиментами маялся? - спросил Мазур без всякого раскаяния-Или спасал жену? Я ведь не о себе забочусь, будь я один, и заходить в город не стал бы, попер себе дальше по азимуту... Люблю я вот эту обормотку, знаешь ли. И, чтобы ее доставить в безопасное место, не пожалею ни себя, ни встречных...
- Как вы вообще вышли, удивительно...



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 [ 29 ] 30 31 32 33 34 35 36
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.