Чтение 29–й страницы книги ~Дорога скорби~

вновь начал излагать мне премудрости дела: -- Значит, так. Выкидываешь ана-
логовый телефон и приобретаешь цифровое устройство.

-- Что?

-- Сид, ремесло жокея явно не дает современному человеку умения вы-
жить в завтрашнем мире.

-- Сам вижу.

-- Любой, у кого есть хоть немного здравого смысла, -- фыркнул он, --
просто обязан обзавестись цифровым устройством.

-- Научи меня.

-- Цифровая система, -- сказал он, -- базируется на двух цифрах, еди-
нице и нуле. Единица и ноль пребывают с нами с самой зари компьютерной эры,
и никто еще не изобрел ничего лучше.

-- Разве?

Он прочувствовал иронию в моем голосе.

-- Разве кто-нибудь изобретает заново колесо? -- спросил он.

-- Э, нет.

-- Верно. Никто не может улучшить то, что и так совершенно.

-- Это святотатственные речи. -- Я всегда получал удовольствие от
разговора с ним.

-- Ничего святотатственного, -- ответил он. -- Некоторые истины со-
вершенны с самого начала. E = mc2 и все тут.

-- Преклоняюсь. Как насчет моего телефона?

-- Сигнал, посланный на цифровой телефон, -- продолжил он лекцию, --
это не один сигнал, как в случае с аналоговым, а восемь взаимодополняющих
сигналов каждый из которых несет одну восьмую того, что ты слышишь.

-- Вот как? -- сухо переспросил я.

-- Ты можешь хихикать, сколько влезет, -- отозвался он, -- но я даю
тебе именно то, что нужно. Цифровой телефон принимает одновременно восемь
сигналов, их невозможно декодировать -- никому, кроме принимающего телефо-
на. Ну, поскольку сигнал поделен на восемь частей, прием не всегда соверше-
нен. Не то чтобы ты слышал треск или звук становился то громче, то тише,
как бывает с аналоговыми телефонами, но иногда кусочки слов могут доходить
до тебя в перепутанном виде. И все же никто не подслушает тебя: Даже поли-
ция не может прослушивать цифровой абонентский номер:

-- Так где я могу взять его? -- спросил я, совершенно очарованный.

-- Зайди в "Харродс", -- посоветовал он.

-- В "Харродс"?

-- "Харродс" сразу за углом твоего дома, не так ли?

-- Более или менее.

-- Значит, зайди туда. Или куда-нибудь еще, где продаются телефоны.
Ты можешь оставить тот же номер, по которому тебе звонят сейчас. Тебе надо
только сообщить в сотовую службу. И, конечно, тебе нужна SIM-карта. Она,
естественно, у тебя есть?

-- Нет, -- смиренно ответил я.

-- Сид! -- протестующе воскликнул Дуг. Он снова чихнул. -- Прошу про-
щения. SIM -карта -- это Subscriner's Identity Module, личный модуль або-
нента. Ты не можешь без нее жить.

-- Не могу?

-- Сид, я от тебя в отчаянии. Проснись же наконец, вокруг конец двад-
цатого века! Технология!

-- Я гораздо лучше понимаю, о чем думает лошадь.

Он терпеливо просветил меня:

-- SIM -карта -- это как кредитная карточка. На самом деле это и есть
кредитная карточка. В ней проставлено твое имя, номер мобильного телефона и
другие детали, и ты можешь вставить ее в любой мобильный телефон, который
примет ее. Например, ты у когонибудь гостишь в Афинах и у него сотовый те-
лефон, который принимает SIM -карты, тогда ты можешь вставить свою карту в
его телефон, и тогда оплата будет идти за твой счет, не за его.

-- Ты серьезно? -- спросил я его.

-- Стал бы я шутить, когда у меня такие проблемы?

-- А где мне получить SIM -карту?

-- Спроси в "Харродс". -- Он чихнул. -- Спроси кого-нибудь, кто путе-
шествует, чтобы зарабатывать на жизнь. Пусть служба поставки обеспечит те-
бя. -- Он фыркнул. -- Пока, Сид.

Изумленный и признательный, я занялся своей почтой. Я решил сперва
просмотреть, что прислали по факсу.

Там было только написано от руки: "Позвони мне" -- и дан длинный но-
мер.

Почерк был Кевина Миллса, но факс, с которого он анонимно послал эту
записку, не был факсом "Памп".

Я набрал указанный номер, по которому должен был попасть на сотовый
телефон, но в ответ получил только раздражающую инструкцию: "Пожалуйста,
перезвоните позже".

Еще был десяток посланий, которые мне не очень-то хотелось бы полу-
чать, а также изрядный кусок информации, которую я совсем не желал полу-
чать, в большом коричневом конверте, пришедшем из Шропшира.

В конверте был местный иллюстрированный журнал; я заказывал его, по-
тому что мне говорили, что в нем помещен репортаж с празднества у наследни-
ка герцогства. Действительно, там было четыре страницы фотографий, в основ-
ном цветных, сопровождаемых многословным описанием происходившего, а также
полным списком гостей.

Впечатляющие краски фейерверка заполняли половину страницы, а среди
группы уставившихся в небо зрителей, в белом смокинге и во всем своем блес-
ке, красовался фотогеничный Эллис Квинт.

Сердце мое подпрыгнуло. Фейерверк начался в три тридцать. В три трид-
цать, когда луна была высоко, Эллис был за сто миль к северовостоку от мес-
тонахождения жеребенка из Винвардского конезавода.

Было много фотографий танцев и целая страница черно-белых снимков
гостей, имена были написаны под фотографиями. Эллис танцевал. Эллис дважды
улыбался с гостевой страницы -- он был беззаботен, он хорошо проводил вре-
мя.

Провались оно все в ад, подумал я. Он мог отрубить ногу жеребенку
раньше. Скажем, в час. А после он мог приехать к фейерверку в три тридцать.
Я обнаружил, что никто не видел, как он приезжал, но несколько человек кля-
лись, что он присутствовал после пяти пятнадцати. В пять пятнадцать он по-
мог наследнику забраться на стол, чтобы произнести спич. Наследник откупо-
рил бутылку шампанского над головой у Эллиса. Все помнили это. Эллис не мог
бы вернуться в Нортгемптон до рассвета. Целых два дня на прошлой неделе я
слонялся по Шропширу и соседнему Чеширу, от одного роскошного дома к друго-
му, еще более роскошному, задавая в основном одни и те же два вопроса (в
зависимости от пола опрашиваемого): "Вы танцевали с Эллисом Квинтом?" или
"Вы ели/пили с ним?" Сначала ответы давали легко, но со временем слухи о
моих целях распространялись, они бежали впереди меня, и я все чаще встречал
замкнутые лица и решительно захлопываемые двери. Они готовы были встать на
головы, чтобы доказать его невиновность. Они не намеревались говорить, что
они не знают, когда он прибыл.

Наконец я вернулся к главным воротам дома герцогини, а оттуда так
быстро, как только позволяло благоразумие, поехал к Винвардскому конезаводу
и засек время -- два часа и пять минут. Ночью, когда дороги пусты, от Нор-
тгемптона до дома герцогини можно было добраться на десять минут быстрее. Я
не доказал ничего, кроме того, что по времени Эллис уложился бы. Но этого
было мало.

Как всегда, перед тем как собраться на такие празднества, гости дают
и посещают небольшие званые обеды, с друзьями, живущими в округе или нес-
колько дальше. Никто из тех, кого я опрашивал, не приглашал к обеду Эллиса.

Отсутствия обеда тоже было недостаточно. Я просмотрел список гостей,
отмечая тех, с кем был знаком. Больше половины были не опрошены, большую
часть имен я никогда не слышал.

Где же Чико? Я часто нуждался в нем. У меня не было времени или, если
говорить честно, желания отыскивать и расспрашивать всех гостей, даже если
они захотят отвечать. Должны быть люди -- из местных, -- которые могли
вспомнить, в каком порядке парковались той ночью машины. Чико поболтал бы с
ними в местных пивнушках и узнал бы, помнит ли кто-нибудь из парковщиков
прибытие Эллиса. В разговорах за кружкой пива Чико был мастером.

Это могла бы сделать полиция, но она не станет. Смерть жеребца не
считается убийством.

Полиция.

Я набрал номер полицейского участка, где служил Норман Пиктон, и со-
общил, что мое имя Джон Поль Джонс. Пиктон подошел к телефону и выслушал
меня, не протестуя.

-- Позвольте мне высказать все прямо, -- сказал он наконец. -- Вы хо-
тите, чтобы я попросил нортгемптонширскую полицию об одолжении? А что мне
предложить им взамен?

-- Кровь в шарнире секатора. -- Они могут сделать свой собственный
тест. -- Да, но тот нортгемптонширский жеребец умерщвлен и отправлен на
фабрику по производству клея. Ошибка, скажете вы? Быть может. Но они не
сделают вам одолжение в обмен на сочувствие.

-- Вы совсем задурили мне голову. Чего вы на самом деле хотите?

-- Э... -- начал я, -- я был там, когда полиция обнаружила в кустах
секатор.

-- Да, вы мне говорили.

-- Ну, я размышлял. Этот секатор не был завернут в мешковину, как
тот, который мы забрали у Квинтов.

-- Да, и это не такой же в точности секатор. Секатор из Нортгемптона
-- несколько более новой модели. Их продают во всех центрах садоводства.
Проблема в том, что сообщений о покупке Эллисом Квинтом секатора не посту-
пало -- ни в нортгемптонширском полицейском округе, ни в нашем.

-- Не могу ли я снова взглянуть на материал, в который был завернут
секатор?

-- Если на нем и остались конские волосы, то теперь их уже не с чем