перерыв. Индюк выпустит на транспортере один брусок за пределы купола в
сопровождении Айка и Рода. Транспортер тут же выключается, и брусок мгновенно
перегружают на ожидающий у шлюзового выхода электроль. Я включаю управление, и
мы со своей добычей уходим в пустыню. А время работает на нас: сигнал тревоги
из-за обеденного перерыва запаздывает, надсмотрщики прохлаждаются в баре, гараж
закрыт, и мы выигрываем у погони не меньше ста километров.
Самым уязвимым его местом был электроль. Требовался бронированный, чтобы
предохранить от обстрела из дальнобойных пулеметов погони, а единственный
бронированный электроль в Лоусоне принадлежал Уоррену. Любой ценой я должен был
получить его, обеспечив свободу действий после этого по крайней мере в течение
часа. Но как?
сожалению, у меня не было под рукой человека, способного сделать это с
достаточной точностью. Да и Уоррену самому мог потребоваться электроль именно в
это время. Убить его? Где? В служебном кабинете, куда каждую минуту мог
заглянуть любой из его подчиненных? Бред. Удобнее всего было бы выманить его в
пустыню на той же машине, вспороть ножом скафандр и выбросить тело
задохнувшегося в здешней атмосфере где-нибудь по дороге на космодром. Но такая
операция потребовала бы точно рассчитанной и длительной подготовки, а в моем
распоряжении не было и полных суток. Можно временно вывести из строя Уоррена - у
меня имелись ампулы с нервно-паралитическим газом и сигареты, погружающие в сон
с одной затяжки, но под каким предлогом я могу получить у него необходимое мне
распоряжение о выдаче электроля? И тут я вспомнил о булавке Жаклин.
непростительной для разведчика, обязанного действовать только наверняка. Я же
рисковал отчаянно и безрассудно, надеясь лишь на сопутствовавшую мне удачу,
решительность и внезапность маневра и скрытую под маской всесильного повелителя
обыкновенную человеческую трусость. С таким вызовом я и шел к Уоррену примерно
за час до начала операции на обогатительной фабрике.
но и для вас. Поэтому дайте световой сигнал на дверях, чтобы вас не беспокоили.
- Я посмотрел на часы. - Сейчас десять минут двенадцатого. Скажем, до часу.
Уоррен.
одиночестве.
и вынул булавку.
знакомо действие препарата? Руки! - крикнул я, когда Уоррен потянулся к
сигнальной клавиатуре. - Сидеть смирно. Вот так. Мне даже не понадобятся
оправдания, когда вас, парализованного, найдут в кресле. Любой из ваших врачей
поставит один и тот же диагноз - инсульт. Вы же гипертоник, по комплекции видно.
я не торгуюсь. В моем положении это абсурд. Итак, что вам требуется?
торгуюсь. Прежде всего наберите сигнал о том, чтобы вас не беспокоили. До часу.
Только никаких тревог и прочих фокусов.
неограниченный срок.
предписание.
неподвижности, - я взглянул на часы, - час сорок минут.
стола миниатюрный микрофончик - крохотный металлический кубик с присосками и
фальшивым циферблатом.
время. При малейшем вашем движении оно немедленно придет в действие. Не тянитесь
ни к клавиатуре, ни к радио. И твердо помните, что полностью выключить механизм
вы можете только в час дня. Ни секундой раньше.
после нокаута. Я уже точно знал, что полтора часа с лишним он не предпримет
никаких направленных против меня мер.
гараже, получая требуемую машину. "Броненосная и самая быстрая", - восхитился я,
но дежурный механик заметил меланхолично: "Не самая. Ракета, на которых стреляют
песчанок в пустыне, вдвое быстрее". Песчанок - пушных зверьков Второй Планеты -
я в пустыне не видел, такой ракетой не пользовался, да и менять что-либо сейчас
было уже поздно. И, получив золотистый электроль Уоррена, я ровно в двенадцать
подал его к выходным шлюзам обогатительной фабрики.
с одним бруском и двумя сопровождающими в таких же, как и мой, зеленых
скафандрах. С разговорником: я об этом уже позаботился.
захлопнулась.
электроля. Указатель я поставил раньше: курс сто девятнадцать. Точно по карте.
Оставался пуск. Я не замедлил ни секунды, и машина рванулась с места со свистом
воздушных струй, набирая скорость.
какие были, должно быть, не поняли, что к чему. До освобождения Уоррена из
ложного плена осталось около пятидесяти минут. Значит, при скорости до пятисот
километров в час мы выигрывали не менее четырехсот километров. Две тысячи
километров отделяли нас от зоны Содружества - четыре часа пути. Много. Ракета
при всех возможных задержках догонит нас на полдороге. Я взял карту: лиловая
лента пересекала ваш путь примерно на тысячном километре - зыбучка. Надо менять
курс, чтобы обойти ее где-то справа или слева - лишние триста километров пути.
сопротивления воздушным струям, свободно опускаясь под их давлением. А ширина
какая! Посмотри по масштабу - не менее пятидесяти километров. Никакой инерции не
хватит даже при такой скорости. Не перескочишь.
суживается горловиной почти вдвое. Подойдем ближе - объясню.
просит. А на обзорном экране, отражающем всю дугу горизонта позади машины, в
рыжем пространстве пустыни возникла черная точка. Она двигалась, вырастая до
размеров крохотного черного пятнышка. Погоня.
пойдем вдоль кромки синюшника. О зыбучке они тоже знают.
Включи экран.
Утопим в зыбучке. Сдача на милость не поможет. Милости не будет.
скорость". Динамик, всхлипнув не то от радости, не то от злости, умолк. Я
включил видео.
пулемета. - Я знаком с этой штукой.
темной полоской. Приближалась зыбучка. Она походила на лиловую реку иди стоячую
болотную гладь, окаймленную кустами синюшника. Приближалась она с чудовищной
быстротой, пестрея косыми рыжеватыми полосами, как будто сотворивший ее
создатель мазанул желтой кистью по фиолетовой грязи.
девятнадцать на курсе? Убавь до ста восемнадцати, чуток влево. Именно здесь мы и
нашли брод.
выдерживавших никакой тяжести? Айк объяснил:
поехали. Взяли с напарником одного мертвяка и швырнули метра за три в песчаную
топь. А он не тонет. Лежит в песке и не всасывается. Я пнул багром - есть у нас
такие багры для аахоронки - чую: грунт не то камень, не то глина. Положил багор,
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Зыков Виталий
Свержин Владимир
Круз Андрей
Куликов Роман