Чтение 29–й страницы книги ~Место покоя Моего~

- после явного, никому не понятного и оттого страшного для обыкновенного
человеческого менталитета чуда, болтать на отвлеченные темы не хотелось. О
самом чуде спрашивать тоже побаивались: мало ли как Иешуа отреагирует? Петр
чувствовал, как от Андрея и Марии исходят волны недоумения, легкого страха и
отстраненности.

Да и как себя вести, когда сталкиваешься с чудом? Этому никто никого
никогда и ни в каком времени не учил.

Неловкая, в общем, обстановочка для спутников чудотворца...

Поспать удалось часа четыре. Уже было совсем светло, когда Мария тихо
вошла в комнату Иешуа, наклонилась над сыном и шепотом, чтобы не разбудить
Петра и Андрея, сказала:

- Иешуа, сынок, проснись! Там к тебе пришел кто-то...

Он, казалось, и не спал вовсе. Повернулся к матери, посмотрел на нее
красными, опухшими глазами и спокойно спросил:

-Кто?

Петр и Андрей, конечно, проснулись.

У ограды дома Иосифа-древодела сидели двое бедно одетых людей, рядом с
ними на носилках лежал укутанный в плащ молодой паренек с очень худым лицом.
Увидев выходящих из дома троих мужчин и женщину, сидящие быстро поднялись с
земли и сразу же согнулись в поклоне. Повисла пауза. Иешуа молча смотрел на
нежданных визитеров, а те продолжали стоять склоненными.

Тишину нарушил Петр:

- Здравствуйте, уважаемые! Легка ли была дорога?

- Здравствуй, почтенный! Мир дому вашему, семье - здоровья. Когда есть
надежда - путь всегда в радость. - Говоривший, мужчина среднего возраста,
выглядел очень уставшим, но, похоже, изо всех сил крепился, чтобы никто этого
не заметил.

Мария - чуткая женщина - предложила:

- Пройдите в дом, поешьте, отдохните... - Вдруг осеклась, бросив взгляд на
лежащего на носилках юношу. - А это кто?

- Это сын мой, - Сказал мужчина. - Он болен. Мы пришли к вам из Ципора,
нам рассказали, что у вас живет человек, творящий чудеса. Он сможет вылечить
его. - Последняя фраза была произнесена утвердительно.

Пришелец смотрел на Петра, видимо, полагая, что наиболее солидно
выглядящий мужчина и есть тот самый кудесник. А остальные - не в счет.

- Что с вашим сыном? - подавшись вперед, спросил Иешуа. Спросил ровным
тоном, с легкой долей заинтересованности, как заправский врач, которому не до
эмоций: работа - рутина! Мужчина не понял, растерялся даже, смотрел то на
Петра, то на Иешуа, а тот продолжал допытываться:

- Как его имя? Как ваше имя? Давно это с ним? - Ни дать ни взять профи от
медицины, только стетоскопа не хватает и истории болезни в руках.

- Я - Реувен, а сын мой - Хаим. - Пришелец отвечал нерешительно, все еще
не понимая, кто же здесь главный. - Лихорадка у него. Неделю уж как. Горячий
весь, бредит постоянно.

Молчавший все время второй мужчина, пришедший с Реуве-ном или, привычнее
для Петра, Рувимом, дополнил:

- Хаим наступил на что-то и потом заболел. Вот, посмотрите... - Он откинул
плащ с ног юноши, и всем стало видно, что на стопе у того жуткий гнойный нарыв.
Ступня распухла и посинела.

- Э-э, братец, да тут без антибиотиков не обойтись, - подумал Петр, едва
увидал рану. Заражение налицо. Вернее, на ноге. Подумал спокойно, так как перед
броском его снабдили неимоверно обширным набором лекарств от множества
болезней. Даже от таких, которых в древней Иудее не могло быть по историческим
причинам. Причем весь набор спокойно уместился в обычную походную суму, какие в
здешних местах популярны у кочевого народа.

Иешуа же тем временем продолжал проявлять активность:

- Мать, покорми людей, видишь, они устали с дороги. Ашер, помоги ей,
хорошо?

Тактичный Андрей только кивнул и скрылся в доме. Мария, чуть задержав на
сыне удивленный взгляд, жестом пригласила пришельцев внутрь. Рувиму не хотелось
оставлять сына, но он, видимо, понимал, что мешать врачу-чудотворцу не должно.
Какому из двух?.. Он так и не сообразил, кто же из оставшихся с сыном мужчин и
есть тот самый, кто вылечит Хаима. Иного результата он не представлял. Петр
слышал сто простенькие мысли и чувствовал мешанину: страх, жалость, усталость,
голод, но - главное! - незыблемую веру в исцеление. Но означенные голод и
усталость взяли свое, и он, чуть поколебавшись, прошел в дом. За ним последовал
его безымянный спутник.

Когда во дворе стало пусто, Петр присел на свой любимый камень и с
интересом стал наблюдать, что же будет делать Иешуа. Мастер ожидал услышать в
мыслях ученика хоть какую-то растерянность, хоть какое-то сомнение в себе
великом, даже, естественно, готов был к просьбе о помощи, но Иешуа действовал
так уверенно, что можно было подумать, что он, во-первых, носит за пазухой
диплом медицинского института, а во-вторых, всю жизнь специализировался на
гнойных ранах. Присел, осмотрел внимательно нарыв, приподнял ногу юноши,
потрогал отек. Хаим чуть слышно застонал: видимо, даже легкое прикосновение
причиняло ему боль.

Иешуа поморщился, но продолжал щупать опухшую ступню. Наконец, опустил
аккуратно на землю, прикрыл краем плаща. Обернувшись к Петру, попросил:

- Принеси, пожалуйста, воды. Чистой.

Ну разумеется. Вода - универсальное лекарство... Петр прошел в дом за
водой, попутно заглянув в комнату, где находились его вещи. В том числе та
самая сума странника, невзрачная, серая, сшитая из грубой кожи. В потайном ее
кармашке лежала обойма ампул с разноцветными бирками, одну из которых Петр и
прихватил с собой. Взяв не слишком большой кувшин с родниковой водой, он
вытащил из горлышка деревянную пробку и, сломав ампулу, влил ее содержимое в
воду. Закупорил кувшин, прихватил глиняную чашу, вынес все Иешуа.

"Доктор" по-прежнему сидел у ног Хаима на корточках, скрестив руки.

- Давай приподнимем его и дадим напиться - видишь, какие у него
потрескавшиеся губы? - Мастер кивнул на бледное лицо больного.

Иешуа не возражал. Вдвоем кое-как напоили из чашки молодого человека,
пролив изрядную долго воды мимо. Попив, Хаим едва-едва улыбнулся, не открывая
глаз, - пусть едва-едва, зато верный признак облегчения хотя бы одной из мук -
жажды.

- Теперь дай мне кувшин. - Иешуа требовательно вытянул руку. - Дай кувшин,
дальше я - сам.

- Пожалуйста. - Петр пожал плечами. - Посмотреть-то мне можно?

Ответа не последовало. Иешуа был занят. Он принес длинный кусок ткани,
смочил его водой и повязал на ступню юноше. После этого обхватил забинтованную
ногу ладонями, закрыл глаза и посидел так несколько минут.

Петр молча наблюдал. Просили не мешать - не мешаю. Тем более что тут ни
помочь, ни помешать не получится. Все уже предрешено...

Иешуа резко встал, прихватил кувшин с остатками воды, взглянул на Петра.
Довольно улыбался.

- Все с ним будет хорошо. Полей мне на руки, пожалуйста.

- Конечно.

Обеззаразить руки после того, как ты поковырялся в гнойной ране, кишащей
болезнетворными бактериями, - здравый поступок. Тем более что водичка-то теперь
волшебная - с примесью такого снадобья, которого ни в одной аптеке Земли
двадцать второго века не сыщешь, - собственная разработка химотдела Технической
Службы - "УПБМ". "Универсальный подавитель чего-то там". - Петр не помнил, как
расшифровываются буквы "Б" и "М", но прекрасно знал, что одна такая ампулка
способна творить настоящие чудеса, этот Хаим уже через пару дней ходить начнет,
а еще через неделю - бегать и танцевать. Было бы с кем.

Мастер тоже был доволен собой. Он любил, когда ситуация не выходила из-под
его контроля.

Закончив с омовением рук, Петр и Иешуа прошли в дом, где трапезничали отец
Хаима и его спутник. Завидя вошедших, Рувим вскочил и взволнованно спросил у
обоих:

-Ну что?

Петр наконец решил внести конкретику. Показав на Иешуа, он торжественно
произнес:

- Машиах, в которого вы столь справедливо верите, сделал все, как нужно.
Правда, Иешуа?

- Правда, - просто ответил Иешуа. Ему явно не понравился возвышенный тон
Петра. Тем более что он уловил скрытую в его словах иронию.

- Я же говорил, что Хаим поправится! Я верил, верил!.. - Оставив еду,
Рувим выбежал на улицу.

Иешуа и Петр, напротив, сели за стол. Мария поставила перед ними по миске
с горячим чечевичным супом. Молчаливый спутник Рувима как ни в чем не бывало
продолжал с наслаждением наворачивать похлебку - похоже, здоровье Хаима его не
сильно заботило.

В комнату вернулся радостный Рувим и с грохотом пал ниц перед Иешуа. С
грохотом - потому что на колени. Как бы мениски не выбил: Петр вправлять их не
умел.

- Спасибо, Равви!

Петр быстро взглянул на Иешуа: было любопытно, как тот отреагирует на
лежащего в его ногах благодарного человека - не смутится ли? Ничего подобного.
Иешуа лишь приподнял бровь, посмотрел коротко, не переставая черпать ложкой
похлебку.

Рувим заплакал:

- Равви! Ты спас моего сына! Равви! Как мне тебя благодарить? Вот, у меня
есть... - Мужчина завозился, не вставая с колен, пытаясь достать что-то из
складок одежды, но Иешуа остановил его:

- Не надо ничего. Лучшей благодарностью мне будет твоя вера в меня.
Хорошо?

Рувим заплаканными глазами смотрел на Иешуа и, улыбаясь, кивал:

- Да, не сомневайся!

-И еще, - продолжил Иешуа, - никому пока не говори, что здесь произошло.
Ты понял меня?