Португалия станет приданным Норы, правда, с двумя существенными
оговорками. Во-первых, графство будет и впредь оставаться под
суверенитетом Кастилии, а во-вторых, впоследствии должно перейти во
владение младших детей императора и Норы - наследник же римского престола
не будет иметь на него никаких прав. Даже с такими оговорками Филипп нашел
предложение Альфонсо весьма заманчивым для Августа XII: в последние двести
лет у римских императоров постоянно болела голова, как бы пристроить своих
младших отпрысков, не сильно притесняя при том прочих родственников и
представителей других могущественных семей Италии.
тобой на прощанье, и, если ты не имеешь возможности приехать в Толедо,
умоляю тебя присутствовать на торжествах в Памплоне, которые состоятся в
начале сентября сего года по случаю восемнадцатилетия кузины нашей,
наваррской принцессы Маргариты, и которые я посещу, если будет на то воля
Божья и согласие брата моего, короля.
так получилось, очень жаль, но, видно, это судьба. Над нашей любовью с
самого начала довлел рок, и может, так будет к лучшему. Ты станешь
королевой Италии, дорогая, желаю тебе счастья, много детей, и пусть
императорская корона утешит твою печаль. Ну, а я... Да что и говорить! Я
как-нибудь проживу и без тебя и без союза с Кастилией, хотя и то и другое
мне бы не помешало".
шкатулку с прочей корреспонденцией, а потом ещё несколько минут просидел в
мрачной задумчивости, угрюмо глядя в пространство перед собой. Наконец он
решительно тряхнул головой, прогоняя невеселые мысли и вызвал секретаря,
который находился в соседней комнате. Приказав ему разыскать падре Антонио
и под его руководством составить текст распоряжения на имя сенешаля
Кантабрии, Филипп наскоро перекусил и, памятуя о своем обещании пораньше
освободиться, поспешил к отцу.
сократить путь, Филипп пошел через парк и на одной из аллей, в тени
большого платана, неожиданно встретил Амелину. Кузина часто и прерывисто
дышала после быстрого бега, щеки ее пылали густым румянцем, нарядная
шляпка была сдвинута набекрень, а распущенные длинные волосы в беспорядке
разметались по ее плечам, золотыми волнами ниспадая ей на грудь и
прикрывая лицо. Заметив из своего окна Филиппа, вышедшего в парк, она
опрометью кинулась ему навстречу, горя желанием увидеться с ним наедине.
правому виску и, чуть склонив набок голову, продолжала смотреть на него с
любовью и обожанием.
кормила его собственной грудью - но это нисколько не повредило ее фигуре.
Будучи подростком, Амелина обещала стать ослепительной красавицей и таки
превзошла все ожидания. Прелестный бутон раскрылся, превратившись в
великолепную, изумительную по своей красоте душистую розу.
лег в постель, чтобы как следует выспаться перед коронацией. И если не
считать мимолетного свидания рано утром и тех взглядов, которыми они
обменивались в соборе и на обратном пути, это была их первая настоящая
встреча после семи долгих лет разлуки...
сладкая, пьянящая истома, и он почувствовал, что давняя любовь к Амелине,
которую некогда вытеснила из его сердца Луиза, возрождается в нем вновь и
с новой силой.
телом прижалась к нему и, запрокинув голову, потянулась губами к его губам.
тут же высушивал нежными прикосновениями своих губ, слившееся воедино
битье двух сердец... Все эти годы на чужбине Филиппу так недоставало ее,
родной, милой сестренки, которая самозабвенно любила его, которая понимала
его с полуслова. И вот она снова с ним, в ее взгляде он прочел былую
любовь, умноженную на долгое ожидание, и готовность в любое мгновение
отдаться ему целиком и полностью, до последней своей частички...
себя высвободиться из объятий Амелины, виновато поцеловал ее маленькую
ладошку и бегом, не озираясь, бросился прочь от нее...
кабинете герцога в промежутках между окнами, сквозь которые просторную
комнату щедрыми потоками заливал дневной свет. Этот кабинет не
использовался герцогом в качестве рабочего. Всеми текущими делами он
обычно занимался в другом, более скромном и уютном кабинете, а здесь
устраивал совещания с министрами, давал малые аудиенции и время от времени
собирал ближайших родственников, чтобы сообща обсудить некоторые семейные
проблемы.
сей можно продолжить в прошлое на много-много лиц, но не пристало нам
впадать в излишнюю гордыню, помещая здесь изображения всех наших
августейших предков. Достаточно и одного короля - основателя мужской
линии, чтобы постичь всю глубину родословной нашей, уходящей своими
корнями в седую старину, в те времена, когда мир еще не был озарен светом
Нового Завета, когда Господь Иисус еще не явился на землю, чтобы своей
мученической смертью искупить грехи людей...
Римский, - после короткой паузы продолжил герцог, глядя на первый портрет.
- Плохонький он был государь, не в меру вспыльчивый и крайне
легкомысленный человек. Толстяк, лакомка, сластолюбец, с детских лет он
погряз в наслаждениях стола и постели.
деле он не имел себе равных как среди христиан, так и среди мавританских,
сарацинских и турецких вельмож... Ну, разве что библейский царь Соломон
наплодил больше сынов и дочек - но это было очень давно, и вовсе не
исключено, что Священное Писание малость привирает... Гм, да простит меня
Господь, если я богохульствую... Так вот, - герцог перешел к следующему
портрету. - Сын Корнелия, Карл, числился где-то в четвертом десятке его
бастардов. Он появился на свет вследствие поездки герцогини Аквитанской в
Рим погостить у своего кузена, императора, между тем как ее муж, герцог
Карл Второй, воевал в Палестине за освобождение Гроба Господнего и откуда,
к своему счастью, не вернулся, погиб в бою с сарацинами. По странному
стечению обстоятельств, случилось это на следующий же день после того, как
герцог получил письмо от своего младшего брата, в котором сообщалось, что
на тринадцатом месяце его отсутствия герцогиня родила ему наследника...
Гм, в свое время кое-кто усматривал между двумя этими событиями
непосредственную связь...
был слишком деликатный и нерешительный человек. Он не стал раздувать
скандал и не требовал от короля и Сената признания Карла
незаконнорожденным. Его вполне удовлетворило то, что герцогиня-вдова от
имени своего сына отказалась от каких-либо претензий на герцогскую корону.
Спустя шестьдесят семь лет этим воспользовался Филипп, сын Карла, и тотчас
после смерти герцога Людовика Четвертого заявил о своих правах на
наследство. Интересный, кстати, юридический казус: он вовсе не отрицал,
что его отец был внебрачным сыном императора Корнелия, и тем не менее тот
был рожден в законном браке еще при жизни герцога Карла Второго - и
обратное не доказано. Разумеется, наследники Людовика Четвертого сразу же
возбудили дело о признании незаконнорожденности покойного маркграфа Карла,
но наш предок, Филипп Воитель, тоже не сидел сложа руки.
обтекаемыми и никого ни к чему не обязывавшими фразами, король Арман
Второй обратился к обеим конфликтующим сторонам с просьбой воздержаться от
кровопролития, а Сенат Аквитании с распростертыми объятиями встретил
своего нового герцога - Филиппа Первого... Впрочем, многие достопочтенные
сенаторы, которые с ликованием приветствовали нашего предка Воителя,
полагаю, не были бы столь благодушны, умей они предвидеть будущее и знай,
каким - скажем откровенно - негодяем будет их следующий герцог, Карл
Третий...
Почти все, о чем он говорил, Филипп уже слышал прежде от других
рассказчиков, причем неоднократно. Но даже ранее известное теперь виделось
ему в новом свете - ведь ему также предстояло занять свое место в этом
ряду правителей.
слова, герцог скептически усмехнулся, и усмешка его не ускользнула от
внимания Филиппа.
Инморте он вел ожесточенную войну против тогдашнего регента Арагона
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Андреев Николай
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна
Бажанов Олег