Может, в этом единственном случае закон второго поколения дал сбой? Или
Тамара лишь очень тонкий психолог? Скорее всего. И что же он, Роман
Петрашевский, будет делать после того, как все сегодня кончится,
прояснится, и неизбежно придется обратить мысль извне внутрь себя и
отвечать перед собой за поступки, в которых не был виновен, но которые
совершил?
Просто я подумала, что никуда они Леночку не отпустят. А я без нее не
могу. И ты здесь не при чем.
шоферу последнюю трешку и остался стоять на пустом тротуаре - Тамара уже
была в палисаднике. Здесь, по небольшому пространству, отделявшему дом от
проезжей части улицы, бродили, не глядя друг на друга, несколько девушек.
Лет им было по семнадцать-двадцать. Одна, одетая почему-то в теплую, не по
сезону, шубку, была совсем юная - лет пятнадцати на вид. Р.М. заметил, что
на одном и том же месте, в полуметре от заборчика, каждая из них
останавливалась, протягивала вперед руки и начинала что-то нащупывать в
воздухе, будто здесь располагалась невидимая стена. Ощупывая преграду,
девушки приближались друг к другу, пока их пальцы не соприкоснулись.
исчезло, они обнялись и стояли так, и о чем-то быстро заговорили, и
странным был этот разговор, будто беседа пятиклашек, придумавших
тарабарский язык и говорящих на нем, чтобы учителя не выведали их наивных
секретов.
скамейку и внимательно слушала, будто понимала, даже кивала головой время
от времени и шевелила губами.
в своих оргиях. Может потому, что их было больше? Или легенды, как обычно,
преувеличивают? Что случится, если он заговорит с кем-нибудь, возьмет за
руку? Их нужно увести в дом. На улице люди. Девушки уже начали привлекать
внимание.
около больницы.
понимают, и не могут толком запомнить. И не для них все это. Но так уж
получилось... Природа, она не соображает в этике или морали...
Михайловичу, но смотрели не на него, а выше, но выше было только небо,
совершенно ясное, без единого облачка. Девушки продолжали следить за
движением чего-то невидимого, и сами медленно передвигались к заборчику,
отделявшему палисадник от улицы. Самая младшая первой натолкнулась на
забор и упала, а на нее повалились остальные, и все это происходило в
молчании.
в шляпе, шляпа падала, он поднимал ее и только мешал своей суетой. Девушки
не сопротивлялись, они просто не понимали, что нужно встать. Старичок охал
и ахал, Тамара что-то сказала, и он отошел.
сторонам. Они вернулись.
очередь.
чтобы его приняли именно сегодня и без очереди.
ней, и повела их к дому, остальные тихо пошли следом, не обращая внимания
ни на Романа Михайловича, ни на старичка, который так и остался стоять у
скамейки, провожая взглядом необычную процессию.
усадила на диване и в креслах, Роману Михайловичу места не осталось, и он
встал у двери. Казалось, только теперь сами девушки впервые рассмотрели
друг друга. Так, давно знакомые по переписке люди рассматривают черты
лица, которые часто себе представляли и которые на самом деле оказались
иными. Тамара тоже чувствовала себя неловко и, чтобы оттянуть начало
разговора, принялась возиться на кухне, ставя на плиту чайник и что-то
спешно доставая из холодильника.
пристально и молча, как до этого глядели друг на друга.
тонкими восточными чертами лица, мохнатыми черными бровями и густыми,
спадающими на плечи, волосами. Р.М. подумал, что это, скорее всего, Наргиз
Касимова. - Лена? Надя, хотите вы сказать...
Надя ведь...
улыбка, именно такая, грустная, как ноябрьский дождь, остальные серьезно
смотрели на Романа Михайловича, даже самая младшая, похожая на Наргиз - ее
сестра Рена, сбросившая шубку прямо на пол и оставшаяся в школьном
платьице без передника.
усыпили. Она только позвала, мы пошли, и тут...
Тамару.
сказала, что с Леной плохо...
которой не было, то хотя бы намек на здравый смысл.
Наргиз Касимова, верно? А это ваша сестра Рена?
Роман Михайлович Петрашевский.
промолчали. Тамара все еще стояла у двери на кухню, что-то сопоставляя в
уме.
вы это знаете. И вы могли бы туда... Если бы сейчас кто-то вздумал вызвать
скорую... Когда вы все там...
чувствовал себя полным идиотом, потому что новая информация ни в какие
схемы не укладывалась, противоречила материализму и принять ее было
нельзя. Мудрили девушки, сочиняли. Зачем?
Почему спросил именно это? Подумалось на мгновение, что они все знают - не
только о себе, не только о подругах, не только об этом мире, какой он
сейчас, но и том, каким мир был и каким будет, какими были и будут все
другие миры, растущие и умирающие в том, что мы зовем Вселенной, и тогда
как же, зная это, они сохранили разум, ну, если не разум в жестком мужском
понимании, то разумную интуицию, сознание истины и правоты, свойственные
женщинам? Мелькнуло в сознании и сорвалось с языка - ведь тогда они должны
знать, какую именно роль он сыграл в их судьбе.
об угол стола, зашипела от боли, но не остановилась, подбежала, чмокнула
его в щеку. За ней - остальные. Они обнимали его, и он пьянел от запаха
духов и прикосновений губ. Он был в центре ведьминого веселья, будто Фауст
на том же Брокене.
чай, приходя в себя, девушки смотрели на него и тоже тянули крепкий темный
напиток, который чаем назвать можно было с натяжкой - заварить толком
Тамара не успела, получилась бурда, Тамара сновала из комнаты на кухню,
приносила и уносила подносы, видела ли она эту вспышку необъяснимой
симпатии, поняла ли?
нашу жизнь будем потом. Сейчас нужно Лену спасать. А Роман Михайлович
рисунков не отдает. Потому что они у него дома. Отпустим папу за
рисунками?
вам заявится следователь и будет беситься.
Она что, и о будущем?
Якубенко Николай
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Жюль Верн
Круз Андрей
Афанасьев Роман