солдат в черном, небрежно закидывая за плечи карабины.
левого. Лучше - в горло.
еще раз оглянулся - монастырь молчал. Они находились в зоне
ответственности охраны лагеря, и те, кто охранял лестницу, не спешили
вмешиваться.
облегчением - обыкновенные косоглазые, низкорослые, со смуглыми лицами.
Шли они вразвалку, даже не снимая карабинов с плеч. Похоже, беглецы их
особо не заинтересовали.
служба!"
старший, не спеша снял карабин с плеча и что-то произнес.
удостоверение Сиббюро.
нехитрый план. - Это хорошо, чердынь... Ну, давай!"
шагнул вперед. Степа спокойно отдал бумагу, искоса поглядывая на второго
бхота. Старший несколько секунд смотрел на удостоверение, затем подозвал
второго солдата. Тот тоже заглянул в бумагу. Косухин шагнул вперед и самым
спокойным тоном произнес:
негромко кашлянул.
оседать на землю. Штык второго карабина дернулся. Но Косухин изо всей силы
врезал "своему" солдату в челюсть. Бил он крепко - бхот рухнул на спину, а
карабин был уже в руках у Степы. Косоглазый дернулся, пытаясь встать.
Косухин резко нагнулся, штык с легким хрустом вонзился солдату в грудь.
сообразив, подняла с земли оружие.
"молоко". Раздался выстрел Наташи - и угловой прожектор погас.
промахнулся. И тут нехотя, лениво ударил пулемет. Пули щелкнули по камням
саженях в пяти от беглецов.
кроме прицела и слепящего ока прожектора. Спокойнее, красный командир,
спокойнее! Еще одна очередь взрыхлила редкий снег уже ближе - но тут палец
Косухина мягко надавил на спусковой крючок, и прожектор погас.
Шекар-Гомп опомнился и вступил в бой. Но тут сухо хлопнул карабин Наташи.
Свет третьего прожектора мигнул и пропал, погрузив дно котлована во тьму.
Только справа, возле входа на аэродром, было по-прежнему светло. Вновь
ударили пулеметы, но уже вслепую. Пули ушли далеко в сторону.
к скалам. Бежать было нелегко - мешали карабины. Сзади гремели выстрелы,
темноту пронизывали отсветы трассирующих пуль, но враги стреляли, явно не
видя цели. Луч одного из прожекторов метнулся по склону, нащупывая
беглецов, но прошел мимо.
- Я сейчас...
но пока без толку. Стрельба утихла. Со стороны ворот и от лестницы,
ведущей к монастырю, бежали черные фигурки, но они были еще далеко.
Косухин прикинул расстояние - до скал оставалось метров двести.
себе. Со стороны ворот, обгоняя бегущих солдат, к ним неслись легкие
темные тени.
каменистую землю, и сильно, не размахиваясь, ударил девушку по лицу.
Наташа дернулась и негромко вскрикнула.
по себе, но отступать было нельзя:
затвор. Что бы добежать, девушке понадобится минут пять. Или даже чуть
больше...
попытался успокоить себя Косухин. - Чердынь, она же не знает, где вход!.."
находится в убежище, не спят и помогут. Впрочем, сейчас Степе пора было
подумать о другом.
Темнота, скрывавшая беглецов, мешала прицелиться. И тут в глаза ударил
яркий свет - луч прожектора наконец-таки поймал его. Секунда - и второй
прожектор направил свой свет на Косухина. Степа зажмурил глаза, чтобы не
ослепнуть, упал и перекатился в сторону, на мгновенье оказавшись в
спасительной темноте. Он успел вскинуть карабин, надеясь разбить хотя бы
один из прожекторов, но тут в глаза вновь ударил свет, и Косухин опустил
бесполезную винтовку.
у меня и стилета нет... Ладно..."
знал, что стрелять в оборотней бессмысленно, но вес оружия успокаивал.
видеть, вынырнула из темноты и молча бросилась на Степу, пытаясь
допрыгнуть и вцепиться в горло. Косухин был начеку - штык ударил зверю в
грудь, скользнув по крепким ребрам. Собака, сверкнув красными глазами,
отпрыгнула в сторону.
последнюю секунду передумал и, уклонившись от штыка, отбежал в сторону.
Сзади послышался шорох, Степа обернулся и успел ударить штыком в живот еще
одному псу, пытавшемуся прыгнуть на спину. И в тот же миг свет погас. На
мгновение Степа ослеп, а когда глаза стали привыкать, заметил что-то
странное. Собаки - и те три, что уже успели подбежать, и остальные,
которые были уже совсем близко - падают на землю, пытаясь перекувырнуться.
Косухин решил, что ему мерещится, помотал головой и окаменел - там, где
была первая собака, вставало с земли нечто, напоминающее человека -
высокое, выше Степы, с длинными кривыми руками. Но это был не человек -
узкая, почти волчья голова сидела на плечах, спина странно горбилась, тело
покрывала густая шерсть. Степа не успел даже испугаться - когтистые пальцы
потянулись к горлу, он ударил прикладом, отступил на шаг, и тут на голову
обрушилось что-то тяжелое. Перед глазами вспыхнул огонь, на миг стало
больно - и наступила тьма...
Снилась война - уже далекая, Германская, и эта, страшная, казавшаяся во
сне еще более нечеловеческой, бессмысленной. Он увидел заснеженное поле,
обгорелые хаты на окраине брошенной станицы. Мелькнули лица Орловского,
Корфа, убитого под Екатеринодаром Мити Завалишина. И тут, заслоняя других,
появился знакомый силуэт в короткой, не по росту, шинели с косо висевшим
солдатским "Георгием". Из-под теплой зимней фуражки насмешливо сверкнули
серые глаза:
краснела знакомая отметина, полученная в бою под Невинномысском.
сон.
утвердительно. Арцеулов не нашелся, что ответить.
проступать большая капля крови. - Тебе скажут, что я пропал без вести под
Каховкой. Это будет через полгода...
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Белогорский Евгений
Журавлев Владимир
Орловский Гай Юлий