Чтение 29–й страницы книги ~Карми~

- Ты попробуй двигаться, как в воде, - посоветовал Руттул. - Ты же
нырять умеешь...

Но отцепиться от стены Сава не решалась.

Руттул мановением руки закрыл люк, включил экраны и повел подготовку
к старту.

Сава смотрела во все глаза; когда глайдер ринулся вверх, в облака,
ахнула восхищенно; когда же небо стало темнеть прямо на глазах, когда
появились звезды, Сава, не помня как, отцепилась от стены и поплыла по
кабине.

- Не мешай, - оттолкнул ее Руттул.

Сава зависла около него и завороженно глядела на голубеющий шар на
экране.

- Она и вправду круглая, как Стенхе говорил, - пробормотала Сава.

- Красивая, правда?

Сава неожиданно заметила:

- Ты говоришь так, будто сам ее создал.

- Нет, разумеется, - рассмеялся Руттул. - Но я думал, тебе понравится
это зрелище.

Он ожидал восторгов или, наоборот, страхов. Сава же, хотя и была
потрясена, смотрела на все трезвыми глазами. Рассудочность в ее возрасте?

Руттул оглянулся на Саву. А для нее померкли звезды, потому что на
аспидно-черном небе появилось ослепительное солнце.

- А Хаби ты в глайдере возил? - спросила вдруг она.

- Нет, конечно.

- Почему - конечно?

Руттул полагал, что это совершенно понятно. Зачем смущать Хаби такими
чудесами? Она все равно поймет их неправильно. Другое дело - Сава.
Воспитание, которое она получила, позволяет думать, что она отнесется ко
всему этому, как к вполне вероятному.

- Почему я? - осведомилась Сава.

- Кому же еще? Ты моя наследница. Кому еще я могу оставить глайдер?

- Ты собрался умирать?

- Нет, но всякое может случиться.

Сава огляделась.

- А ты можешь как-нибудь сообщить своим родичам, где ты?

- А я и сообщил давно, - ответил Руттул. - Только мое сообщение до
них еще не скоро дойдет. Если они и явятся выручать меня, то это будет еще
через добрый десяток лет.

- Это долго... - протянула Сава.

- Это очень быстро, - улыбнулся Руттул. - Ты и не заметишь, как годы
пройдут. Надо только не ждать, а жить. И я хочу тебя на всякий случай
научить управлять глайдером. Сейчас, когда в нем работают только
гравиторы, это очень просто; не надо даже делать расчетов.

Он сдвинул рукав костюма и показал Саве металлическую цепочку,
браслетом опоясывающую его запястье. На другом запястье цепочка казалась
точно такой же, но, как оказалось, предназначена была совсем для другого.
Цепочка с левой руки была "рабочим ключом", инструментом для управления
глайдером. На правой же руке - силовой захват; этим силовым захватом
Руттул в свое время справился с хокарэмами.

- Он такой сильный? - с любопытством разглядывая поблескивающую
вещицу, спросила Сава.

- Потом, когда вернемся, я тебе покажу, каково его действие, -
пообещал Руттул. - Не в глайдере же все крушить.

- А мне ты дашь попробовать?

- Увы, нет, - покачал головой Руттул - браслеты, оказалось, снять
невозможно. Для их снятия существует специальный аппарат, да только в
глайдере его, конечно, нет.

- Как же ты собираешься меня учить? - резонно спросила Сава. - Ведь
меня глайдер слушаться не будет.

Руттул оторвался от управления - теперь это было можно: глайдер
кружил вокруг планеты по орбите.

Оказалось, для подобных Саве учеников существует так называемый
"стажерский ключ", волшебная палочка - как сразу обозвала его Сава. Руттул
показывал, как им действовать, и Сава на лету подхватывала новую науку.
Тут Руттулу пришлось удивиться ее памяти; Сава без ошибок повторяла
названия, а уж назначение приборов запоминала сразу. Правда, в теорию
Руттул не вдавался; управлять глайдером можно и без этого; верно говорил
когда-то Жикайо, что и медведя можно натренировать для полетов.

Одного урока было достаточно, чтобы Сава научилась выполнять
несложные маневры в пространстве; поручить же ей посадку Руттул не
решился. Он посадил глайдер сам, открыл люк, сказал: "Ну, вперед, только
поосторожнее на выходе".

Сава уверенно поплыла в люк, но вскрик показал, что выход ей не
удался. Руттул ловко выпрыгнул из глайдера и увидел, что Сава, потирая
плечо, растерянно сидит на камнях.

- Больно?

Сава помотала головой.

- Ничего, в следующий раз будешь половчей.

Глайдер, повинуясь Руттулу, опять исчез в озере, а Сава и Руттул
вернулись в лагерь.

Сава то и дело оглядывалась на Руттула: сияющие ее взгляды заметил
Стенхе - и предположения его были очень далеки от истины. Мысли Маву пошли
в том же направлении; правда, он ничего не сказал ни Саве, ни Руттулу, но
поговорил с Хаби. Хаби не показала вида, что встревожена, но попозже
подошла к молодой принцессе.

Сава сначала не поняла, о чем Хаби говорит?

- Что, что?

- Господин... по-настоящему стал твоим мужем?

Сава уставилась на Хаби во все глаза, потом до нее дошло, и она
покраснела густо-густо, даже в потемках было заметно. Застенчивость
перехватила ей горло, она отрицательно замотала головой.

- Нет, Хаби, нет, нет, - проговорила Сава, когда смогла справиться с
голосом. - Почему ты решила так?

- Ты сегодня совсем другая, госпожа, - сказала Хаби. - Мы говорили с
Маву, и он подумал...

- Ах, это Маву! - закричала Сава. Она вскочила и побежала разыскивать
младшего хокарэма.

Маву решил сперва, когда Сава набросилась на него с кулаками, что у
нее просто приступ желания поучиться драке; он легко отбросил ее и, встав
над ней, поучающе изложил, в чем заключается ее ошибка при нападении. Игры
такого рода были обычны; не удивительно, что Маву принял ее негодование за
учебную атаку.

- Маву! - закричала Сава, вставая. - Я не шучу. Я хочу побить тебя,
клянусь небом!

- Да за что?

- Зачем ты язык распускаешь?

- Я? - удивился Маву.

- А кто, кто Хаби снаушничал?

- Что ж тут такого? - невинно спросил Маву. - Дела женские,
обыкновенные...

Сава еще раз наскочила на него с кулаками. Маву захватил ее руки,
повернул девочку от себя, не давая ударить ногами.

- Не суй свой нос в чужие дела, - прошипела Сава, пытаясь лягаться.

Маву, оттолкнув ее, отпрыгнул сам.

- Ну виноват, - улыбался он. - Бывает... Но даже в расстроенных
чувствах, дорогая моя госпожа, нельзя бросаться на врага очертя голову.

Сава топнула ногой.

- Ну что ты с ним поделаешь, - сказала она подошедшему Стенхе. -
Выдумывает всякую чепуху и болтает...

- Отрезать ему язык? - предложил Стенхе с улыбкой.

- Эй-эй! - обеспокоенно прикрикнул Маву. Улыбки - улыбками, а Стенхе
и в самом деле может такое сделать.

- Да нет, Стенхе, - запротестовала Сава. - Кто ж тогда со мной песни
распевать будет?

Руттул довольно серьезно относился к пению. В раннем детстве голосок
у принцессы был несильный, да и побаливало частенько горло от постоянных
зимних сквозняков. Руттул же подыскал хорошего учителя пения - выписал из
Нависсо, и тот, хотя и не довел Савин голос до совершенства, все же сумел
его укрепить. Для чего это было нужно Руттулу? Руттул полагал, что люди,
наделенные властью, должны говорить не только красноречиво, но и хорошо
поставленным голосом, четко и правильно.

Пожалуй, с течением времени Сава и стала так говорить, но большим
удовольствием, чем петь, было для нее подражание различным майярским
говорам; Руттул не возражал, а Стенхе не ленился указывать Саве на
особенности произношения людей из различных местностей. Он и сам был
мастер подражать разным наречиям, однако говорил обычно с глуховатым
гортуским акцентом, но с обилием книжных выражений. Петь же он почти не
умел: хотя и не перевирал мелодию, пел он настолько своеобразно, что
слушать его было одно мучение.

- Так с кем я буду петь, Стенхе? - повторила Сава.

- Подумаешь, - смеялся Стенхе. - Я тебе таких певунов на грош дюжину
куплю.

- Таких, как я, ты и одного на грос не купишь, - ухмыльнулся Маву. -
Такие, как я, не часто встречаются.

- Ну, Маву, ты слишком высоко себя ценишь, - возразила Сава, ибо
грос, а правильнее - гроссери, это миллион эрау, сумма по майярским
понятиям немалая. Состояние принцев Горту оценивалось в четыре гроса,
Верховного короля - в полтора, Пайра - в два с третью.

- Каждый человек стоит столько, за сколько его можно купить, -
покачал головой Стенхе. - Маву гроса, пожалуй, стоит. А, как ты думаешь?